Избранное - Эдуард Асадов

ПЕРЕКРОЙКА

Сдвинув вместе для удобства парты,Две «учебно-творческие музы»Разложили красочную картуБывшего Советского Союза.

Молодость к новаторству стремится,И, рождая новые привычки,Полная идей географичкаРежет карту с бойкой ученицей.

Всё летит со скоростью предельной,Жить, как встарь, — сегодня не резон!Каждую республику отдельноС шуточками клеят на картон.

Гордую, великую державу,Что крепчала сотни лет подряд,Беспощадно ножницы кроят,И — прощай величие и слава!

От былых дискуссий и мытарствНе осталось даже и подобья:Будет в школе новое пособье —«Карты иностранных государств».

И, свершая жутковатый «труд»,Со времён Хмельницкого впервыеНожницы напористо стригутИ бегут, безжалостно бегутМежду Украиной и Россией.

Из-за тучи вырвался закат,Стала ярко-розовою стенка.А со стенки классики глядят:Гоголь, Пушкин. Чехов и Шевченко.

Луч исчез и появился вновь.Стал багрянцем наливаться свет.Показалось вдруг, что это кровьКапнула из карты на паркет…

Где-то глухо громыхают грозы,Ветер зябко шелестит в ветвях,И блестят у классиков в глазахТихо навернувшиеся слёзы…

17 февраля 1992 г. Москва

ОДНО ПИСЬМО

Как мало всё же человеку надо!Одно письмо. Всего-то лишь одно.И нет уже дождя над мокрым садом,И за окошком больше не темно…

Зажглись рябин весёлые костры,И всё вокруг вишнёво-золотое…И больше нет ни нервов, ни хандры,А есть лишь сердце радостно-хмельное!

И я теперь богаче, чем банкир.Мне подарили птиц, рассвет и реку, Тайгу и звёзды, море и Памир.Твоё письмо, в котором целый мир.Как много всё же надо человеку!

1965 г.

ЧТО ТАКОЕ СЧАСТЬЕ?

Что же такое счастье?Одни говорят: «Это страсти:Карты, вино, увлеченья —Все острые ощущенья».

Другие верят, что счастье —В окладе большом и власти,В глазах секретарш пленённыхИ трепете подчинённых.

Третьи считают, что счастье —Это большое участье:Забота, тепло, вниманиеИ общность переживания.

По мненью четвёртых, это —С милой сидеть до рассвета,Однажды в любви признатьсяИ больше не расставаться.

Ещё есть такое мнение,Что счастье — это горение:Поиск, мечта, работаИ дерзкие крылья взлёта.

А счастье, по-моему, простоБывает разного роста:От кочки и до Казбека,—В зависимости от человека!

1966 г.

ГРЯДУЩИЙ ДЕНЬ

Скажите, неужто рехнулся свет?Ведь круглые сутки зимой и летомОт телеистерик спасенья нет,И, бурно кидаясь то в явь, то в бред,Плюют политикою газеты!

Законность? Порядок? — Ищи-свищи!Вперёд, кто плечисты и кто речисты!И рвутся к кормушкам политхлыщиИ всякого рода авантюристы!

Сначала поверили: пробил час!Да здравствует гласность и демократия!А после увидели: глас-то глас,Да что-то уж слишком крепки объятия…

Был ветер, что гнул по своим канонам,Сегодня ты ветром иным гоним.Вчера поклонялись одним иконам,Теперь хоть умри, но молись другим.

И часто все крики о демократииТолкают нас в хаос, как в тёмный лес.Да, партий полно, только сколько партийКуда посуровей КПСС!

И как демократию понимать?Тебе объяснят горячо и дружно:Что правых бранить — хорошо и нужно.А левых — ни-ни! И не смей мечтать!

Ругали безжалостно партократиюЗа должности, дачи и спецпайки,Но перед алчностью «демократии»Партийные боссы почти щенки!

И всё же я верю: часы пробьют!А с кем я? Отвечу без слов лукавых,Что я ни за левых и ни за правых,А с теми, кто всё же ещё придут!

Придут и задушат пожар инфляций,И цены все двинут наоборот,И, больше не дав уже издеваться,Поднимут с колен свой родной народ!

Не зря же о правде в сиянье светаМечтали поэты во все века,И раз этой верой земля согрета,То тут хоть убей, но свершится это,И день тот наступит наверняка!

1991 г.

МИКРОКЛИМАТ

День и ночь за окном обложные дожди,Всё промокло насквозь: и леса, и птицы.В эту пору, конечно, ни почты не жди,Да и вряд ли какой-нибудь гость постучится.

Реки хмуро бурлят, пузырятся пруды.Всё дождём заштриховано, скрыто и смыто.На кого и за что так природа сердитаИ откуда берёт она столько воды?!

Небо, замысла скверного не тая,Всё залить вознамерилось в пух и прах.Даже странно представить, что есть края,Где почти и не ведают о дождях.

Где сгорают в горячих песках следыИ ни пятнышка туч в небесах седых,Где родник или просто стакан водыЧасто ценят превыше всех благ земных.

Дождь тоской заливает луга и выси,Лужи, холод да злющие комары.Но душа моя с юности не зависитНи от хмурых дождей, ни от злой жары.

И какой ни придумает финт природа,Не навеет ни холод она, ни сплин.Ведь зависит внутри у меня погодаОт иных, совершенно иных причин.

Вот он — мудрый и очень простой секрет:Если что-то хорошее вдруг свершилось,Как погода бы яростно ни бесилась,В моём сердце хохочет весенний свет!

Но хоть трижды будь ласковою природа,Только если тоска тебя вдруг грызёт,То в душе совершенно не та погода,В ней тогда и бураны, и снег, и лёд.

Дождь гвоздит по земле, и промозглый ветерПлющит капли о стёкла и рвёт кусты.Он не знает, чудак, о прекрасном лете,О моём, о весёлом и добром лете,Где живёт красота, и любовь, и ты…

1990 г.

«ВЕСЕЛЬЕ РУСИ»

Веселье Руси — есть пити.

Владимир Мономах

Кто твердит, что веселье России есть пити? Не лгите!У истории нашей, у всей нашей жизни спроси,Обращаюсь ко всем: укажите перстом, докажите,Кто был счастлив от пьянства у нас на Великой Руси?!

Говорил стольный князь те слова или нет — неизвестно.Если ж он даже где-то за бражным столом пошутил,То не будем смешными, а скажем и гордо, и честно,Что не глупым же хмелем он русские земли сплотил.

А о том, что без пьянства у нас на Руси невозможно,Что за рюмку любой даже душу согласен отдать,Эта ложь так подла, до того непотребно-ничтожна,Что за это, ей-богу, не жаль и плетьми отрезвлять!

Что ж, не будем скрывать, что на праздник и вправду варилиБрагу, пиво и мёд, что текли по густой бороде.Но сердца хлеборобов не чарой бездумною жили,А пьянели от счастья лишь в жарком до хмеля труде.

На земле могут быть и плохими, и светлыми годы,Человек может быть и прекрасный, и мелочно-злой,Только нет на планете ни мудрых, ни глупых народов,Как и пьяниц-народов не видел никто под луной.

Да, меды на Руси испокон для веселья варили.Что ж до водки — её и в глаза не видали вовек.Водку пить нас, увы, хорошо чужеземцы учили —Зло творить человека научит всегда человек!

Нет, в себя же плевать нам, ей-богу, никак не годится.И зачем нам лукавить и прятать куда-то концы.Если водку везли нам за лес, за меха и пшеницуИз земель итальянских ганзейские хваты-купцы.

А о пьянстве российском по всем заграницам оралиСотни лет наши недруги, подлою брызжа слюной,Оттого, что мы это им тысячу раз ПОЗВОЛЯЛИИ в угоду им сами глумились подчас над собой.

А они ещё крепче на шее у родины вислиИ, хитря, подымали отчаянный хохот и лай,Дескать, русский — дурак, дескать, нет в нём ни чувства, ни мысли,И по сути своей он пьянчуга и вечный лентяй.

И, кидая хулу и надменные взгляды косые,А в поклепы влагая едва ли не душу свою,Не признались нигде, что великих сынов у России,Может, всемеро больше, чем в их заграничном раю.

Впрочем, что там чужие! Свои же в усердии зверском(А всех злее, как правило, ранит ведь свой человек)Обвинили народ свой едва ль не в запойстве вселенскомИ издали указ, о каком не слыхали вовек!

И летели приказы, как мрачно-суровые всадники,Видно, грозная сила была тем приказам дана,И рубили, рубили повсюду в стране виноградники,И губились безжалостно лучшие марки вина…

Что ответишь и скажешь всем этим премудрым законщикам,Что, шагая назад, уверяли, что мчатся вперёд,И которым практически было плевать на народИ на то, что мильоны в карманы летят к самогонщикам.

Но народ в лицемерье всегда разбирается тонко.Он не слушал запретов и быть в дураках не желал.Он острил и бранился, он с вызовом пил самогонкуИ в хвостах бесконечных когда-то за водкой стоял.

Унижали народ. До чего же его унижали!То лишали всех прав в деспотично-свинцовые дни,То о серости пьяной на всех перекрёстках кричали,То лишали товаров, то слова и хлеба лишали,То считали едва ли не быдлу тупому сродни.

А народ всё живёт, продолжая шутить и трудиться,Он устало чихает от споров идей и систем,Иногда он молчит, иногда обозлённо бранитсяИ на митинги ходит порой неизвестно зачем.

Но когда-то он всё же расправит усталые плечиИ сурово посмотрит на всё, что творится кругом.И на все униженья и лживо-крикливые речиГрохнет по столу грозно тяжёлым своим кулаком.

И рассыплются вдребезги злобные, мелкие страсти,Улыбнётся народ: «Мы вовеки бессмертны, страна!»И без ханжества в праздник действительной правды и счастьяВыпьет полную чашу горящего солнцем вина!

1990 г.

ПАДАЕТ СНЕГ