Избранное - Эдуард Асадов

ПРЕСТУПЛЕНИЕ И НАКАЗАНИЕ

Однажды парком в предзакатный часШла женщина неспешно по дороге.Красавица и в профиль, и в анфас,И в глубине зеленоватых глаз —Одна весна и никакой тревоги.

Была она как ветер молода,И, видимо, наивна до предела,Иначе б непременно разгляделаТри тени за кустами у пруда.

Не всем, видать, предчувствие дано.Тем паче если не было примеровЧего-то злого. В парке не темно,И шла она уверенно в киноБез всяческих подруг и кавалеров.

Но быть в кино ей, видно, не судьба:Внезапно с речью остроэкзотичнойШагнули к ней три здоровенных лбаС нацеленностью явно эротичной.

Один промолвил, сплюнув сигарету:«Она — моя! И споров никаких!»Другой: «Ну нет! Я сам сожру конфету!»А третий хмыкнул: «Мы красотку этуПо-дружески разделим на троих!»

Закат погас, и в парке стало хмуро.Вдали сверкнули россыпи огней…«Ну, хватит! Брось таращиться как дура!Ступай сюда в кусты!» И три фигуры,Дыша спиртным, придвинулись плотней.

«Ребята, что вы?!»… Голос замирает,А трое смотрят хмуро как сычи.«Вы шутите? Ну что вас раздирает?!» —«Мы шутим? Да серьёзней не бывает!Снимай же всё, что надо, и молчи!»

Один дохнул: «Заспоришь — придушу!Сейчас исполнишь всё, что нам угодно!Чтоб выжить — покажи, на что способна!»Она вздохнула: «Ладно… Покажу!»

Неторопливо сбросила жакеткуИ первому, уже без лишних фраз,Ребром ладони яростно и меткоПо горлу — словно сталью: раз! И раз!

И вновь — удар! «Теперь души, скотина!»И тут буквально чудо наяву:Почти со шкаф величиной, мужчинаКак сноп мгновенно рухнул на траву!

Другой, взревев, рванулся к ней навстречу,Но тут — приём и новый взмах рукой!И вот уже второй за этот вечерКак бык уткнулся в землю головой…

А третий, зло зубами скрежещаИ целясь впиться в горло пятернёю,Вдруг резко вырвал нож из-под плащаИ прыгнул кошкой с бранью беспощадною.

Она же резко вымолвила: «Врёшь!»И, сжавшись, распрямилась как пружина.И вот, роняя зазвеневший нож,На землю третий грохнулся детина.

И тут, покуда, ползая ужом,Они стонали, мучаясь от боли,Она, как вспышка воплощённой воли,Шагнула к ним с подобранным ножом.

«Ну что, мерзавцы? Отвечайте, что?!Насильничать решили? Дескать, сила?Скажите же спасибо мне за то,Что я вам жизни нынче сохранила!

Сейчас я вновь в кинотеатр иду,А ровно через два часа — обратно.Однако же прошу иметь в виду:Чтоб даже духу вашего в садуЗдесь просто близко не было. Понятно?!

А притаитесь где-то за кустом,Тогда, клянусь, что я на этом местеЛишу вас вашей жеребячьей честиВот этим самым вашим же ножом!

А если ж вдруг найдёте пистолет,Намного хлеще сыщете ответ:Ведь я кладу почти что пулю в пулюИ рисковать вам даже смысла нет!»

Чуть улыбнувшись, строго посмотрела,Губной помадой освежила рот,Неторопливо кофточку наделаИ лёгким шагом двинулась вперёд.

Шла женщина спокойно и упрямо,И строгий свет горел в её глазах,А сзади три насильника и хама,Рыча от боли, корчились в кустах…

О, люди! В жизни трудно всё предвидеть!И всё-таки не грех предупредитьМужчин, способных женщину обидетьИ даже силу где-то применить:

Чтить женщину есть множество причин:Когда умом, да и силёнкой тожеОна сегодня часто стоить можетИ двух, и трех, и пятерых мужчин!

8 марта 1995 г.

СЕРДЦА МОИХ ДРУЗЕЙ

Виктору Чибисову, Александру Горячевскому,

Борису сергееву, Юрию Коровенко

Пришли друзья. Опять друзья пришли!Ну как же это славно получается:Вот в жизни что-то горькое случается,И вдруг — они! Ну как из-под земли!

Четыре честно-искренние взора,Четыре сердца, полные огня.Четыре благородных мушкетёра,Четыре веры в дружбу и в меня!

Меня обидел горько человек,В которого я верил бесконечно.Но там, где дружба вспыхнула сердечно,Любые беды — это не навек!

И вот стоят четыре генерала,Готовые и в воду, и в огонь!Попробуй подлость подкрадись и тронь,И гнев в четыре вскинется кинжала.

Их жизнь суровей всякой строгой повести.Любая низость — прячься и беги!Перед тобой четыре друга совестиИ всякой лжи четырежды враги!

Пусть сыплет зло без счёта горсти соли,Но если рядом четверо друзейИ если вместе тут четыре воли,То, значит, сердце вчетверо сильней!

И не свалюсь я под любою ношею,Когда на всех и радость, и беда.Спасибо вам за всё, мои хорошие!И дай же бог вам счастья навсегда!

7 апреля 1997 г. Переделкино

РОЗА ДРУГА

Отважному защитнику Брестской крепости

и Герою Труда Самвелу Матевосяну

За каждый букет и за каждый цветокЯ людям признателен чуть не до гроба.Люблю я цветы! Но средь них особоЯ эту вот розу в душе сберёг.

Громадная, гордая, густо-красная,Благоухая, как целый сад,Стоит она, кутаясь в свой наряд,Как-то по-царственному прекрасная.

Её вот такою взрастить сумел,Вспоив голубою водой Севана,Солнцем и песнями Еревана,Мой жизнерадостный друг Самвел.

Девятого мая, в наш день солдатский,Спиной ещё слыша гудящий ИЛ,Примчался он, обнял меня по-братскиИ это вот чудо своё вручил.

Сказал: — Мы немало дорог протопали,За мир, что дороже нам всех наград,Прими же цветок как солдат СевастополяВ подарок от брестских друзей-солдат.

Прими, дорогой мой, и как поэтЭтот вот маленький символ жизни,И в память о тех, кого с нами нет,Чьей кровью окрашен был тот рассвет —Первый военный рассвет Отчизны. —

Стою я и словно бы онемел…Сердце вдруг сладкой тоскою сжало.Ну, что мне сказать тебе, друг Самвел?!Ты так мою душу сейчас согрел,Любого «спасибо» здесь будет мало!

Ты прав: мы немало прошли с тобой,И всё же начало дороги славы —У Бреста. Под той крепостной стеной,Где принял с друзьями ты первый бой,И люди об этом забыть не вправе!

Чтоб миру вернуть и тепло, и смех,Вы первыми встали, голов не пряча,А первым всегда тяжелее всехВо всякой беде, а в войне — тем паче!

Мелькают рассветы минувших лет,Словно костры у крутых обочин.Но нам ли с печалью смотреть им вслед?!Ведь жаль только даром прошедших лет,А если с толком — тогда не очень!

Вечер спускается над Москвой,Мягко долив позолоты в краски,Весь будто алый и голубой,Праздничный, тихий и очень майский.

Но вот в эту вешнюю благодатьСалют громыхнул и цветисто лопнул,Как будто на звёздный приказ прихлопнулГигантски-огненную печать.

То гром, то минутная тишина,И вновь, рассыпая огни и стрелы,Падает радостная волна,Но ярче всех в синем стекле окна —Пламенно-алый цветок Самвела!

Как маленький факел горя в ночи,Он словно растёт, обдавая жаром.И вот уже видно, как там, в пожарах,С грохотом падают кирпичи,

Как в зареве вздыбленном, словно конь,Будто играя со смертью в жмурки,Отважные, крохотные фигурки,Перебегая, ведут огонь.

И то, как над грудой камней и тел,Поднявшись навстречу свинцу и мраку,Всех, кто ещё уцелеть сумел,Бесстрашный и дерзкий комсорг СамвелВедёт в отчаянную атаку.

Но, смолкнув, погасла цветная вьюга,И скрылось видение за окном.И только горит на столе моёмПунцовая роза — подарок друга.

Горит, на взволнованный лад настроив,Всё мелкое прочь из души гоня,Как отблеск торжественного огня,Навечно зажжённого в честь героев!

1973 г.

Я ПРАВДУ СОБИРАЮ ПО ЧАСТИЦАМ

Я правду собираю по частицам,Как каменщик, что строит этажи.Ищу её, крупицу за крупицей,В густых завалах хитрости и лжи.

Есть люди, что картины собирают,Другие — книги ищут и хранят;Те марки или плёнки покупают,А эти всё, буквально всё подряд.

А я, точа, как говорится, перьяИ веря, что лишь истина права,Всю жизнь ищу сердечное доверьеИ честные, правдивые слова.

Всё сущее, как трепетную повесть,Я мерю меркой выстраданных дней.А эту мерку называют Совесть,И всё живое сходится на ней!

Возможно, рок подобное творит,Но если Совесть в ком-нибудь созреетИ он отважно правду говорит,То в нём вдруг словно лампочка горитИ весь он даже внешне хорошеет!

И наших чувств недолговечен век.Всё, говорят, на свете быстротечно,Но счастье может длиться целый век,Когда с тобою рядом человек,Которому ты веришь бесконечно.

И как мне горько, если мой знакомыйИль где-то, может статься, даже другНачнёт о чём-то говорить и вдругСолжёт спокойно и почти весомо.

А я от лжи мучительно страдаю,Но вот стесняюсь обличить его.И так бывает стыдно за негоИ за себя, что это позволяю…

А собеседник, видя, что идётЛюбая ложь, коль я не возражаю,Порой ещё напористее врёт,И спорить бесполезно. Понимаю.

Но как же остро хочется порою,Устав от лжи бесчувственно-пустой,Пробыть хоть час с открытою душой,Где, словно луч с хрустальною водою,Сверкает правда рыбкой золотой!

11 февраля 1996 г. Красновидово

МОЯ ЛЮБОВЬ