Освобожденный - Хелен Хардт

доктор.

Хотя временами она могла быть резкой, доктор Томас мне нравилась. Она была моей любимой из четырех врачей скорой помощи, с которыми я работала в ночную смену. Моей самой нелюбимой была доктор Забрина Бонневиль. Она была великолепна, но ей не хватало врачебного такта не только со своими пациентами, но и с персоналом.

Я приготовила раствор для небулайзера и помчалась в восьмую палату. Бедный малыш сидел на коленях у матери и скулил, как тюлень. Ага. Это был круп. Родители, как правило, чрезмерно беспокоились из-за обычного кашля.

— Я Эрин, — сказала я, протягивая руку.

— Кэти Мерфи, — сказала женщина, — это Брайан.

— Привет, Брайан. — Я улыбнулась милому малышу, лицо которого было красным от кашля. Я снова повернулась к его матери. — Знаю, как вы, должно быть, волнуетесь, но круп редко бывает серьезным. Мы сделаем так, чтобы ему в скором времени стало лучше.

Я задала Кэти множество вопросов и приготовила нужную дозу для Брайана. Через десять минут он уже дышал альбутеролом через кислородную маску.

— Я вернусь проведать вас через пятнадцать минут. А пока, если у вас возникнут какие-либо проблемы, просто нажмите красную кнопку на панели, и кто-нибудь подойдет к вам.

Когда я выходила из восьмой палаты, вбежали еще врачи скорой помощи.

— Мужчина, около двадцати лет. Без сознания. Найден голым на улице. Возможно, бездомный. Давление низкое, остальные показатели в норме. Его глаза открыты, но мы не можем его разбудить.

— Немедленно переведите его в четвертую палату, — сказала я. — По-моему, это передозировка. Нам нужно провести экспертизу лекарств. Я позову доктора и…

У меня перехватило дыхание, когда мужчина, лежавший без сознания на каталке, схватился за мое запястье.

Глава 3

ДАНТЕ

Похоть захлестнула меня. Я стоял у раковины в мужском туалете, куда Эрин — так ее звали — толкнула меня, и посмотрел в зеркало.

У меня отвисла челюсть. Я выглядел как дикарь, волосы были в беспорядке, на подбородке за несколько дней выросла темная борода, на щеках и подбородке запеклась кровь. Но меня поразило не это. В последний раз, когда я видел свое отражение, на меня смотрел восемнадцатилетний парень. Теперь я смотрел на мужскую челюсть, профиль и бороду. На коже вокруг глаз появились небольшие признаки старения, несколько морщинок тут и там. Между передними зубами больше не было щели. Они каким-то образом сблизились. Может быть, когда у меня прорезались зубы мудрости. Я вспомнил боль, когда они прорвались сквозь мои десны, боль, которая казалась пустяком после того, через что я прошел.

Это было так давно, будто это были всего лишь смутные воспоминания из сна. Или ночного кошмара.

Все равно, я был в замешательстве. Мне повезло, что она не убежала с криком.

Вместо этого она пыталась помочь мне. Помощь, которую я не заслуживал после осквернения ее банка крови. Кем она была? И почему не отреагировала на мою попытку очаровать ее?

Ее запах опьянял. Она была одной из них — людей с темными волосами и светлой кожей, чья кровь была вкуснее самого экзотического нектара. Ее глаза были светло-зелеными, почти такими же светлыми, как камень хризолит, и в них искрились огонь и лед одновременно.

Мои десны снова начало покалывать. Одна только мысль о крови Эрин пробудила во мне желание голода.

Я наелся крови в пакетиках, достаточно, чтобы насытиться. Я не мог вернуться за добавкой. Кого-нибудь уже предупредили бы о беспорядке.

Больше крови в пакетиках все равно не помогло бы. Я хотел ее крови.

Я попыталcя выбросить голод из головы и сосредоточиться на чем-то более важном.

Я был свободен.

Освобожденный от оков, которые сковывали меня столько лет.

Так почему же все еще чувствовал себя заключенным?

Я до сих пор был в Новом Орлеане. Моя семья все еще была здесь? Папа? Эм? Ривер? Дядя Брэдон? Дедушка Билл? Биллу сейчас, возможно, больше ста лет. Его вполне может уже не быть в живых.

Даже если бы они все еще были здесь, я понятия не имел, как с ними связаться.

Эрин. Эрин была моим единственным шансом.

Что, если она забыла? Не вернулась за мной?

Я подавил желание слизать засохшую кровь со своего лица и рук — все равно это меня не удовлетворило бы — и яростно потёр их.

Эрин.

Мне нужна была ее кровь. Я нуждался в ней.

Я чувствовал это. Ей тоже что-то было нужно от меня. Я не был уверен, что именно, но почувствовал толчок. Она хотела прикоснуться ко мне. Не смогла удержаться от того, чтобы не дотронуться рукой до моей кожи, хотя я, должно быть, выглядел как животное после убийства, с кровью, стекающей с моих губ.

Я оттолкнул ее, опасаясь потерять последнюю нить самоконтроля, удерживающую от того, чтобы броситься к ней, вонзить зубы в ее мягкую плоть и выпить из нее всю кровь, в которой я нуждался.

Голод все еще терзал меня. Не только из-за крови Эрин, но и из-за самой Эрин. Мой пах напрягся.

Только не сейчас.

Я усилием воли уменьшил эрекцию. Не получилось. Не теперь. У меня была эрекция в плену, и я не мог освободиться, так как мои руки всегда были связаны. У меня, конечно, не было возможности освободиться и сейчас. Как долго меня не было? Я понятия не имел. Только то, что прошли годы. Много, много лет.

Эрин сказала оставаться на месте, что она вернется за мной. Мог ли я доверять ей? С чего бы ей хотеть мне помочь?

Мне нужно было убираться отсюда. Если бы я оставался на одном месте слишком долго, она нашла бы меня. Вампиры не чуяли друг друга, но у нас были другие способы слежения. Я не сомневался, что у нее была возможность найти меня.

Я ухватился за край раковины, чтобы не упасть.

Я потянул за кожаные ремни.

— Кто ты, черт возьми, такая? Почему я здесь?

Женщина была ослепительна в