Зазвездный зов. Стихотворения и поэмы - Григорий Ширман

25

На что душа, – а я строкамиВ ее бумажный барабан.И тела бел горючий камень,И вечер нож к моим губам.

И с холма сердца голубогоСтекают слов моих стада.И паром млечным пахнет слово,Иначе значит, чем всегда.

И в небе золотые жилкиСтучатся пульсом золотым,И чудится, что вечер жидкий,Что мертвой зыбью мир застыл.

26

Распустила постель кружевнаяЛепестки снеговые белья.В ней, тычинки лучей раздвигая,Забарахталась крошка моя.

Как положено ей, закричала,Заорала на комнату всю.Пью до дна золотого бокалаЗа любимую Тамарусю.

Покупать я ей стану игрушек,Всё пичужек да крошечных дам.Чтобы старые формы разрушить,В пионеры малютку отдам.

Расскажу ей, далеко на юге,Где морей голубые бои,Пляшут в горах лиловые вьюги,О зарю точат крылья свои.

Там лежит, и не дружен ни с кем он,И о зле уж не думает он,И прекраснее ангела демон,Оттого, что в Тамару влюблен

27

Вот здесь бродил я одиноко,Грустил ребенком в роще той.Заря причесывала локонСвоей гребенкой золотой.

И целовала прямо в лобикИ провожала до крыльца.И был от грусти так беззлобенОвал у вечера – отца.

Углом белка он исподлобья,Осколком месяца глядел.Уж звезд нетающие хлопьяВозились в сизой бороде.

А тишина у ног лежала,Как бессловесная змея.Но я ее почуял жало,И мудрость звезд поведал я.

И с той поры горит доселе,Вином клубится вещий яд.И бродит вечностью похмелье,И строфы звездные звенят.

28

Ворота времени раздвину,Расчищу путь, что вихрь замел.Конец, начало, середину –Измерю все концы времен.

Всё то, что я таил намедни,Скажу теперь я напрямик.Грустнейшее из слов «последний»Скажу тебе, желанный миг.

Придешь, придешь, хвостом кометыПоля земные закоптишь.И в городах в полночной тьме тыКак львиц из клеток – Смерть и Тишь.

А Солнце как всегда с прохладцемВзойдет над миром, что угас.И будет как всегда смеятьсяНад миром, чья могила – газ.

29

Приду и уйду непреклонный,Надушенный жуткой любовью.Страниц меловые колонныГирляндами строк обовью.

Опять золотыми рукамиЗа лук полумесяца вечер.Я сердце, как бешеный камень,Как в стекла – в глаза человечьи.

О, там полдесятка желудков!..Жуют вековую бурду.Любовью, и гордой, и жуткой,Я орды зари приведу.

30

Всюду тела узкий гроб.Всюду плеч свинцовых плети.По рогам былых Европ,По хребтам былых столетий.

Рук изломанных стволы.Бурелом непроходимый.Не таким ли ты прослыл?Не такого ль ждем в пути мы?

Демон милый, голубой,Мефистофеля племянник, –Вот и я лечу с тобой.И земля, и небо тянет.

И я, падая, лечуИ горю, горю, сгорая.Шлю проклятия мечуОскандаленного рая.

В синий вечер упаду.Звезд мозгами синь обрызну.Горы черные в адуСправят огненную тризну.

31

Упал и крылья изломалИ лег на жестком опереньи.И мир ему как прежде мал,И кто-то мир как лодку кренит.

И он глаза, лавины глазШвырнул лиловыми руками.И где-то буря подняласьИ в бездну кинула свой камень.

И закипела глубина,Волнами злобствуя и тужась.И в черном мире застонал,Как чайка беленькая, ужас.

А он до сей поры лежит.Не мертв, но, словно мертвый, нем он.Влюбленный в звездные ножи,Влюбленный безнадежно демон.

32

Ты, как бокалы, черепаДо их бездонной смертной глуби.В горах вечерних откопалТвою печаль лиловый Врубель.

И саркофага тонкий мечОт перьев желтых зорь очистил.И ребра все до синих плечИзрезал лотосами истин.

И через край хватил златойИ в сумасшедшем доме умер.Но, горькой жаля красотой,Живет прекрасное безумье.

33

Не надо нам добра, не надо…И дней золы не надо нам.Многовековым звездопадомРодная Русь удобрена.

Кругом, как войско, перелескиК боям готовые стоят.А грусть гармошки деревенскойПо сердцу льет вечерний яд.

Тот яд горит и не застынет,Куда, куда ни заберусь.И в Африке, в ночной пустынеТвои шаги я слышу, Русь.

И там во мгле неопалимойПод акварельной синевойФлиртует месяц с юной пальмойИ душит лапой пуховой.

И синий Нил похож на Волгу.И не папирус – камышиВ ночищах шепчутся подолгуИ звезды там жуют в тиши.

34

Тебя пою, покой вселенский,Покой неведомой тоски.За то, что плавишь в черном блескеМои зыбучие зрачки.

И ракушками бездн усыпанКружочек радужки любой.Возникла песнь из пены хрипаНа ниве той, где мчался бой.

Луны бессмысленная лапаНочей ласкает купола.Топленым воском звезд закапанПасущий облака Алла.

И ты, о снежная страница,Крылатых песен барабан, –Мне на кривом Арбате снитсяТвоя скрипучая арба.

И эхо там в мозгу, в ущельи…Над бездной – быстрой мысли вскок.А вон по кручам заблестелиЗмеиные тропинки строк.

35

Дыханьем осени огнистойУже листва обожжена.И роща в золотых монистах,Как в праздник пухлая жена.

Вот скоро-скоро засмеется,Блондинкой прыснет золотой.В объятиях звериных солнцаПоследней крикнет красотой.

И будет грустью и худищем.Скелетом черным захрустит..Лишь ветер меж ветвей засвищетО том, что к смерти все пути.

36

Я бряцаю сердцем юным,А кругом народ, костры…Как ножи лихие струны,Струны жгучие остры…

Из-за пищи, из-за хижинНа костры идет народ.Саранчою звезд засиженБесколонный низкий свод.

В синях ночи пар Кастальский,Песней млечною дымок.Тот, кто слышит мало-мальски,Песню б ту расслышать мог.

Голод уши увеличил,Ловят молнии, прядут.Голод в золотом обличьиНа сухую пал гряду.

У красавицы-страницыВ пухлоснежном животеСтроф кишечник шевелится,Тот же голод, муки те…

37

Неистовей Виссариона,Вольнее ветра самогоОгонь души моей бессоннойСвое справляет торжество.

Свое же пламя сам же славит,Свои же пляшут языки.А может, сон вернее яви,Да, может, смех мудрей тоски?

О черепа, – иль глаз нет,Иль костяные, что ли, сплошь?Не чуете, как сумрак гаснет,И сон по-вашему, что ложь.

И стрелка синяя компасаНе отклоняется у васОт многослойного Парнаса,Чьи недра не провидит глаз.

Я взрыть хочу седые склоны.Киркою звонкой – я туда,Где сил подземно раскаленныхТаится звездная руда.

38