Сочинения - Валерий Брюсов

3 августа 1923

Мир электрона

Быть может, эти электроны —Миры, где пять материков,Искусства, знанья, войны, троныИ память сорока веков!

Еще, быть может, каждый атом —Вселенная, где сто планет;Там всё, что здесь, в объеме сжатом,Но также то, чего здесь нет.

Их меры малы, но все та жеИх бесконечность, как и здесь;Там скорбь и страсть, как здесь, и дажеТам та же мировая спесь.

Их мудрецы, свой мир бескрайныйПоставив центром бытия,Спешат проникнуть в искры тайныИ умствуют, как ныне я;

А в миг, когда из разрушеньяТворятся токи новых сил,Кричат, в мечтах самовнушенья,Что бог свой светоч загасил!

13 августа 1922

Мир N измерений

Высь, ширь, глубь. Лишь три координаты.Мимо них где путь? Засов закрыт.С Пифагором слушай сфер сонаты,Атомам дли счет, как Демокрит.

Путь по числам? – Приведет нас в Рим он(Все пути ума ведут туда!).То же в новом – Лобачевский, Риман,Та же в зубы узкая узда!

Но живут, живут в N измереньяхВихри воль, циклоны мыслей, те,Кем смешны мы с нашим детским зреньем,С нашим шагом по одной черте!

Наши солнца, звезды, всё в пространстве,Вся безгранность, где и свет бескрыл, —Лишь фестон в том праздничном убранстве,Чем их мир свой гордый облик скрыл.

Наше время – им чертеж на плане.Вкось глядя, как мы скользим во тьме,Боги те тщету земных желанийМетят снисходительно в уме.

21 января 1924

Явь

Опрокинут, распластан, рассужен врозьПризрак мира от солнц до бацилл…Но в зрачки, в их тигриную суженность,По заре серый дождь моросил.

Там по памяти, в комнатах замкнутых,Бродят цифры, года, имена…А голодный крестьянин в глаза кнутомКлячу бьет от пустого гумна.

Сны вершин в бармах Фета и Тютчева,В кружевах Гете иль Малларме…Но их вязь – план чьей драмы? этюд чего?Их распев – ах, лишь в нашем уме!

День Флориды – ночь Уэльса. Но иначе —Изотермы жгут тысячу тел:Топчут Гамлета Хорь-и-Калинычи,Домби дамбами давят Отелл.

Говори: это – песня! лениво лгиТам, в тетради, чертами чернил:Но, быть может, писк муромской иволгиКровью каплет в египетский Нил.

Колбы, тигли, рефракторы, скальпелиРежут, лижут, свежат жизнь, – но вотЯвь – лишь эти за окнами капли иПоцелуй в час полночных свобод.

24 апреля 1923

Как листья в осень

«Как листья в осень…» – вновь слова Гомера.Жить, счет ведя, как умирают вкруг…Так что ж ты, жизнь? – чужой мечты химера?И нет устоев, нет порук!

Как листья в осень! Лист весенний зелен;Октябрьский желт; под рыхлым снегом – гниль…Я – мысль! я – воля!.. С пулей или зельемВстал враг. Труп и живой – враги ль?

Был секстильон; впредь будут секстильоны…Мозг – миру центр; но срезан луч лучом.В глазет – грудь швей, в свинец – Наполеоны!Грусть обо всех – скорбь ни об чем!

Так сдаться? Нет! Ум не согнул ли выиСтихий? узду не вбил ли молньям в рот?Мы жаждем гнуть орбитные кривые,Земле дав новый поворот.

Так что ж не встать бойцом, смерть, пред тобой нам,С природой власть по всем концам двоя?Ты к нам идешь, грозясь ножом разбойным;Мы – судия, мы – казнь твоя.

Не листья в осень, праздный прах, которыйЛишь перегной для свежих всходов, – нет!Царям над жизнью, нам, селить просторыИных миров, иных планет!

6 января 1924

Атавизм

Поэты – пророки! но много ли стих их,Пусть певчий, расскажет об том нам,Что в гибельной глуби их призрачных психикСпит сном утомленным и томным?

Да! фон небоскребов, бипланов и трамов,Листок с котировкой банкнота;Но сзади дикарь, испещренный от шрамов;След тигра иль только енота!

Нет, больше! там – примат, иль ящер, иль дажеМедуза и тускль протоплазмы!И нет препарата (с патентом!) в продаже,Чтоб с кошачьим сблизили глаз мы!

И только? Но также и мост (вспомним Ницше),Бессмертный с копытом Силена!И ты, человек, будешь некогда – низшийТип, рядом с владыкой вселенной!

Поэты-пророки! вмещайте же в стих свойТу дрожь, чем живет головастик!Мы смеем так делать! отметим мы с лихвойГрядущий восторг голой власти!

16 июля 1923

Хвала зрению

Зелен березами, липами, кленами,Травами зелен, в цветах синь, желт, ал,В облаке жемчуг с краями калеными,В речке сапфир, луч! вселенский кристалл!

В воздухе, в вольности, с волнами, смятымиВ песне, в бубенчике, в шелесте нив;С зыбью, раскинутой тминами, мятами,Сеном, брусникой; где, даль осенив,

Тучка нечаянно свежестью с нежностьюЗной опознала, чтоб скрыться скорей;Где мед и дыня в дыханьи, – над внешностьюВечной, над призраком сущностей, – рей!

Вкус! осязанье! звук! запах! – над слитымиВ музыку, свет! ты взмыл скиптром-смычком:Радугой режь – дни, ночь – аэролитами,Вой Этной ввысь, пой внизу светлячком!

Слышать, вкусить, надышаться, притронуться —Сладость! но луч в лучшем! в высшем! в святом!Яркость природы! Земля! в сказках «трон отца»!Быть с тобой! взять тебя глазом! все в том!

26 июля 1922

В деревне

Не память…

Как дни тревожит сон вчерашний,Не память, – зов, хмельней вина, —Зовет в поля, где комья пашниБьет в плуг, цепляясь, целина.

Рука гудит наследьем кровным —Сев разметать, в ладонь собрав,Цеп над снопом обрушить; ровнымРазмахом срезать роскошь трав.

Во мне вдруг вздрогнет доля деда,Кто вел соху под барский бич…И (клич сквозь ночь!) я снова, где-то, —Всё тот же старый костромич.

И с солнцем тают (радуг льдины!)Витражи стран, кулисы книг:Идет, вдоль всей земли единый,Русь, твой синеющий сошник!

Мужичья Русь! Там, вне заводов,Без фабрик, – обреченный край,Где кроет бор под бурей сводов,Где домовой прет спать в сарай, —

Как ты в мечты стучишь огнивом?Не память, – зов, хмельней вина, —К стогам снегов, к весенним нивам,Где с Волгой делит дол Двина!

30 сентября 1923

Родное

Березка любая в губернииГорько сгорблена грузом веков,Но не тех, что, в Беарне ли, в Берне ли,Гнули спину иных мужиков.

Русский говор, – всеянный, вгребленныйВ память, – ропщет, не липы ль в бреду?Что нам звоны латыни серебряной:Плавим в золото нашу руду!

Путь широк по векам! Ничего ему,Если всем – к тем же вехам, на пир;Где-то в Пушкинской глуби по-своемуОтражен, склон звездистый, Шекспир.

А кошмар, всё, что мыкали, путь держаС тьмы Батыя до первой зари,Бьет буруном, в мечтах (не до удержа!):Мономахи, монахи, цари!

Пусть не кровью здоровой из вен Земля:То над ней алый стяг, – трезвый Труд!..Но с пристрастии извечного вензеляЗовы воль, в день один, не сотрут!

Давних далей сбываньем тревожимы,Все ж мы ждем у былых берегов,В красоте наших нив над Поволжьями,Нежных весен и синих снегов!

8 марта 1923

Из лесной жути

Один – в лесную жуть, когда на муть речнуюЛуной наведены белесые глаза:Качнуть извет ветвей, спугнуть мечту ночнуюИ тихо покатить колеса-голоса;

Ждать, как, растя, крутясь, наполнит чуткий шорохВсе тропы тишины, меж корней, вдоль вершин:Скок диких коней, бег шотландских пони в шорах;Скрип древних колесниц, всхлип лимузинных шин;

Следить, как там, в тени, где тонь трясинных топей,Где брешь в орешнике, где млеет мох века, —Плетясь, в туман всплывут сны пройденных утопий,Под смех русалочий, под взвизг лесовика;

Гадать, что с выси есть мощь сил неудержимых.Винт воль, скликающих со звезд свою родню,Что в мировых тисках, в их неживых зажимах,Глубь человечества мелеет день ко дню;

И вдруг на луг, к луне, вкруг речки, скоро белойB дожде зари, стряхнув слезу с листка ль, с лица ль,Поняв, что камней шквал то, в чаще оробелой,Встал, меж гостей с планет, германский Рюбецаль.

16–17 июня 1922

Умильные слова

Июньских сумерек леснаяТишь, где все вычерты чисты,И свисла сеть волосянаяПред белой строчкой бересты.

Откуда? – юность не на дно лиВсе сбросила, и кто принес?Не сны глициний и магнолий,А северную сонь берез?

Гуди, сквозь годы, рой осиный:Эрлкёниг, Рейн, бред Лорелей…Как блекнешь ты под дрожь осины,В томленьи мят с родных нолей!

Иль кровь, до внуков, донесла намТе взлеты кос, те взблестки сох,И мох, ласкавший лоб Русланов,В стовековой зной не иссох?

А заводь речки за отлогомЖдет взгляда – подсказать про стих,Где, старым ямбом, старым слогом,Крен слов, умильных и простых.

22 июня 1922