Сочинения - Валерий Брюсов

11 февраля 1922

Лишь миги

Не шествия, где в гул гудят знамена,Не праздник рамп, не храмовой хорал, —Туда, в провал, из правды современной,С морского дна излюбленный коралл;

Нет! – милые обличья жизни нежной:Вдвоем над Гете светом тень спугнуть,Вдохнуть вдвоем с созвездий иней снежный,У ног любимых ботик застегнуть;

Лишь миги, те, – сознанья соль живая, —Что пресный ключ включают в океан,И жгут из мглы дней и надежд, всплывая, —Киприды лик, весь пеной осиян;

И там, за гранью памятей и пеней,Впивая в я не взором кругозор,Не вопль вражды, не прелесть песнопений,Победный терн иль лавровый позор,

Но час, где ночь, где за стеклом бесцветнымС промерзлых камней оклики колес,Где узость плеч под простыней, в заветномПоследнем споре под наитьем слез.

18 ноября 1921

В прятки

Ночь уснула, дождем убаюкана,Спит старуха, младенца крепче,Теперь не расслышит ни звука она,Что любовник-месяц ей шепчет.

Ветер улицы яростно вылизал,Всюду рыщет, косматый и серый,Веселится в роскошном обилии зал,Скачет с мокрыми ветками в скверах.

Тучи, побитое войско, разомкнуты,Вскачь бегут, меж звезд, без оглядки:Иссекли их, щелкая, громы кнута,Молний пляс истомил игрой в прятки.

Стены все – упорные странницы,Ходят грузно по лунной указке:Свет мигнул, – церковь старая кланяется,Тень нашла – к дому дом льнет по-братски.

Без присмотра все силы кинуты,Развинтилась в них каждая гайка.Эх, доверилась Сумраку-сыну и ты,Ночь-карга, земная хозяйка!

Он же рад сам трунить над месяцем,Распустил стихии; при светеРадостно раскуролеситься им, —Разошлись тучи, камни и ветер!

18 мая 1921

От виска и до виска

Ветер гонит искры снегаМимо окон, застя свет;В свисте вьюги взрывы смеха;Чутко плачет печь в ответ.

Здесь за дверью – остров малый,Вихри волн – за рифом там.Мгла причалы мачт сломала,Мгла примчала нас к мечтам.

Лапой лампу пальма ль валит?Зной с каких морских песков?Ночь причудней. Пью в овалеГрустных губ вино веков.

Рыщут тигры; змеи свиты;Прямо прянет вниз боа…Что все страхи! лишь зови тыГрот, где бред наш, – Самоа.

Мглами слеп, втеснюсь во мглу я,Где прически прядь низка,Чтоб вдохнуть сон снов, целуяОт виска и до виска!

27 января 1922

Кто? – мы? Иль там…

Моя рука – к твоей святыне,На дрожь мою – ладонь твоя;Сан-Марко два жгута витыеКолени жгут, мечту двоя.

Длить сон предчувствий; первый трепетВпивать в сухом агате глаз:Следя добычу, смотрит стрепет,Ждет искр Франклинов а игла.

Кто? – мы? иль там, в веках воспетых,Мимнерм, Тибулл, Петрарка, все!Ur-Mensch, в его слепых аспектах,Две птицы, слитые в овсе?

Чудовищ, тех, эпохи ранней,Вздох в океан, громовый всхлип,Где в ласке клык смертельно ранит,Где рот рычать от крови слип?

Уже двух рук сближенье жутко,Дождь тысяч лет гудит в ушах, —В бред, в хаос, в тьму без промежутка,Все светы, правд и лжи, глуша!

8 марта 1922

Под зимним ветром

Додунул ветер, влажный и соленый,Чуть дотянулись губы к краю щек.Друг позабытый, друг отдаленный,Взлетай, играй еще!

Под чернью бело, – лед и небо, —Не бред ли детский, сказка Гаттераса?Но спущен узкий, жуткий невод,Я в лете лет беззвучно затерялся.

Как снег, как лед, бела, бела;Как небо, миг завешен, мрачен…Скажи одно: была? была?Ответь одно: вавек утрачен!

Кто там, на Серегу, во тьмуПоник, – над вечностями призрак?Века ль стоять емуВ заледенелых ризах?

Достигнут полюс. Что ж змеей коралловойНа детской груди виться в кольцах медленно?Волкан горит; в земле хорала вой,В земле растворены порфир и медь в вино.

Додунул ветер с моря, друг отвергнутый,Сжигает слезы с края щек…Я – в прошлом, в черном, в мертвом! Давний,верный, тыОдин со мной! пытай, играй еще!

17 февраля 1922

Искушение гибели

Из викингов кто-то, Фритиоф ли, Гаральд ли,Что царства бросали – витать на драконе,Памятный смутно лишь в книге геральдик,Да в печальном преданьи Мессин и Лаконий;

Иль преступный Тристан, тот примерный рыцарь,Лонуа завоевавший, Роальду подарок,Иль еще Александр, где был должен закрытьсяПуть через Инд столицей ad aras;[331]

Иль некто (все имена примеривать надо ль?)Не создали ль образ, мрамор на вечность:Вместит все в себе, – Лейбницова монада,The imp of the perverse – Эдгара По человечность?

Искушение гибели – слаще всех искушений(Что Антония черти на картине Фламандца!) —С Арионом на дельфине плыть из крушений,Из огня выходить, цел и смел, – саламандра!

Пусть друзья в перепуге, те, что рукоплескали,Вопиют: «Дорога здесь!» («Родословная», Пушкин);Ставя парус в простор, что звать: «Цель близка ли?»Что гадать, где же лес, выйдя к опушке?

Веселье всегда – нет больше былого!Покинутым скиптром сны опьянены ли?И жутко одно, – этого судьба лова,Исход сражений, что затеяны ныне!

18 апреля 1922

Чуть сквозь улыбку

Над картой Европы 1922 г

Встарь исчерченная картаБлещет в красках новизны —От былых Столбов МелькартаДо Колхидской крутизны.

Кто зигзаги да разводыРисовал здесь набело?Словно временем на сводыСотню трещин навело.

Или призрачны сединыПраарийских стариков,И напрасно стяг единыйПодымался в гарь веков?

Там, где гений АлександраВ общий остров единилКрай Перикла, край Лисандра,Царства Мидий, древний Нил?

Там, где гордость Газдрубала,Словно молотом хрусталь,Беспощадно разрубалаРима пламенная сталь?

Там, где папы громоздилиВновь на Оссу Пелион?Там, где огненных идиллийБыл творцом Наполеон?

Где мечты? Везде пределы,Каждый с каждым снова враг;Голубь мира поседелыйБрошен был весной в овраг.

Это – Крон седобородыйГоворит веками нам:Суждено спаять народыТолько красным знаменам.

26 марта 1922

Перед съездом в Генуе

Перед съездом в ГенуеСпоры, что вино:Риму ль, Карфагену лиЛавровый венок?

А в Москве – воскресный звонВсех церквей нэпо:В центре всюду – «Трест und Sohn»[332],С краю – «Mon repos».

Жизнь не остановится,Все спешит, бежит;Не она виновница,Если жмут межи.

Крикнуть бы при случае:«Друг, остановись!Заключи-ка лучшееВ малый парадис!»

Солнце – на экваторе…Но, где мы вдвоем,Холоден, как в атрии,Ровный водоем;

И пускай в Аляске войВихрей у могил, —Ты улыбкой ласковойСолнцу помоги!

28 февраля 1922

Сегодня

На пестрых площадях Занзибара,По зеленым склонам Гавайи,Распахиваются приветливо бары,Звонят, предупреждая, трамваи.

В побежденном Берлине – голод,Но ослепительней блеск по Wein-ресторанам;После войны пусть и пусто и голо, —Мандрагоры пляшут по странам!

И лапы из золота тянетФранция, – всё в свой блокгауз!Вам новейшая лямка, крестьяне!Рабочие, вам усовершенствованный локаут!

Этому морю одно – захлестнуть быТебя, наш Советский Остров!Твои, по созвездиям, судьбыПредскажет какой Калиостро!

В гиканьи, в прыганьи, в визгеНэпманов заграничных и здешних,Как с бутыли отстоенной виски,Схватить может припадок сердечный.

На нашем глобусе ветхом,Меж Азии, Америк, Австралии,Ты, станции строя по веткам,Вдаль вонзишь ли свои магистрали?

6 марта 1922

Прикованный Прометей

Те в храме, негу льющей в кровь Мелитты,Те за щитом – пасть навзничь в Росенвале;А здесь, где тайну цифры засевали,В рядах реторт – электролиты.

Там, всюду, те, кто в счете миллионов,С семьей, за рюмкой, в спальне, на арене, —Клясть, обнимать, дрожать разуверений…И все – безвольный хмель ионов!

Крутиться ль жизни в буйстве и в угаре?На бедра бедрам падать в зное пьяном,Ножам втыкаться в плечи Арианам,Тупиться дротам в Калахари?

Наука выставила лик Медузы,Все истины растворены в мицелле,И над рабами бич гудит: «Нет цели!»Кто с Прометея снимет узы?

Спеши, Геракл! не сломите титана!Огня не мог задуть плен стовековый.На все угрозы и на все оковыЗаклятье – песни Гюлистана.

30 марта 1922