Александр Васильевич Колчак: «Нет ничего выше Родины и служения Ей» - Галина Майорова

Но и здесь, в Казачьем, начались новые проблемы. По всей Яне случился плохой улов рыбы. Закупленные Олениным собаки за зиму так отощали, что для дальнего путешествия просто не годились. Весьма ограниченный в денежных средствах, Колчак все-таки решается нарушить финансовые установки и, чтобы откормить собак и побыстрее, закупает отборную оленину. При этом обращается за помощью к якутскому губернатору.

В Якутском национальном архиве сохранилось это письмо из Казачьего от 4 (17) апреля 1903 г. Прочитав его, можно от самого Колчака узнать о проблемах, волновавших начальника уже в самом начале его экспедиции. А также увидеть почерк будущего адмирала – мелкий, быстрый, ломаные линии и буквы, иногда почти неразборчивый:

«…Мои грузы и люди в Казачьем – задержка из-за вельбота. Оленин недавно уехал за ним. Слухи о собаках совершенно ложные – их здесь довольно. Распространение же сведений объясняется желанием поднять цену собак, которая действительно безобразна и доходит до 20 рублей вместо обычных 3–4 рублей. Здесь пользуются самым бессовестным образом затруднительным положением экспедиции ввиду отсутствия времени и берут за все цены прямо с каким-то неслыханным цинизмом.

<…> по дороге я писал Вашему Превосходительству о переводе 2000 рублей господину Верхоянскому исправнику (Б. Ф. Кочаровскому). Ознакомясь теперь с положением вещей, я прошу испросить телеграммой Академию 4000 рублей, о которой просил уже Вас и прошу теперь переслать их в Верхоянск. Чем скорее это будет сделано, тем лучше, так как выехать много денег не хватает.

Я прошу, Ваше Превосходительство, принять уверения в глубоком уважении и пожелании всего лучшего. Александр Колчак».[39]

Академия наук в то время проявляла довольно большую заботу о продвижении Спасательной экспедиции все дальше и дальше на север, направляя местной сибирской администрации «предписания об оказании помощи и содействии участникам экспедиции».

В архиве РАН хранится еще один любопытнейший документ, являющийся как бы продолжением предыдущего (письма Колчака), да и фамилии фигурантов там одни и те же. Верхоянский окружной исправник Б. Ф. Кочаровский 7 мая 1903 г. отправляет якутскому губернатору Владимиру Николаевичу Скрипицыну своеобразный отчет: «Во исполнение предписания Вашего Превосходительства от 24 февраля и 9 марта за № 1706 и 2221 имею честь донести, что командированные Академией наук лейтенанты флота Матисен и Колчак проследовали с 12 матросами и с грузом через Верхоянск к местам своего назначения в последних числах марта месяца <…> Какое требовалось содействие с моей стороны для скорейшего следования гг. Матисена и Колчака с матросами и грузом по вверенному мне округу, оно было им оказано».[40]

* * *

Однако неприятности продолжались. Сразу же по прибытии в Казачье Матисен с матросами Огриным и Червинским, выполняя поручение Академии наук, отправляются в бухту Тикси. Перевалив труднодоступный Верхоянский хребет, на шхуне они появились только 16 (28) апреля. А еще раньше из Якутска на «Зарю» выехали П. В. Оленин и Н. Бегичев. Они должны были забрать со шхуны вельбот и доставить его к мысу Святой Нос. А вскоре в Казачьем было получено известие о проблемах с доставкой вельбота (12 апреля).

И опять Александр Васильевич берет лучшую упряжку, лучшего каюра и через 3 дня (15 апреля), преодолев по льду залива Борхал и снежной тундре 400 км, оказывается в Тикси. (На современных картах залив Борхал называется губа Буор-Хая, и ширина его 150 км.)

Однако где-то в пути Александр Васильевич разминулся с Бегичевым, ибо на шхуне вельбота уже не было. Встречал его только Матисен. Колчак не спеша побродил по кораблю, постоял на капитанском мостике, заглянул в одну из лабораторий: здесь он работал, проводя свои многочисленные исследования… Следуя корабельному распорядку, установленному еще Э. В. Толлем, в 18 ч отобедали в кают-компании, вечером долго беседовали за чаем, ночевать Колчак отправился в свою каюту. Утром, переполненный воспоминаниями, он попрощался со шхуной – теперь уже навсегда, а ее капитану (а может быть, прежде всего самому себе) пообещал сделать невозможное, но пропавшего начальника экспедиции найти.

Начало мая. 17 человек и 10 нарт с продовольствием, одеждой, боеприпасами, палатками и пр. плюс вельбот и 160 собак собрались в Аджергайдахе (мыс Светой Нос), самом северном селении на материке, где в прошлом году около двух месяцев пробыл Толль. (На многих современных картах это селение звучит иначе – Аджирхайдах.)

5–22 мая. Почти 20-дневный переход на Новосибирские острова. К этому времени весна началась и на Севере. Бежали ручьи, снег и лед становились рыхлыми, нарты с вельботом начали проваливаться.

Идти приходилось только по ночам, когда подмораживало. На пути часто попадались огромные торосы, в которых путь просто прорубали топорами. Собаки более шести часов не выдерживали, они ложились на снег и отказывались идти дальше. Тогда в лямки впрягались люди, все до одного. И единственной привилегией начальника было – первому надеть лямку и последнему снять…

Миновали острова Большой и Малый Ляховские, проливы Этерикан и Санникова. Остановились на южном берегу о. Котельный в поварне Михайлова стана, построенной еще партией Воллосовича во время ожидания прихода шхуны «Заря». В нескольких километрах находилась самая южная оконечность острова – Медвежья губа. Отсюда уже предстояло плыть морем.

Тем временем за короткой полярной весной «наступило полярное лето с его постоянными туманами, дождями с мокрым снегом, с морозом и инеем по ночам, редкими ясными теплыми днями <…> Лед в море посинел, стали оседать и разваливаться торосы <…> трещины расширяться и превращаться в полыньи <…> Грязно-бурая тундра стала покрываться цветами альпийских растений, птицы уже стали выводить птенцов и собираться в стаи, готовясь к отлету на юг, а лед все еще стоял неподвижно».[41]

В ожидании, когда лед тронется, занимались доработкой вельбота (к нему приделали полозья, привинтили железные шины, т. е. поставили на полный ход), охотой, рыбалкой, и почти каждый вечер обсуждались дальнейшие действия.

Всем казалось очевидным, что если бы Толль или кто-то из его группы находился на одном из Ляховских островов, то их следы были бы обнаружены. И теперь было необходимо тщательно обследовать юго-восточную часть о. Котельный и Землю Бунге, осмотреть склады, оставленные специально для группы Толля, – нет ли там каких-либо ее признаков? Заняться этим вместе с тунгусами и якутами должен был П. И. Оленин. Кроме того, ему поручались ботанические и зоологические исследования и, главное, заготовка мяса, чтобы и псов подкормить, и обеспечить обратное возвращение на материк всей экспедиции.

Теперь уже становилось совершенно ясно, что путь в открытый океан в направлении к Северному полюсу все-таки предстоит. Причем путь не просто «отчаянных», а «самых отчаянных», тех, кому было просто необходимо пробиться, проскользнуть, «перепорхнуть» в лодке там, где не мог пройти специальный полярный барк.

Трезво оценивая свои возможности, Колчак хорошо осознавал, что предстоящее путешествие было примерно того же порядка и риска, что и поездка на о. Беннетта барона Толля. Никто не мог точно сказать, сколь долго продлится это путешествие. Никто не знал, как в случае непредвиденных ситуаций можно помочь этим отчаянным храбрецам. А главное – никто не мог знать, где их искать, если им эта помощь понадобится. Но другого выхода не было.

Александр Васильевич как-то оговорился: не часто, но бывают моменты, когда ему как бы и тепло и уютно, но стоит закрыть глаза, как он видит остров, людей, которые приходят на берег, а потом долго и напряженно вглядываются в туманную даль. Ждут помощи…

15–17 июля. Оленин с промышленниками уехали на север острова. В Михайловом стане осталась основная партия.

18 июля – шторм, лед тронулся, отошел от берега, море тяжело и грозно зашевелилось. Колчак приказал быстро грузить вельбот. Состав команды – семь человек, из них два матроса и четыре мезенских помора. Запас продуктов рассчитан на полтора месяца: три пуда сухарей, пуд овсянки, двадцать фунтов «мясного шоколада» – мясные брикеты, десять фунтов сушеной зелени. Несколько банок «сгущенного бульона» – каждая банка весом с четверть фунта и надписью «рассчитано на 200 человек». Маршрут: в открытое море на север к о. Беннетта вдоль Земли Бунге, между островами Фадеевский и Новая Сибирь.

* * *

В непредсказуемую многомильную неизвестность двинулся Колчак на поиски товарищей с полуторамесячным запасом еды и без единого запасного матроса…

19 июля (4 августа). 20 суток понадобилось для того, чтобы 4 августа 1903 г. вельбот, ведомый Колчаком, достиг Земли Беннетта, безжизненной скалистой суши, считавшейся с моря неприступной. Мыс, на который высадилась отважная семерка, Александр Васильевич назвал Преображенским, ибо через два дня, 6 августа – большой религиозный праздник, день Преображения Господня.