Ликующий джинн - Вадим Чирков

— Не вы, дядя Витя. Такие получились пироги. Я придумаю, что сказать по дороге. — Славик уже повернулся было, чтобы бежать домой, но задал еще вопрос:

— А что мы теперь должны еще делать?

— Ни-че-го, — раздельно произнес Кубик. — Ждать развития событий. Ты не вспомнишь, что сказал тогда Питя? Хоть полсловечка, можно было б тогда подумать.

Художнику и самому до смерти хотелось знать, как именно подействует невидяйка в режиме "три щелчка вперед, семь назад"..

— Ни даже полсловечка, — ответил Славик. — "Все будет о…" и тут меня позвала мама.

— Ох уж эти мамы, — только и сказал Кубик. — Они всегда и вовремя, и не вовремя. Может, Питя еще появится и все разъяснит?

— Вот бы придумали такую мобилу, чтобы разговаривать с другой планетой!

— Звони, ежели что, — сказал Кубик. Он вытянул руку вперед ладонью, Славик вытянул свою, ладони шлепнулись друг об дружку. Художник повернулся и пошел по направлению к улице. Оглянулся. — Ни пуха! "Все будет о…".

— К черту, — как и полагается, ответил Славик и припустил к своему подъезду.

Дома, чуть он вошел, пришлось нестись к телефону.

— Где ты был?!!!!! — кричала мама. — Где-где-где?! Я-я-я…

Ответ пришел сам собой.

— Ну, мам, ну скажи, ну я имею право на весну?! Имею или нет?! Ходил по двору разиня рот, как ты бы сказала. Сидел на скамейке. Считал ворон… Весна ведь, мам, все во дворе, а меня заперли дома!

Ответ, конечно, ничего не решил, мама нашла, что сказать сыну, но Славик как уперся на весне, на которую он, как всё живое на земле, имеет право, так с нее и не слезал. Другого-то у него все равно не было. Во всяком случае, ничего другого он не успел придумать, а весна — вот она, за окном!

Вечер — утро

Остаток дня прошел тихо, если не считать того, что еще наговорила Славику мама, когда пришла с работы. Папа к ее нагоняю ничего добавлять не стал, он видел, что Славик и так перегружен правильными словами. Как бы из него не вырвалось неправильное.

Потом мама перешла к телефону и плотно за него села, папа устроился перед телевизором, Славик посидел у себя, но сидел недолго, потому что… потому что был он в эти минуты, честно говоря, не у себя дома, а находился в ресторане, а рядом с ним Кубик "грузил" шефа-робота, рассказывая тому про Кукурбиту и зорко на него поглядывая. Славик сунулся в кухню, потом поглядел на папу на диване… вот бы кому рассказать про сегодняшние приключения! Он постоял в дверях, ожидая, что папа к нему обернется. Тот не обернулся, а сын подумал, что рассказывать ему про все нельзя. Тогда ему за последние деньги наймут телохранителя и уж Кубика он не только не увидит, но и не позвонит ему. А ведь их обоих ожидает "развитие событий". Развитие событий после "трех щелчков вперед и семи назад".

Что Произойдет?

Аннигиляция?

Шеф-робот превратится в статую?

Или просто умрет?

А остался ли он вообще жив после сегодняшней катавасии? Уж так плохо выглядел!

Славик вернулся в свою комнату, плюхнулся на диван. Ох! Мысли в голове кружились в карусели, ни за одну не ухватишься.

В коридоре послышался громкий папин голос:

— Опять "странное ограбление"! И снова инкассаторы! Что-то слишком часто они стали падать в обморок!

Славик выскочил в коридор.

— Та же картина, — рассказывал папа, сунув голову в спальню — Идет, несет мешок с деньгами. Вдруг бац — упал. И — мешок испарился. Другие инкассаторы вертят головами, пистолеты наготове — никого вокруг. Только зеваки рты пораскрывали…

Значит, шеф жив-здоров. И невидяйка действует по-старому. В чем же тогда фокус со щелчками? Может, он неправильно их посчитал? Ведь была такая спешка…

Только этого не хватало Славику. И так в голове кавардак. Да, наверно, неправильно посчитал щелчки, и невидяйка действует в прежнем режиме. И ничего не изменилось. И шеф-робот скоро пришлет братков и потребует молстар. Он ему, старику, необходим. И придется распрощаться и с молстаром. Куда денешься от банды?! Останется только снолуч. Валить им всех братков подряд? Как Сталлоне или Шварценеггер? Бандюги найдут другие способы подобраться. Хоть в школу не ходи. А родители? А Кубик?..

Питя, где ты? Где ты, Питя?..

Сон пришел так неожиданно, что Славик не успел раздеться. Он привалился было к подушке, чтобы удобнее было думать, и тут же уснул. Потом, сквозь сон, услышал негромкие голоса папы и мамы, которые его разували и раздевали, но что они говорили, он, конечно, не разобрал.

Утром, во время завтрака, в то время, когда сын жевал бутерброд, мама допытывалась:

— Что за слово ты бормотал ночью? Какой-то снолуч… И что за шеф-робот? Откуда взялись еще и невидимки? Это все твоя Кукурбита! Вот что такое другие планеты для землян! Может, ты сегодня останешься дома?

Славик не ответил ни на один вопрос.

— У него два последних школьных дня, — подал голос папа, который до сих пор не вмешивался в мамин допрос, — пусть пойдет. Я его отвезу и привезу. Он там отвлечется.

— Я позвоню в школу и спрошу, как дела, — решила мама. — Попытаюсь поговорить с Еленой Матвеевной. Но чтоб ты проводил его до самых дверей. И у дверей же и встретил. Если он останется дома, наверняка будет звонить Кубику. А в школе, слава богу, собираются нормальные люди. Относительно, конечно. И я отпрошусь, наверно, с работы и буду дома к обеду.

Папина голова была под самой притолокой. Он ею кивал.

— До самых дверей…

Славик запивал бутерброд кофе с молоком и думал, что мама отрезала сейчас последнюю возможность как-то размотать клубок.

— Ты посмотри, какой он стал бледный! — с трудом доходили до него мамины слова. — Честное слово, я прямо не знаю, что мне с ним делать! Прямо не знаю!..

Самым нормальным человеком в школе был Стас. Он и понимал Славика с полуслова, и все в нем примечал.

— С тобой будто чирик приключился, — сказал он, чуть увидев друга. — Ты чего такой вставленный? Глюкануло тебя с твоими гринами? Давай толкай телегу.

Славик не знал, с чего начать — так все сегодня перепуталось в его голове.

— А что я тебе в последний раз рассказывал?

— Про живца. Клюнули они?

Славику пришлось вспоминать "про живца".

— Стопудово, — наконец ответил он. — Клюнули…

Рассказывая про ресторанный эпизод, Славик забывал иногда, о ком говорит — то ли о героях мультика, то ли о себе. Стас это заметил.

— Ты, братиша, зашился, я вижу. Тебе на Канары пора, отдыхать. А то еще день-два, и ты совсем уедешь. Глючишь, братиша, глючишь…

День второй

До телефона. он добрался, когда маме — а она отпросилась все же с работы — пришлось выйти в магазин

— Дядь Вить! Как дела?!

— Никак. Еще одно "странное ограбление", а после — молчок. Но раз так — значит, все в порядке..

— Что "в порядке"? Ограбление — и в порядке?

— Ну да. Шеф жив. Я беспокоился, что снолуч уложил его насмерть. Убийств, кроме комаров, на моем счету за всю жизнь не было, я бы не хотел, чтобы у меня на шее повис этот тяжелый камень.

— Дядь Вить, значит, невидяйка работает по-старому? И ничего, значит, не изменилось?

— Вроде так… Ты все сделал тогда, в ресторане, как надо?

— Три вперед, семь назад.

— Ну, не знаю, Слава. Могло быть, что ты ошибся.

— Дядь Вить, и что теперь будет?

— А Питя не появлялся? — ответил вопросом на вопрос художник.

— Нет… Так что будет? — повторил главный вопрос Славик.

— Не знаю, коллега, и гадать не буду. — Кубик был сегодня озадачен не меньше его. — В конце концов мы имеем дело с инопланетной техникой. С их, так сказать, фокусами. Прежде чем вручить тебе невидяйку, они, наверно, хорошо о ней подумали. О ее возможностях Тем более после Ныреха. И после моего честного рассказа о Земле и порядках на ней. Может, они кое-что предусмотрели? Не знаю, ничего на этот раз не знаю. Нам остается только ждать… Тебя охраняют? Я имею в виду родителей.

— И день, и ночь.

— Понимаешь, — продолжал свою беспокойную мысль Кубик, — если ничего не случится, то есть если невидяйка работает в прежнем режиме, следующий ход за шефом. И он его не упустит. Ему нужен молстар. Может, он докумекает даже до снолуча — что он тогда брякнулся лбом об стол не просто так, а с нашей помощью. Он башковитый мужик, шахматист по уму, и с большим, если не сказать огромным замахом. На что он замахивается, трудно даже сказать. Я тебе честно признаюсь, Слава, дай бог, чтобы мы с тобой остались целы в этой передряге — вот какая тайная мысль меня тревожит. Может, отдать этому злыдню и молстар? Он ведь нас в покое не оставит. На, мол, только отвяжись!

Кубик передохнул.

— Может, отдать, а, Слав?

— Дядь Вить, — вместо ответа сказал Славик, — а что все-таки он подумал, когда вы его грузили Кукурбитой?

— Скорее всего, что я пудрю ему мозги… Но слишком уж много за нашими спинами всяких тайн — он мог. краем, так сказать, мысли предположить и такой вариант: была, черт ее дери, Кукурбита. Сейчас столько сообщений о летающих тарелках, о похищениях землян, о Шамбале, о других планетах. Вся эта информация так или иначе застревает в мозгах… Может, отдадим ему молстар, а, дружище? — настаивал Кубик.