Притворись влюбленной - Бэт Риклз

образом обстановка придает Гарри еще более надменный вид.

– Ты пишешь и стираешь уже минут десять. Я слышу, как ты клацаешь не переставая. Спорим, если я тоже включу у себя звук при нажатии, ты скажешь, что у тебя от этого болит голова? А раз ты так мучаешься с ответом на сообщение, предполагаю, что у вас все не очень. Ну, разве что… Господи, Софи… – злорадно усмехается он. – Вот только не говори, что ты и расстаться с ним решила по переписке.

– Нет, конечно, нет! А пишу я не Джейксону. Кстати, его зовут Джейксон, и ты прекрасно это знаешь. Но называешь его «тот мальчик», прямо как старый дед. Выбирай выражения, а то из тебя уже песок сыплется.

Гарри поднимает одну бровь и добродушно улыбается, указывая на унитаз:

– И кто бы мог подумать, что этот старый дед пришел тебя выручать по доброте душевной. И даже не просит тебя расплатиться минетом.

– А это уже гадко и мерзко. Просто… Просто делай дело молча, ладно?

Я вовсе не хочу ему грубить и тут же жалею о сказанном. Мне неловко, я прислоняюсь к дверному косяку и прижимаю телефон к груди. Мое плохое настроение выползает наружу: воздух словно сгущается и наливается чем-то ядовитым, а мне это совсем не нравится.

Я смотрю на Гарри: пятница, девять вечера, он сидит на мокром полу и чинит мой унитаз. Он уехал из бара, бросив друзей, как только я позвонила ему в панике и с просьбой помочь в беде. (Можно ли вызвать сантехника так поздно вечером? И как найти нормального, а не переплачивать непонятно кому? А если проблема у меня ерундовая и сантехник только поржет над такой неумехой, как я?)

Я вспоминаю, как позвонила Гарри почти в слезах. Он орал в трубку, стараясь меня расслышать в переполненном баре, а его друзья, как я могла понять, весело над ним подшучивали… И вот, несмотря ни на что, он здесь.

Это охренеть какое одолжение, и я прекрасно это понимаю.

Слова застревают в горле, но я все же делаю над собой усилие:

– Прости. Я не хотела.

– Ничего страшного.

– Нет, это страшно. Ты мой спаситель, а я мерзкая стерва.

При этих словах мои глаза – черт его знает почему – наполняются слезами, и я всхлипываю. Меньше всего мне хочется выглядеть так, словно сама себя жалею, – нет, я просто пытаюсь перед ним искренне извиниться.

– Никакая ты не стерва, – говорит Гарри, решительно заталкивая вантуз в унитаз.

Бицепсы на его руках бугрятся, и я как завороженная смотрю на его длинные пальцы, сжимающие рукоять вантуза, на то, как двигаются его плечи… и как выглядит в джинсах его задница, когда он стоит на коленях. (Может, в этих дешевых порнороликах с сантехниками что-то есть? Кто бы мог подумать.)

– Будь ты стервой, – продолжает он, – ты орала бы мне в трубку, что прибьешь меня, если я не брошу все и не приеду чинить сортир, а ты что сделала? Сотню раз извинилась за то, что помешала моим планам на вечер, и пыталась отговорить меня приезжать.

– Что ж, видимо, плохо пыталась.

Я улыбаюсь, и он отвечает мне тем же.

– Ты была такой жалкой, когда позвонила, – насмешливо отвечает он. – Не мог же я оставить тебя на произвол судьбы. Это против моей натуры – я все-таки рыцарь в сияющих доспехах.

– Я и говорю, ты мой спаситель.

– Так как у тебя дела с тем мальчиком? – спрашивает Гарри.

Он намеренно не называет Джейксона по имени. Тон у него такой будничный, да и смотрит он не на меня, а на протекший унитаз. Вертит головой, пытаясь убрать со лба прилипшие пряди каштановых волос, и, не добившись успеха, смахивает их предплечьем. Нарочно он, что ли? Конечно, нарочно, потому что нужный эффект оказан: у меня в животе уже привычно порхают бабочки, напоминая, какой он, Гарри, привлекательный.

– Ну, все нормально. Даже, наверное, хорошо. Мы снова общаемся, и все почти как раньше. На следующей неделе мы с его друзьями идем на очередной квиз в баре. По-моему, он уже забыл о том неловком моменте, когда я пригласила его на свадьбу Джессики…

Надеюсь, у нас все хорошо. Надеюсь, недопонимание осталось в прошлом и между нами все по-прежнему. Если честно, мы не обсуждали «тот неловкий момент» – как бы затолкали его в дальний темный угол и пошли дальше, вернувшись к привычному стилю переписки: рассказывать друг другу, как прошел день, и назначать свидания. Я побаиваюсь упоминать при нем свадьбу – не только из-за Гарри, но еще и потому, что Джейксон меня чуть не бросил после того, как я его пригласила.

Ясно как день, что Джейксон по-прежнему хочет видеть во мне Веселушку-Соф, а не серьезно настроенную девушку. Он не лезет ко мне с разговорами по душам, разве что спрашивает, какой соус я предпочитаю к сэндвичу с беконом – барбекю или томатный (и, спросив, тут же заявляет: «Этот ответ многое о тебе скажет, так что подумай как следует»), и поэтому я сама не хочу повышать градус наших отношений. Все хорошо. Мы просто… не торопимся. Узнаем друг друга. Все в порядке. Это нормально.

– …Но, видимо, у нас все не настолько хорошо, раз в трудной ситуации я позвонила тебе, а не ему. – Я заканчиваю шуткой, не хочется, чтобы мой ответ звучал слишком уж серьезно. Так странно говорить о Джейксоне с Гарри. – По-моему, многие девушки так себя ведут со своими парнями. Не хотят, чтобы бойфренд снова начал их игнорить. Лол.

Боже, я только что произнесла «лол» вслух.

Нет, я часто говорю так при Талли или Джессике, да и при других девочках, но при мальчиках – никогда.

Впрочем, даже если Гарри категорически не понравилось мое «лол», он не подал виду.

– Только не говори, что так и выглядят свидания с девушками, – просит он.

– Прочищать засор в унитазе и даже не просить расплатиться минетом?

– Ха! Нет, я про игнор с его стороны. Знаю, что сейчас это нормально, так что не называй меня старым дедом, но… Я просто считаю, что это не лучшее начало отношений. Каждый раз, когда он, на твой взгляд, начинает терять к тебе интерес, ты лезешь из кожи вон, лишь бы он снова не начал тебя игнорить. Разве ты хочешь быть рядом с таким человеком? Такие отношения утомляют.

«Да, все так», – чуть не выпаливаю я. Боже ты мой, все именно так и есть.

Такие отношения настолько утомляют, что мне хочется плакать, но сегодня я и так достаточно настрадалась. Мне кажется, если я произнесу это вслух, то разревусь. Ну уж нет.

– Все не так мрачно. И Джейксон не такой уж и плохой парень. Я понимаю его мотивы, вот и все. В начале отношений люди узнают друг друга, хотят понять, насколько они совместимы и может ли между ними быть что-то серьезное… Это большая ответственность, понимаешь? И если ты какое-то время был один… У тебя есть определенные запросы. Ты осознаешь, что тебе действительно нужно. И начинаешь замечать, что ловушки, в которые можно угодить, отмечены флажками. Думаю, у нас с ним все так и было: он решил, что я слишком быстро приняла наши отношения всерьез, и не хотел вводить меня в заблуждение, вот и сдал назад.

Так оно и есть.

А еще все это полная чушь. Причем не такая чушь, которую я несу в статьях (там-то я куда честнее с собой и окружающими), а настоящая, полновесная.

Видимо, Гарри замечает, что я снова ощетинилась.

– Так-так, продолжай, – мягко просит он, кивнув. – И что для тебя отмечено флажками?

– Измена.

Кто бы говорил! Я спала с ним, когда официально встречалась с Джейксоном. Но Гарри лишь усмехается и кивает, а сам отставляет вантуз и заглядывает в сливной бачок, из которого по-прежнему сочится вода.

– А еще – когда парни гордятся тем, что не читают книг.

– Хм. Я бы почитал хорошо написанную биографию какого-нибудь спортсмена.

– Это даже хуже! А еще – парни, которые считают, что девушки должны ценить их «чувство юмора» и не воспринимать себя «слишком серьезно». И парни, которые в графе «О себе» пишут, что занимаются криптовалютой, а рядом ставят эмодзи с бриллиантом. Я полжизни считала, что это про секс за деньги. Оказывается, нет, просто эти парни в половине случаев – самодовольные свиньи.

– Могу понять.

– Еще кошатников не люблю.

Гарри вдруг отвлекся от туалетного бачка и, слегка нахмурившись, цепко посмотрел на меня:

– Ты что, собачница?

– А что, разве не все нормальные люди собачники?

Он корчит такую преисполненную отвращения и ужаса гримасу, что я еле