Завтра были письма - Елена Николаевна Ронина

господин Майер. Она сама пригласила его в эту командировку, а он вот решил ее немного подкормить и рассказать про хорошие манеры. Старая как мир история про Пигмалиона и Галатею.

С другой стороны, Слава Карелина очень хорошо знала немцев, их закрытость, чопорность, а здесь столько откровенности, столько нежности. Глаза господина Майера при разговоре нет-нет да и увлажнялись, и он беспомощно моргал через толстые линзы красивых очков в роговой оправе.

– У меня никого нет, вы понимаете, фрау Карелина, никого. Была большая дружная семья, я – самый младший, сестра старше меня на пять лет, а брат – на семь. Всегда на Рождество встречались у родителей. Святой праздник, хорошая традиция. Мама много готовила, обязательно красиво наряжала елку, с веселыми огоньками. Игрушки сохранились еще из ее детства. Сколько себя помню, всегда обожал это священнодействие. Двадцатого декабря отец приносил с чердака огромную коробку и ставил перед мамой. Мы, дети, стояли рядом, не шелохнувшись. Открывать коробку обязательно должна была мама. Она убирала верхний слой ваты, а под ним в аккуратных коробочках лежали игрушки. Тут были и стеклянные, и из папье-маше, длинные разноцветные гирлянды, яркие фонарики. Мама садилась в большое кресло, по очереди каждому из детей выдавала по игрушке, и мы вешали их на елку, устанавливаемую папой всегда в одно и то же место, в углу рядом с камином.

Майер задумчиво поглядел на Славу. Она завороженно слушала живой рассказ, который никак не вязался с «Миссони» и «Бриони».

– Да, фрау Карелина, так было! Каждая игрушка сопровождалась рассказом мамы: «Этого мишку купил мой брат Йоханес. Их было целое семейство, вот остался этот малыш. А были еще мишка-мама, мишка-папа и девочка-мишка в смешной шляпке». – «Да, Курт?» – мама обращалась к брату. «Да», – вздыхал Курт, втянув голову в плечи. Ну что делать… Когда Курту было лет пять, он дернул коробку из маминых рук, и хрупкие игрушки рассыпались по деревянному полу. Больше всего пострадало медвежье семейство. «Ну ты ведь их запомнил?» – «Конечно!» – «Вот это главное, своим детям расскажешь».

– Вот это и есть, фрау Карелина, самое страшное. Никогда Курт не расскажет об этих мишках своим детям, никогда. Курт и Сабина торопились к нам на Рождество. За рулем была Сабина, она не справилась с управлением. Они погибли на месте. Страшное у нас тогда было Рождество. Родители с трудом пережили удар, отец ушел из жизни в тот же год. Мама пережила его на пять лет. Но разве это была жизнь? Она так и осталась жить в своем горе, разговаривая с Куртом и Сабиной, прося у них прощения. Они были от первого маминого брака. Отец женился на женщине с двумя детьми, меня мама родила в сорок один год. Когда ушли из жизни брат с сестрой, она начала себя корить, что не успела им дать столько любви, сколько должна была бы. Ей казалось, что они это чувствовали, что они были ущемлены. И вот теперь я совсем один, фрау Карелина. У меня нет детей, племянников, у меня никого нет.

– Так не бывает, – осторожно вставила Слава. – У каждого человека есть друзья, соседи.

– Стоп, стоп. Друзья – это не близкие по крови люди. Совсем нет. Кому какое дело до того, что происходит у меня в душе? А я всегда так мечтал о детях.

– У меня тоже нет детей. Пока, и это проблема. Да, я вас понимаю. Но я не хочу, чтобы отцом моих детей стал мой муж.

Как это вырвалось у Славы, она сама не могла понять. Дурацкая привычка отвечать откровенностью на откровенность. Она терялась, когда слышала откровенную историю, ей становилось неловко от того, что человек вот так вот раскрыл перед ней душу. Ей тут же хотелось отплатить ему тем же. Как? Ну, например, тоже откровенностью, пустить его в свой мир, рассказать какую-нибудь тайну.

– Я не люблю своего мужа. Наш брак – это ошибка, мы оба понимаем это, тяготимся тем, что происходит. Мы вместе уже семь лет, это много. Были разные моменты, и счастье было. А вот как-то растворилось. Я всегда хотела детей, а теперь понимаю: хорошо, что их нет. Савва – так зовут моего мужа – он очень зависим от своей мамы. Мы оба ждем, кто первый поставит точку в этих отношениях. И оба не можем решиться. Думаю, это сделаю я.

Слава сама испугалась того, что сейчас произнесла. Во-первых, до конца она ни в чем не была уверена. Что значит поставить точку? Когда Савва возвращался от матери, то да, он говорил цитатами своей любимой мамы, даже головой подергивал, как она. Но потом же раздражение проходило, и он казался Славе большим и глупым ребенком, которого легко и приятно жалеть. Вот любить – нет. Он не был мужчиной ее мечты. С самого начала не был! Но, может быть, так у всех? Ведь периодически все было хорошо, и ей с мужем было комфортно. Зачем она сейчас высказалась так решительно? Захотела подыграть Майеру? Показать тому, что он не одинок, что всякое бывает? И при этом вот так, не глядя, предала свой брак. Или все же довериться безотчетному?

А кто сейчас сидит напротив нее? Это мужчина ее мечты?

Слава подняла глаза и посмотрела на Майера. Да, это абсолютный мужской идеал. Именно это и есть мужчина ее мечты. Вот только он весь вечер дает ей понять, что она на женщину его мечты нисколько не походит.

Глава

24

Женщина мечты. Павел Терентьевич утверждал, что ждал Риту всю свою жизнь. Все, что происходило в его жизни, – это всего лишь дорога. Как в фильме Феллини.

«Милая моя дорогая женщина. Мы с тобою посланы друг другу судьбой, мы оба прошли ту самую дорогу. Еще раз убеждаюсь, что прав Феллини, нужно смотреть по сторонам. Видеть в жизни главное и верить. Надеюсь, что ты, как и я, любишь «Дорогу» Феллини. Если ты не видела фильм, позволь буквально пару слов.

О чем фильм? Конечно же, о вечных ценностях. Но в первую очередь – про веру. Без веры и надежды нет жизни. Феллини написал сценарий, будучи очень молодым человеком. Меня поразило, как молодой человек, которому не было и тридцати, смог говорить о таких сложных вещах, так точно сформулировать? Но фильм мастер снял гораздо позже. Видимо, сам с годами понял, что канва-то есть, а мудрости не хватает. Дописывал, добавлял. Фильм, на мой взгляд, непревзойденный. Учебник жизни.

Как мне