Завтра были письма - Елена Николаевна Ронина

хочется посмотреть этот фильм с тобой! Чтобы мы сидели вдвоем в большом кинозале, где-нибудь в кинотеатре повторного фильма, взявшись за руки и не отрываясь от экрана, а потом долго гуляли бы и обсуждали это кино. Возможно, ввиду своего возраста и некоторого легкомыслия ты чего-то недопоняла бы в нем, и я мог бы все тебе объяснить. Доходчиво и терпеливо.

Я где-то читал, что работа над фильмом вымотала режиссера. У него был сильный психологический стресс. Это естественно! Он сумел сказать всему человечеству, что жизнь – это любовь. Жить – значит любить. Сначала вера, потом любовь. А может быть, и наоборот. В этом фильме Феллини показал человеческий мир как он есть. Возьми кого хочешь из своего окружения, и прототип ты найдешь в фильме «Дорога». Именно этим фильм ценен, именно поэтому это признанный шедевр.

Он написал сценарий специально для своей жены, Джульетты Мазины. Феллини боготворил жену, но будем честными: в первую очередь он видел в ней актрису. Я его не осуждаю. Так бывает. Пример тому – отношения Блока и его жены. Поэт не мог с ней спать, потому что ему казалось, что их отношения гораздо выше обычной жизненной похоти.

Так и Феллини. Он знал, что Джульетта гениальная актриса и ей подвластно все. И сумел раскрыть все грани ее таланта. Безумие и любовь в одном флаконе. Да, он видел в ней не столько любовную героиню, сколько клоунессу. А она не обижалась, всегда понимала его замысел. Идеальная пара. Потому и фильмы Феллини идеальны».

* * *

Рита не смотрела фильм «Дорога», ей был не очень понятен странный язык Феллини. Джульетта Мазина ей нравилась, но она никогда не сравнивала ее с собой. И не хотела видеть ничего общего между жизнью вечно страдающей Джульетты и своей.

Рите нравилось внимание Павла, она бежала на почту за его письмами, но, читая, постоянно испытывала желание оправдаться. Почему так? А еще она отказывалась от встреч. Писала в ответ, что нет времени, что не готова, что нужно подождать. Павел же был настойчив, уговаривал, даже грозился, что приедет и позвонит в дверь.

А вот этого Рита допустить не могла. Ей важны были покой в семье, настроение мальчишек, и она все-таки не хотела причинять боль Петру. Он не виноват! И он родной. А Павел? Только приключение? Красивое, изысканное, про которое кому расскажешь – не поверят! Вот только кому про такое расскажешь? Наоборот, не дай бог кто узнает.

Глава

25

Слава прочитала письмо Павла про фильм «Дорога». Это ж надо, только что краткое содержание не рассказал. Читая письма Павла, Слава чувствовала себя студенткой на лекции. И лекции были содержательными и полными, и сами письма походили на законченные работы, где было начало, основная часть и заключительная. И аргументы были, и основная мысль, и проблема, которая должна быть одна. А если тебе кажется, что их много, то будь любезен выделить главную.

При этом немного самолюбования, красота слога – все это могло породить у читающего небольшое чувство неполноценности. Или даже большое.

Слава улыбнулась. Боже ты мой. Вот она приехала в Висбаден, чтобы еще раз проверить, были ли у нее чувства к Майеру, а еще больше – у него к ней. Правильно ли поступила, расставшись с ним. И тут вдруг, откуда ни возьмись, – Рита с письмами.

Сначала Слава расстроилась, разнервничалась. Ей показалось, что Рита своими письмами отвлекла ее от собственных воспоминаний, помешала сконцентрироваться. Но вчитываясь в письма и погружаясь в историю Риты и Павла, она еще раз невольно прокручивала в уме собственную. Как же все похоже! И откуда только берутся эти мужчины-учителя, которые все знают, за всех готовы решать? И они хотят перекроить женщин, которых встречают в своей жизни.

Восемь лет назад

Слава, конечно же, влюбилась. Без оглядки, безоговорочно. Майер рассказывал ей о своей непростой и одинокой жизни, при этом не скрывал того, что он – человек небедный. Может себе позволить много что, и ему есть чем поделиться, вот только делиться не с кем. Разве что с кошкой.

При этих словах Майер вздыхал, снимал очки, медленно протирал их. Слава не видела в этих жестах ничего театрального, напротив, ей казалось удивительным, что так прост с ней этот богатый человек из совершенно другого круга. Вот сидит перед ним обычная советская Слава Карелина, и одета-то она не так как надо, и не понимает, как это перед горячим в ресторане подали десерт? И невдомек ей, что это и не десерт вовсе, а сорбет, чтобы вкусовые рецепторы настроились на другие блюда. А Майер над ней не смеется, не кривится, объясняет ей подробно, получая при этом особое удовольствие, пытаясь ввести Славу в совершенно другой мир.

– А вы знаете, откуда пошло название «Бриони»? Это же курорт на Адриатике. Итальянцы имеют свой шик. Марку мгновенно оценили в Голливуде.

– Да-да, а как же! Вот, например, Джеймс Бонд. – Слава была рада вставить слово.

– А до Джеймса Бонда «Римские каникулы» и «Сладкая жизнь». В первую очередь «Бриони» – это, конечно же, мужские костюмы и обувь. Но я люблю их трикотаж. У компании свой потрясающий образ. Их мастера умеют сочетать стили: классический и спортивный. Клаудия любит черный, а я, напротив, с удовольствием ношу яркие вещи. Если все хорошо сочетается, то почему нет? В этой фирме есть стиль, лоск и шик, но в то же время простота и демократичность. Понимаете, эти хитрые итальянцы вовремя уехали в Америку. И даже внедрились в Голливуд. И вот вам результат. Марка вобрала в себя все.

Славе неудобно было спросить, а что именно в данный момент на Майере надето от «Брионии». Видимо, о таких вещах не спрашивают, это и так понятно. Хорошо хоть, за эти три дня она все поняла про «Миссони» и теперь умела уверенно отличить яркую елочку. Но в первый же вечер опростоволосилась с галстуком Майера. Ну не было там никакой елочки. И как поймешь? И вроде нет ничего особенного в этих ярких, с зигзагообразным рисунком и порой странными сочетаниями цветов свитерах. Некоторые, наоборот, казались ей тусклыми, а некоторые – и вовсе безвкусными. Но Майер был неумолим:

– А удобство? А легкость? А натуральные материалы?

Ну как с этим поспоришь. Слава такие вещи никогда не носила, ей просто не с чем было сравнивать.

* * *

– А может быть, вы хотите походить по магазинам? С удовольствием буду вас сопровождать.

Хотеть-то я хочу, подумалось