Ненавистная пара (СИ) - Чередий Галина Валентиновна

— Никто, — покачала головой Летэ. — Я была тогда единственной действующей Зрящей в замке Стражи, сам Первый уже несколько лет не покидал его пределов. Все вокруг были уверены, что это из-за дряхлости в силу возраста и болезней, но, уж поверь, он не был ни дряхлым, ни больным, когда я отправляла его на тот свет.

— Вот и я о том же. Хрен с ним, его просто заменят, и будь твоя вина исключительно в этом, то поискали бы тебя, поискали и забыли. Но вот если они заподозрят, что у тебя в голове, вот тогда костьми лягут, но найдут, достанут, уничтожат.

Ага, ее, меня и наверняка мою стаю и все живое в окрестностях для верности. Вот ведь чуял я, что притащила она на хвосте проблемы, чуял, и вышло, что прав.

— Никто бы такого не заподозрил, Лор. — Что-то не очень уверенно прозвучало, дорогая.

— То есть ты никогда ни с кем даже полсловечком или намеком?

— Нет, — мотнула она головой, но, опять же, как-то неубедительно.

— С другом? С любовником?

— Да не было… — закатила она глаза и осеклась. — Нет, клянусь тебе, что никому из ныне живущих я ничего не говорила.

— Поясни.

— Ну… я поддалась немного ярости и чуть распустила язык, когда напала на Первого. Ну в смысле, он еще был формально жив, но умирал, а я в запале и злорадстве вывалила ему, что знаю, какие они на самом деле подлые твари, и все такое.

— Ты — дура, — я злился, сильно, но говорил спокойно.

— Я — дура, — покорно согласилась Летэ и забубнила, оправдываясь: — Но ведь он мертв был почти, и нас никто не слышал, а мне было больно, но я победила и как не в себе слегка…

— Я понимаю, — пресек я ее сумбурные оправдания.

— Понимаешь? — вскинула она виноватый взгляд, начав чем-то до щемящего чувства внутри напоминать ту, иную Летэ, которую я когда-то уничтожил безвозвратно. И как же я по ней тосковал. Вдруг.

Но для таких открытий не время, оно сейчас для того, чтобы прислушаться в кои-то веки к своей интуиции и принять решение, опираясь на ее подсказки. И я принял.

— Понимаю. Перед тобой мастер того, как, пребывая в ярости, швыряться словами, о которых потом сожалеешь. — Не готовый смотреть ей в глаза, я соскочил с постели и стал снова одеваться. — Ну или по крайней мере предпочел бы никогда не произносить, а может, совсем наоборот нужно было… не суть. Главное, что нам следует учитывать тот факт, что преследовать тебя могут совсем не за убийство и бегство, Летэ. А за угрозу гораздо более значимую, а исходя из этого и степень противодействия там будет другая. Тотальная зачистка против вялого поискового похода.

— Ты куда? — удивилась пара.

Туда, где тебя точно не достанут и откуда ты не сбежишь найти новых неприятностей на наши задницы. Эх, хорошо было жить примом, но пора пришла подаваться в отшельники.

— Мы куда. Уезжаем. Прямо сейчас. Нет смысла собирать бейлифов. Без них мы станем передвигаться незаметнее. От простого поиска магов я тебя и в одиночку уведу и спрячу, а если они против нас двинут целую армию, десяток двуликих нам все равно ничем не поможет, — не моргнув глазом соврал я.

— Но мы же еще не разобрались толком с картой!

— Большая часть пути для меня ясна, — тут я не врал, но вот только по нему мы не пойдем, — а с остальным разберемся в дороге. Собирайся.

— Да что мне там особенно собирать! — пожала плечами Летэ и по-хозяйски сунулась в мои сундуки с одеждой в спальне, выуживая новый комплект одежды. — Ты же не против?

— Все мое — твое! — Волшебная фраза-ритуал, которую мечтает произнести любой двуликий, встретив свою пару. Мое время сказать ее наступило с большим опозданием, но, однако же… при всем том, что между нами пролегло, как же приятно наконец выпустить на волю эти простые слова. Вон зверь вообще в тихом обмороке от счастья. — А тебе разве не принесли платья?

— Принесли, но они ни к чему мне в дороге, — отмахнулась Летэ.

— Возьми! Мало ли, — проблем с враньем сейчас у меня не было. Волк и не думал протестовать из-за введения в заблуждение нашей истинной. Все, что должно быть сделано в ее благо и защиту, одобрялось. А методы… да кого они волнуют. А одежда действительно пригодится, и побольше — кто знает, когда я смогу отлучиться раздобыть ей новую.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Я выбрал нам самые объемные дорожные сумки и сложил туда максимум вместившихся вещей, заодно сунув незаметно на дно и увесистый сверток со всеми своими накоплениями.

— Снова поедем на одном коне? — покосилась пара на меня, ковыряясь уже в недрах кладовой, выбирая вяленое мясо и сухой сыр, аккуратно и сноровисто заворачивая все в бумагу.

Я немного застрял в дверях, наблюдая за ее движениями, точными, несуетливыми, никакой нервозности, будто она и не в смертельно опасное путешествие (каким его сейчас считала) снедь собирала, а на прогулку недалекую.

— Только поначалу, — буркнул, отворачиваясь, и пошел по коридору, касаясь кончиками пальцев раскинутых рук обеих стен. Родных стен. Покинуть которые собираюсь снова. Но на этот раз, возможно, навсегда.

В душе тоскливо заныло, зверь забеспокоился, но отнюдь не прося остаться здесь, ведь это наша земля, здесь я родился, здесь лежат кости родителей, здесь похоронил прах брата, за нее дрался в обеих ипостасях. Но нет, волка это не беспокоило, он торопил меня уйти, не задерживаться, раз имеется хоть малейшая угроза, что задержка опасна для Летэ. Ему дом везде, где пара. Да и для стаи, за которую по-прежнему чувствую ответственность, как и положено приму, будет лучше, если уйду и уведу Зрящую. Нет нас, и какой с них спрос в случае чего. Вот был прим и чужачка, да ушли, кто знает, куда и зачем? Правильно! Никто.

— Ну вроде все, — подвела черту под моей и своей прежней жизнью моя истинная, засовывая еще и обе сложенные карты в боковой карман торбы. — Пошли седлать?

Бросив последний взгляд на покинутый дом, что в темноте вдруг напомнил бессильно сгорбленного обиженного монстра, я взялся за поводья и сначала шагом повел жеребца сквозь деревья, сторонясь ближайших домов и сразу направляясь к краю деревни. По дороге мы вспугнули зажимавшуюся парочку двуликих, что, насколько я знал, совсем не были настоящей парой, и которые постарались побыстрее скрыться с моих глаз без всяких вопросов, зная, что я не одобряю близкие связи внутри стаи для неистинных. Вряд ли они и скажут кому-то так сразу, что нас видели, а когда поймут все, мы с Летэ уже будем далеко. Однако обезопасить себя дополнительно от возможного выслеживания все же стоило, но так, чтобы не слишком привлекать к этому внимание самой бывшей Зрящей. Поэтому я и пошел поначалу пешком, перейдя на легкую монотонную трусцу, ведь она запросто нагоняла сон. Косился на молчаливую Летэ, которая первые часы пути еще старалась всматриваться внимательно в окрестности, но вскоре стала зевать, пряча это от меня, кунять, роняя и резко вскидывая клонящуюся голову, и все же сдалась в середине ночи. Нормальному человеку с непривычки уснуть в седле — это гарантированно проснуться от удара об землю, но, учитывая, сколько времени Зрящей вместе со Стражей приходится проводить в пути, научиться спать в таком положении — необходимый и неизбежный навык.

Я тут же развернул коня в противоположном направлении и около двух часов вел по мелкому ручью, выбирая самые ровные места, чтобы не разбудить свою спутницу случайной встряской, и сбивая со следа даже лучших нюхачей, и только потом выбрал нужное направление. Летэ не увидит сразу никакой разницы — лес и лес кругом, а когда все поймет, то будет поздно.

Выбравшись из мелкой воды, запрыгнул в седло и, уложив на свое плечо голову вскинувшейся тревожно Летэ, пустил животное размашистой рысью. Нужно покрыть потемну как можно большее расстояние. Ведь сильнее, чем погони, которая так скоро очень маловероятна, я опасался полного пробуждения своей женщины, а значит, и того, что заработает ее способность чуять верное направление. Да, я слышал, что у Зрящих это не из разряда точного знания, лишь навязчивое наитие, но им их учили пользоваться, а не игнорировать. И есть шанс, что Летэ почувствует, что везу ее совсем не туда, куда она хотела и куда пообещал.