Вразумление, самосотворение и биография - Валерий Николаевич Горелов

решен вопрос о преемнике, а уже в декабре нашелся повод уволить Щелокова. Убирая его, Андропов практически рушил всю милицейскую систему, переводя на руководящие должности в МВД сотрудников КГБ. Но Щелокова не посадили, только конфисковали имущество.

19 февраля 1983 года, не выдержав гонений и прессинга, застрелилась жена Щелокова, Светлана. 15 июня 1983 года самого Щелокова вывели из состава ЦК КПСС и исключили из партии, с грубейшими нарушениями лишили звания генерала армии и всех наград. Это стало последним ударом. 13 декабря 1983 года его, в парадном мундире, нашли на полу с простреленной головой. Он застрелился из охотничьего ружья. После обращения к нему Брежнева на трибуне Мавзолея, Щелоков распорядился привезти тому рабочий браунинг-1900, понимая, что Леонид Ильич будет не в состоянии вникнуть, Ленина это оружие или нет. Именно с этим пистолетом жена Щелокова ворвалась в лифт к Андропову и выстрелила в него, и сама из этого оружия застрелилась. Работал тот браунинг, стоило его только вспомнить. Работал, но сам никогда не стрелял. Объяснение, что Щелоков застрелился, чтобы уйти от ответственности, никого в МУРе не устраивало.

В 1982 году старший опер, будучи уже подполковником, был включен в то самое, сверхсекретное, созданное Щелоковым подразделение по борьбе с коррупцией. Это была группа элитных сыщиков, действующих по прямому поручению министра. Тогда уже становилось ясно, что власть сращивается с криминалом, особенно это проявлялось в южных регионах Союза. По одному из дел вышли на окружение главы Азербайджана, Алиева. По его распоряжению было организовано два липовых колхоза, одним из которых руководил Герой Социалистического Труда, а другим – кавалер Ордена Ленина. Так второй из них на вопрос, почему не Герой, ответил, что на звезду денег не хватило. Сыщики привезли оттуда убойный материал и ждали санкций на продолжение работы. Но тут неожиданно Брежнев полетел в Баку и вручил республике Орден Ленина. За это ему подарили шашку, запонки и булавку с черным бриллиантом. Так тема тех колхозов и умерла. Так же получилось и с Грузией, где делали деньги на левом винограде. И еще с десяток дел остановили окриками «Не трогать»! Тогда и ушел с должности генерального прокурора СССР их «важняк», будучи в курсе всех тех дел.

В марте 1983 года пришел конец этой группе. Новый министр Федорчук, выходец из КГБ, стал выгонять просто без всяких причин специалистов из МВД. Он устраивал ложные доносы и доведения до самоубийства. С группы по борьбе с коррупцией выбивали показания против Щелокова, стряпали на них дела и прятали по психушкам, где вкачивали сыворотку правды. Известно, с какой неприязнью к Щелокову относился Андропов, а еще больше его ненавидел тот, что стал преемником. Проверки велись по всей стране, близкие Щелокову люди либо попадали за решетку, либо оставались с «волчьим» билетом, а кто-то давал показания и вымаливал себе прощение. Андропов мстил за то, что МВД пыталось ущемить приоритет политической полиции (КГБ) на право заниматься антикоррупционной деятельностью. Андропов мстил всем, кто был не под ним, и в первую очередь – Леониду Брежневу, которого был вынужден терпеть над собой. Но его время триумфа закончилось очень быстро. 3 февраля 1984 года он предстал перед другим судом, ведь известно, что, в конечном счете, каждый отвечает сам за себя.

***

А о том подполковнике, бывшим московским сыщиком, вдруг вспомнили в 2000-м году, когда ему уже исполнилось 54 года, и у него уже был первый внук, Алешка. Но еще были живы люди, которых он сам любил и которым сам доверял: бывший профессор Ариадна и бывший зам. прокурора СССР, настоящий «важняк», им было, соответственно, 67 и 77 лет.

За ним в кабинет участкового на черной «Волге» приехал начальник МУРа и пригласил на встречу с руководством ведомства. Вся страна обновлялась и молодела, а в коридорах МУРа мало что изменилось, стало только еще мрачнее. В стране победившего социализма бандитов, конечно, быть не могло. Но социализм закончился, и власти вынуждены были признать, что банды есть, и их очень даже много. Сейчас наступили времена еще более страшные: бандиты потащили деньги в экономику, делая из государственной экономики экономику бандитскую. Власть это очень страшило, и, хотя она не переставала быть комитетской, с бандитами работать должны были те, кто это умел делать, поэтому пришлось извиняться перед некоторыми за неправедные поступки. Генеральско-комитетские извинялись, только сквозь зубы. Болезнь мундиролюбия была неизлечимой. Тех «важняков» уже не было, они просто состарились, а новым настоящим генералам вырасти не дали. Сегодняшние же вовсю «крышевали», а регулировать плотность криминальной среды и бороться с ней просто не умели. Сегодняшняя борьба с криминалом была тождественна борьбе с коррупцией, и нынешняя власть настоятельно просила их за это взяться, ибо уже нарождалась новая идеология. Как и предыдущая, она была античеловеческая, только та построена на страхе, а новая идеология провозглашала своим главным правителем власть денег. То есть – у кого их больше, тот и правит. Только они еще могли бороться с теми, у кого было больше голосов, а когда стали провозглашать правителями тех, у кого больше денег, наступила полная немощь. Коррупция проникла во все эшелоны и ведомства. И они пошли на эту войну со своей идеологией, у которой было имя, и звали ее – Совесть. Они пошли против наркомафии, политического террора, против банд и их покровителей.

В 2004 году ссыльный старший участковый стал полковником, в этом же году умер «важняк», Ариадна ему утром первому позвонила. Он умер за письменным столом, уронив седую голову на передовицу от 4 сентября 2004 года. В правой руке был карандаш, которым он начертил цифру 186, это было число погибших детей. Слева от него лежали бумажки с фамилиями Кедров, Мехлис и Щербаков, обведенные кружочками. Похоронили его скромно, ведомство о нем даже не вспомнило, но людей пришло много, в основном пожилых и, по большей части, им почему- то незнакомых. Не было ни ружейных залпов, ни гудения сирен. Ариадна умоляла внучку с Алешкой переехать к ней, муж и отец их куда-то пропал, говорят, влюбился во вдову олигарха.

В эти годы в общественном сознании появилось массовое презрение и ненависть к милиции. Такого никогда раньше не было. Но у этой ненависти был сочинитель и прародитель, разрушивший весь позитив, наработанный десятилетиями. Теперь полковник ловил убийц и грабителей, а также их покровителей: людоедов, казнокрадов и тех, кто пытался за них разговаривать. Никто за это не пытался бить его по рукам. Кто терпел, кто ненавидел, но ордена давали, значит, был нужен.