Пуговицы - Ида Мартин

роста:

– Меня никто не любит. По-нормальному, по-настоящему никто. Мы тусуемся, общаемся, проводим вместе время, но это ничего не значит.

– Лиза любит, – повторил Фил.

– Тот, кто любит, никогда не выдаст самый важный для тебя секрет ради собственной выгоды. Понимаешь? А того, кого любят, не предают.

Я скучала без наших с Лизой разговоров, без посиделок в торговом центре, без большой картошки фри на двоих и запаха ее духов.

– Но ты все равно ее прости. Вы же нормально дружили. Всем было удобно. А теперь постоянно под вас подстраиваться приходится. Бэзил форсит тебя, а я хочу с Лизой…

С Филом все было ясно.

Дома стояла оглушительная тишина. Телевизор не работал. С дурным предчувствием я включила свет и, не раздеваясь, быстро прошла в комнату Кощея, ожидая, как в тот раз, увидеть его лежащим на ковре. Но на полу его не обнаружила. В кровати тоже. По столу были разбросаны пустые ампулы и вскрытые упаковки от них. Пахло спиртом. В прошлый раз медики оставили то же самое. Значит, они увезли его. Но где мне теперь его искать? И жив ли он вообще?

Не обнаружив никакой записки, я отправилась к соседям. Сосед подтвердил, что Кощея увезли на «Скорой», отдал мне его ключи, потому что ему пришлось запирать нашу дверь, и объяснил, что есть какой-то общий номер, по которому можно узнать, в какую больницу отправили человека. Но лучше делать это утром, потому что ночью отвечают только дежурные, а они вечно что-нибудь путают.

Я зажгла свет во всей квартире и долго сидела на диване, не двигаясь и прислушиваясь к ноющим из-за погони за Томашем мышцам. После чего все-таки стащила с себя грязную, забрызганную одежду и, наполнив ванну, отмокала не меньше получаса. Вечер выдался насыщенный. Я узнала столько всего нового, но ясности не прибавилось. Вопросы продолжали множиться, а самый главный вопрос, на который могла ответить только я, по-прежнему оставался без ответа.

Зачем я копаюсь в этом? Какое мне дело до Нади? Ясно, что из праздного любопытства и не потому, что у Томаша были с ней отношения. Что с того, что она взъелась на меня? Разве я могла иметь к ее смерти какое-то отношение, если сейчас ничегошеньки не понимаю?

Из ванной меня вытащило громкое завывание домофона. Я была уверена, что это Бэзил, он иногда мог зайти ни с того ни с сего. Или, возможно, это Фил внезапно вспомнил новые подробности того вечера. Замотавшись полотенцем и оставляя после себя лужицы, я пошлепала босиком к двери.

– Доставка пиццы, – еле слышно произнес голос в трубке.

– Я не заказывала.

– У меня записан ваш адрес. Заказ оплачен.

– От кого заказ?

– Я не знаю. Я курьер. Пожалуйста, быстрее, у меня еще адреса на очереди.

Я растерялась. Уже половина одиннадцатого, и мне никто никогда не присылал пиццу в подарок.

– Эй, хозяйка, – снова подал голос курьер, – что делать-то?

– Поднимайтесь на шестой этаж и положите ее у квартиры.

Открыв ему подъездную дверь, я осталась возле дверного глазка. Доставщик действительно был в фирменной оранжевой куртке. Вытащил коробку из термосумки, положил на коврик и, кинув сверху какую-то бумажку, умчался. Немного выждав, я осторожно отперла замок, схватила коробку и тут же захлопнула дверь. Пицца была горячей и пахла умопомрачительно. Я раскрыла коробку прямо возле двери, взяла кусок и с жадностью его съела, за ним и второй. После чего отыскала мобильник и позвонила Бэзилу.

– Спасибо, – пробубнила я с набитым ртом.

– За что?

– Да ладно тебе. Ты единственный, кому я нужна.

– Эй, о чем вообще речь?

– О пицце, разумеется.

– Что случилось с пиццей?

– Мне ее принесли. Спасибо!

– Я не заказывал тебе пиццу.

– Ой, Бэзил, не ври. После того как я тебе поныла, что жрать нечего, ты решил меня подкармливать. Думаешь, я не заметила, как ты подсовываешь мне еду в столовой?

– Я не присылал тебе пиццу, – упрямо повторил Бэзил.

– Тогда кто?

– Откуда мне знать, кого ты там себе нашла?

Я задумалась:

– Моего деда увезли сегодня в больницу.

– Это значит, что у тебя никого нет?

– Это значит, что мне грустно, дурень.

Однако в трубке очень близко послышался женский голос, и Бэзил, скомканно попрощавшись, отключился. Я съела еще один кусок и, немного подумав, написала Томашу: «Спасибо».

Не отличаясь оригинальностью, он ответил сразу же, как будто ждал: «За что?» – «За пиццу. Ее только принесли. И она очень вкусная. Как ты узнал номер моей квартиры?» – «Это какая-то твоя новая разводка?» – «Кажется, это твоя новая разводка». – «Какую пиццу тебе принесли?» – «ДоДо». – «Тогда это точно не я». – «Ты не любишь «ДоДо»?» – «Я там не работаю». – «Ты работаешь в пиццерии? Я не знала». – «Теперь знаешь». – «И кем же ты там работаешь?»

Вместо ответа он прислал фотографию красной бейсболки с надписью «Штука-пицца». Пока я с ним переписывалась, успела съесть почти все. Кинула коробку на стол и, перебирая возможные варианты, включила чайник. У Лизы нет денег, Фил даже с Лизой делит счет пополам, Липа отправил бы пиццу Лизе, для тайных поклонников ход нелепый и глупый даже. Если, конечно, там нет никакой записки или карточки. Я покрутила коробку в поисках надписей, изучила рекламный листок, который курьер бросил сверху.

Пришло новое сообщение от Томаша: «Завтра увидимся». – «Решил вернуться?» – «Ты рада?» – «Рада, что мне не придется жить с грузом вины за твой уход из школы и проваленные ЕГЭ».

В этот момент я совершенно отчетливо услышала странный скребущий звук, доносившийся из-за входной двери. Последний кусок пиццы чуть не выпал из рук. Кинув его в коробку, я на цыпочках подкралась к дверному глазку и, посмотрев в него, тут же отпрянула, едва сдержавшись, чтобы не заорать в голос, однако, усомнившись в увиденном, тут же снова прильнула к двери. За ней стоял маленький человечек, но не ребенок. Кто-то вроде карлика. Плечи у него были широкие, а ноги коротенькие, в руке он держал бутылку вина и водил ее горлышком по двери. Лицо его пряталось внутри глубокого, как на куртке Бэзила, капюшона. Да и куртка тоже очень похожа на куртку Бэзила, и кроссовки его.

Я так резко распахнула дверь, что выпрямиться Бэзил не успел, сильно покачнувшись, он сам свалился, удерживая на вытянутой руке бутылку.

– Идиот!

Я все еще была в полотенце и босиком, но, пока он валялся и хохотал возле открытой двери, успела сходить в комнату и одеться.

– Блин, а где обещанная пицца? – Бэзил разочарованно раскрыл пустую коробку.

– Ты опоздал.

– Микки, ты одна съела целую пиццу? Там две тысячи калорий.