Плохой Круз (ЛП) - Шен Л. Дж.

Круз столкнулся с теми же трудностями в «Gap», где одежда была значительно лучше, но почему-то более мягкой.

— Я буду выглядеть так же привлекательно, как налоговая декларация, — выдавила я.

— Ну, — настаивал Круз. — Так или иначе, сегодня ты будешь похожей на мою любящую миссионерскую жену.

Ситуация изменилась к лучшему, когда мы вошли в «Anthropologie». В их одежде, казалось, было много цвета и развязности, как в нарядах, которые голливудские отродья надевают на кофейную пробежку, чтобы произвести впечатление на папарацци.

Я выбрала три сарафана до щиколотки разного фасона, каждый из которых стоил дороже моей квартплаты, и наблюдала за бесстрастным выражением лица Круза, когда он проводил кредитной картой, чтобы заплатить за них.

Я предположила, что он мог сделать это по приказу Уатта или даже Кэтрин Костелло, чтобы попытаться преобразовать меня во что-то удобоваримое для употребления человеком.

Весь этот день заставил меня чувствовать себя очень колючей, но я все равно согласилась. К сожалению, я ничего не сказала об этом, так как проиграла пари.

Затем нужно было подумать о Тринити и гневе моих родителей. И тот факт, что Бир заслужил мать, которая не выглядела так, будто занималась самой древней профессией в мире.

Кроме того, про себя я могу признаться, что мне очень - очень понравились платья «Anthropologie».

— Кажется, я начинаю понимать, чем ты занимаешься, — сказал Круз, когда мы вышли из магазина, в котором, кстати, пахло новой машиной и чьей-то высококлассной ванной.

Я проигнорировала его замечание. Я уже чувствовала себя Джулией Робертс в «Красотке», хотя мне и не говорили, что я на пороге самопознания и внутренней трансформации.

Затем мы пошли в «Free People», где я прихватила несколько пар брюк, несколько повседневных рубашек и курток. Затем мы пошли в богемный бутик, что-то маленькое и не слишком дорогое, и Круз потратился на две пары сандалий для меня — обе ортопедические, но на удивление не безобразные — и маленькую сумочку, которая не была похожа на белку, окрашенную галстуком.

Я ни разу не поблагодарила его за весь поход по магазинам, стараясь напомнить ему, что это была его идея, а не моя.

Наконец, около двух часов пополудни, когда я уже была готов к обеду (больше похоже на опасность съесть собственную руку), он остановился перед «Prada».

Он дрнул подбородком внутрь.

 — Дамы вперед.

— Ты сумасшедший? — Я посмотрела на него. — Я действительно не позволю тебе купить мне что-нибудь оттуда.

Я знала, что пошутила об этом на днях, но я также пошутила о рождении детей от Бенисио дель Торо, и я, черт возьми, была закрыт для бизнеса.

— Что такого?

— Это возмутительно, — возразила я. — Мне все равно, сколько у кого-то денег, пятисотдолларовый шарф — это слишком.

— Затраты на качество.

—Скажи это моим ботинкам Kmart. Они хорошо служили мне уже три года. Даже когда я работаю в две смены. — Я была удивлена, что мои ноги не ударили меня по лицу за ложь.

— Я вообще стараюсь не разговаривать с неодушевленными предметами. Почему тебя это вообще волнует? Это мои деньги. Я сам решаю, на что я хочу их потратить.

— Зачем тебе тратить их на полунезнакомку, которая тебе даже не нравится?

— Эта полунезнакомка, которая мне даже не нравится, вот-вот станет моей семьей. Кроме того, я дерьмово даю чаевые.

Мы стояли на входе в «Prada», но это было нормально, потому что никто, кроме нас, не казался достаточно иррациональным, чтобы зайти внутрь.

На входе также стояла охрана. Переворачивающийся охранник. Меня тошнило. Я бы никогда, никогда не зашла в магазин, где некоторые люди не чувствовали бы себя желанными.

Такие люди, как моя мама.

Или как я, если уж на то пошло.

— Угу, не напоминай мне, — я ткнула в него носом, непреклонно сопротивляясь. — Я бы не хотела, чтобы меня связывали с тобой. Ты можеш испортить мою репутацию.

— Твоя репутация в дерьме, — любезно напомнил он мне.

— Ага, ну, может быть, он найдет там твою технику поцелуев, раз уж он, похоже, находится в том же месте. Какого черта было вчера?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Классическое отвращение.

Я была мастером неправильного направления.

— Тебе понравилось, — сказал он спокойно.

— Нет.

— Понравилось.

Господи, да.

И я не только наслаждалась этим, но тот факт, что это было мило и интимно, а не грязно и плотски, совершенно обезоружил меня. Я все еще чувствовала свой пульс на губах. И его тоже.

Мысленная отметка номер сто шестьдесят: Зарядить. Свой. Вибратор.

Кроме того, почему Круз везде крутился? У меня не было никакого уединения в этом месте. На случай, если мне понадобится, ну, не знаю, заново познакомиться со своим дремлющим либидо и прикоснуться к себе. («Drunk in Love» в исполнении Бейонсе).

— Накормите меня, доктор Костелло, — я драматично взъерошила волосы, приняв английский акцент, заимствованный у Бриджертонов. — Потому что я проголодалась и больше не хочу спорить об этом неосторожном, случайном поцелуе.

— Почему ты говоришь так, будто проглотила оксфордский словарь?

Мы оба рассмеялись, затем покачали головами, заставляя себя отвести взгляд.

Мы остановились у стойки с хот-догами и попробовали несколько их сосисок. Во время быстрой трапезы в воздухе не промелькнуло ни одной инсинуации. Приятный сюрприз, учитывая, что шутки Вайнера были нам явно не по карману.

После этого мы сделали еще немного покупок, а затем удалились в комнату, планируя принять душ, одеться для раннего ужина, а затем отправиться в казино. Я никогда раньше не была в казино, которое, по словам Круза, было преступлением.

Когда мы добрались до нашей комнаты, миссис Уоррен ждала нас, за исключением Фреда, выглядя очень самодовольно, потягивая красочный коктейль с дополнительными зонтиками.

— Ждала тебя? — она ухмыльнулась вокруг своей соломинки. Она имела сверхъестественное сходство с Урсулой, морской ведьмой Диснея.

— Дай угадаю. Потеряла свои анальные пробки и сразу подумала проверить, не украли ли мы их, — пробормотала я, инстинктивно прижимая сумочку ближе к телу.

Голова Круза повернулась, когда он сверкнул на меня взглядом, полным веселья и убийства.

Хлоп.

Я забыла, что у меня была компания, и я не должна был вести себя как обычно грубо.

— Что теперь? — Она приложила руку к уху.

Я покачала головой. 

— Неважно. Зачем вы здесь, миссис Уоррен, помимо очевидного — чтобы благословить мою жизнь новыми счастливыми моментами и теплыми воспоминаниями?

Мы остановились у нашей двери, которую она блокировала. Она скрестила руки на своей пышной груди. На днях, когда она потребовала войти в нашу комнату, я сорвалась.

Я сорвалсь, потому что знала, что могу совершить именно такую ошибку, но потом вспомнила, что чемоданы на самом деле стояли довольно далеко друг от друга.

Но я также знала (разумно), что никто не поверит, что это было непреднамеренно, если я ошибусь. Когда мальчики-подростки могут фотографировать твою задницу, щипая ее, ты понимаешь, что мир несправедлив или на твоей стороне.

— Просто подумала, что вы должны знать, что все на корабле знают, что вы пытались украсть мои драгоценности. Я думала, что это будет общей услугой по предупреждению людей.

— Хорошо. Давай притворимся, что мне не все равно. А теперь отойди.

— Но тебе должно быть наплевать.

Ее глаза переместились с меня на Круза, а улыбка стала шире.

Сорвись, она была гнилая.

Я не понимала, что побуждало некоторых людей так сильно хотеть причинить боль другим. Конечно, если бы вы так сильно не любили кого-то, вы бы избегали его любой ценой и забыли о его существовании.

Попытка причинить кому-то боль показывала только одно — что больно было тебя.

— Тебе должно быть наплевать, потому что на этой лодке есть кто-то, кто знает, кто вы на самом деле.