Чем черт не шутит - Татьяна Казакова

– Простите, здесь написано пять бутылок водки. Вы не ошиблись? – Официантка засуетилась и стала что-то объяснять. Настя покраснела и, когда официантка отошла, с чувством сказала. – Девочки! Мне стыдно за вас!

– Ничего, мы это как-нибудь переживем, – спокойно заявила Нинка, – но облапошивать тебя не дам.

– Гена! Ты молодец. Все правильно. А ты, Настя, учись.

Нам принесли новый счет. Сумма в нем значительно отличалась от предыдущей. Настя заплатила, и мы стали собираться. На прощание я пригласила всех в наш клуб на мужской стриптиз, что вызвало буйный восторг и сожаление, почему это нельзя посмотреть немедленно.

По дороге домой я рассказала Саше про незадачливого именинника. Он засмеялся и сказал, что видел, как того выносили, это было уморительно. Мы веселились, и я даже забыла, что вычеркнула его из своей жизни. Опомнилась, когда он остановился у нашего дома. Мы замолчали. Для него это тоже оказалось неожиданностью.

– Птичка, я не нарочно, просто, пока мы болтали, я забыл, что мы в ссоре и машинально поехал домой, – он смотрел на меня виновато и в то же время с надеждой. Перспектива тащиться на Соломенную Сторожку глубокой ночью, меня не прельщала, поэтому я милостиво произнесла.

– Ладно, переночую сегодня здесь, а то очень поздно. – Он вздохнул с облегчением, и я сразу предупредила. – Только без глупостей.

В квартире все было мое, родное. Соломенная Сторожка то же была родная, но не вызывала у меня такого чувства. Хорошо, что тапочки свои забыла. Стоят себе, как ни в чем не бывало. С наслаждением в них влезла и пошла в ванную. Быстренько приняла душ. А халатик свой я забрала, не забыла. Завернувшись в полотенце, прошла в спальню и стала рыться в комоде, пытаясь найти что-нибудь из своих вещей. Сзади подошел Саша и обнял меня. Полотенце свалилось, мы целовались как безумные, как будто это была последняя наша встреча. Как же я скучала по нему все это время! Только я открыла рот, чтобы сообщить ему об этом, как зазвонил его сотовый. Я хотела отстраниться, но он прямо вцепился в меня, будто боялся, что я сейчас убегу. Не разжимая рук, как-то умудрился достать свой телефон.

– Сашенька! – Услышала приятный Верин голос. Я замерла и прислушалась. Саша напрягся. Интересно, как он будет выкручиваться. Он попытался отойти, но я, изобразив недоумение, сильнее прижалась к нему.

– Что случилось? – Неестественно напряженным голосом спросил он и сильно прижал трубку к уху, боясь, что я услышу, ноя все-таки услышала «…поговорить…ждала…не позвонил». Понятно, хотели поговорить, она ждала, а он не позвонил.

– Мы поговорим об этом после, – он скосил на меня глаза. Если бы он сказал «не звони больше», или «забудь этот номер», или еще что-то в этом роде, я бы еще поняла, а теперь, услышав его ответ, стало ясно, что предполагается встреча, на которой будут говорить обо мне. Саша отключил телефон, я заглянула ему в глаза и невинно спросила.

– Кто звонил?

– Юра, – брякнул он. Видимо, первое, что пришло на ум.

– Его что, кастрировали? – Меня возмутила эта наглая ложь.

– Просто он простудился, поэтому голос немного странный.

– А-а, – протянула я, сделав вид, что поверила. – Что-то случилось? Он никогда так поздно не звонил. – Саша не умел врать и сейчас мучился, не зная, что придумать. Вот так, мой милый, не умеешь врать, лучше не начинай. А я-то хороша! Как кошка мартовская ей-богу. Погладили, и замурлыкала. Глядя на Сашу, безумно хотелось расхохотаться. Я отвернулась, сдерживаясь из последних сил, правда слегка плечи затряслись. Саша проникновенно сказал.

– Не плачь, – и развернул меня к себе. Увидев мою смеющуюся рожу, взбеленился.

– Тебе смешно? Тебе всегда смешно! – Хохоча во все горло, я отправилась в ванную одеваться. Заказала по телефону такси и пошла на кухню. Появился Саша с несчастным лицом.

– Может, останешься?

Смеяться расхотелось, стало грустно. Зазвонил телефон. Это таксист. Саша попытался обнять меня, но я, оттолкнув его, быстро прошла мимо и захлопнула дверь.

«Наверное, я, как всегда, сглупила», – думала по дороге, – «могла бы и дальше притворяться и делать вид, что ничего не произошло, могла бы поверить, что звонил Юра». Но, поразмыслив, решила, что нет, не смогла бы. Пока Вера будет звонить Саше или встречаться с ним, ничего у нас не получится. Сейчас уже третий час, а в Москве жизнь бурлит. Машин полно, особенно в центре, на Башиловке уже меньше, а на Соломенной Сторожке вообще никого. Расплатившись с таксистом, все никак не могла себя заставить войти в подъезд. Почему-то сегодня было страшно. Вроде и в подъезде свет горел и в некоторых окнах.

Вдруг из кустов мне в ноги с душераздирающим воплем метнулась кошка, я сама чуть не завопила от неожиданности. В темноте не разглядела, какого она цвета, но на всякий случай плюнула три раза через левое плечо. Это меня немного успокоило, и я бодро вошла в подъезд. Поднялась на лифте, вставила ключ в замочную скважину. Шаги! Точно шаги, причем, очень осторожные. Господи! Что я стою, как дура? Лихорадочно завертела ключом во все стороны. Ну, давай, открывайся! Как ненормальная я влетела в квартиру и сразу захлопнула дверь. Ой! Зачем так сильно хлопнула? Сердце колотилось где-то в горле, как будто я бежала стометровку.

Не включая свет и умирая от страха, прижалась к двери и посмотрела в глазок. Мелькнула тень, и не одна, послышался топот. Ого! Ничего себе несутся. Я выскочила на балкон, надеясь что-то увидеть. Но разве что-нибудь разглядишь с двенадцатого этажа, да еще ночью. Надо бинокль приобрести. Хлопнула дверь в подъезде, кто-то ломанул за дом, опять хлопнула дверь, я перегнулась через перила, напряженно вглядываясь в темноту. Звонок прозвенел так неожиданно, что я вздрогнула и вцепилась в перила, боясь навернуться. Трубку взяла не сразу – Алло! Птичка! – Это Юрин голос. Ты почему молчишь? – Надрывался он.

– Советую поберечь голосовые связки, а то твой голос очень на Верин похож.

– Что? Причем здесь Вера? – Обалдел Юра.

– Ладно, проехали. Что случилось? Что ты орешь?

– Слава Богу, жива!

– Что значит, жива?

– С тобой все в порядке?

– Вроде, все.

– Спугнули гада, не догнали. Слушай, Светлана, переезжай-ка ты лучше домой к Александру Николаевичу, а то одна морока тут с тобой.

– А я никого не просила тут со мной заморачиваться, – разозлилась я.

– Не сердись. Ты же понимаешь, что это опасно. Машину взорвали, сегодня караулил кто-то.

– Ладно, Юр, перееду. Что я, враг себе, что ли?

– Вот и славненько. И еще, пожалуйста, не ходи никуда одна. Хорошо?

Я была на все согласна, и он пожелал мне спокойной ночи. Какая, к черту, спокойная ночь, уже скоро рассветет. Настроение паршивое. Надо подумать позитивно.

Я легла на кровать и расслабилась. Так, что у меня хорошего. Сходила к Насте на день рождения, веселилась от души. Это хорошо. С Сашей… Нет, с Сашей как раз все плохо, впрочем… Он не потерял ко мне интерес, возможно даже любит, во всяком случае, целовал с пылом. Вот это хорошо. С другой стороны особого раскаяния я не заметила. Что еще хорошего? Хорошо, что Вера позвонила как раз вовремя. Вот вспомнила о ней, и затошнило, но все равно хорошо, что она позвонила. Мне стало ясно, что какие-то отношения у них еще остались. Не буду думать, что близкие. И главное хорошо, что она позвонила до того, как мы завалились в постель, а не после. Кажется, на этом все хорошее кончилось. Ах, да. Это хорошо, что Юра какого-то там гада сторожил. С другой стороны плохо, что не догнал, но зато за мной «присматривают». Это замечательно. Вот теперь могу спать спокойно.

* * *

На следующий день в клуб попала только к одиннадцати часам, хотя честно пыталась встать в восемь по будильнику. Наташка встретила меня внизу со словами.

– Наум меня достал, Лариска поехала к Випману. Утихомирить его некому. Вон, опять идет. Ну, я пошла. – Она испарилась, а мне ничего не оставалось, как выслушивать Наума Григорьевича. Он, заметив меня, с разгону заорал, – Светочка! Вы не знаете чего от меня хотят эти мерзавки? – Я захлопала глазами, соображая, кого он имеет в виду. – Я им плачу по десять тисяч рублей, а им все мало! Подумаешь, какие профессеры! – Он так и произнес «тисяч и профессеры». Умереть, не встать. Наум Григорьевич, найдя слушателя в моем лице, с наслаждением продолжал жаловаться. – А эта бандитская морда? Которая водку жрет гранеными стаканами? – Пояснил он совершенно напрасно. И так понятно, что это экспедитор. Интересно, с чего он взял, что тот водку жрет гранеными стаканами. По-моему он вообще не пьет, а граненые стаканы, наверное, только в музее можно увидеть. Но я с сочувствием кивнула.

– Он же без ножа меня зарезал! Я заказал помидоры черри на веточке, а он привез огромные колхозницы, говорит, что тоже на веточке.

– Какие колхозницы? – Удивилась я.

– Как дыни-колхозницы! – Раздражаясь моей бестолковости, орал Наум… Пора сматываться.