Чем черт не шутит - Татьяна Казакова

– Что, уже и в кабинет затащили? – удивилась я. – Вот гиганты, а с виду не скажешь. Так, задохлики какие-то. – Я разулась и, бросив прощальный взгляд на безнадежно испорченные туфли, выкинула их в мусорную корзину. Костюм, может, еще удасться спасти, а пока срочно в душ. На мне грязи…

– Сколько можно мыться? За это время можно было слониху помыть. – Я нахмурилась, что еще за намеки? Но Наташка, не обращая на меня внимания, вооружившись молотком, крутилась вокруг бюро.

– Вот появилась такая Лариса, – как всегда озвучила она свой приход.

– Ну, все. Наконец-то все в сборе. Начинаем! – Торжественно объявила Наташка и шарахнула молотком по бюро.

– Осторожно! – заорала я. – Это все-таки антиквариат.

– Ладно, буду осторожно, – и прицелилась.

– Подождите! – Лариска выхватила у нее молоток. – Что ты колотишь? Где тут голубки?

– Голубки? – Растерянно переспросила Наташка. – Черт, я как-то не подумала. Ну, что стоите? Давайте искать. – Она опустилась на колени, а мы с Лариской исследовали сверху. Наташка ползала внизу, поминутно хватая нас за ноги.

– Хватит щипаться! – Не выдержала Лариска.

– А что вы стоите, как две колоды? Шевелитесь! – Мы хотели оскорбиться за «колод», но она восторженно зашептала.

– Кажется, что-то похожее. Ну-ка, наклонитесь, посмотрите сами. – Мы с Лариской тоже встали на четвереньки. В самом низу посередине была резьба, немного отличавшаяся от той, что была на верхней части, то есть, веточки те же, а птички немного другие, во всяком случае, больше похожи на голубков.

– Это здесь, – обмирая, произнесла Наташка. Я тоже разволновалась. Одна Лариска была спокойна, а может, только делала вид. Она стала осторожно стучать по стенкам и донцу бюро, мы напряженно слушали.

– По-моему, снизу звук другой, – неуверенно сказала я. – Попробуй еще разок. – Лариска постучала. – Действительно, другой.

– Что будем делать? – Лариска посмотрела на Наташку.

– Отдерем эту доску и все, – не раздумывая, ответила та.

– Нет, только все раскурочим и испортим, – возразила я.

– А что ты предлагаешь? – Мы задумались.

– Дядя Коля сегодня работает? – вдруг вспомнила я.

– Точно! Надо за ним сбегать. Постойте, сегодня же воскресенье, он, наверное, дома сидит, телевизор смотрит. Ничего, у меня его домашний телефон записан. – И Наташка стала листать органайзер на столе.

– Неудобно человека тревожить в выходной день, – заметила Лариска.

– Я не доживу до завтра! Итак, целый день в коме была. Все из-за тебя! Ты почему телефон отключила? – набросилась она на меня. Все, теперь не отцепится, придется звонить дяде Коле. Я набрала номер, извинилась за беспокойство и попросила придти.

– Да какое беспокойство, все равно делать нечего. Сейчас буду. – И через 10 минут он был в кабинете. Мы не очень убедительно объяснили, что надо вытащить дно «вон из того шкафчика». Дядя Коля поморгал, видимо, не понимая для чего нам это понадобилось, но возражать не стал. Принес инструмент и очень ловко приподнял доску.

– Все, все, – засуетилась Наташка. – Дальше мы сами. – Лариска попыталась дать ему денег, но он ничего не взял только головой покачал. Как только за ним закрылась дверь, мы бросились к бюро. Наташка вцепилась в доску, вытащила ее, положила рядом и стала шарить по дну рукой. Через минуту она плюхнулась прямо на пол. На ее роже были такое разочарование и обида, как у ребенка, не получившего обещанную игрушку, вот-вот расплачется. Нам даже жалко ее стало и в то же время смешно. В конце концов, мы не выдержали и все-таки заржали. Наташка сердито на нас посмотрела, но вскоре присоединилась.

– Господи! Какие же мы дуры! Клад какой-то хотели найти. На черта он нам? – Лариска взяла доску и положила ее обратно.

– Не скажи, Ларис, все-таки интересно, – возразила Наташка, не желая расставаться с мечтой. – Представляешь, мы находим сундук, нет сундучок, открываем – а там бриллианты, украшения разные, и все сверкает, – она вздохнула. – И потом, запасы наши кончаются, неплохо бы пополнить.

– Забудь, – коротко бросила Лариска. – Ну, что, по домам? – Девчонки ушли, а я, заказав такси, заехала домой переодеться и поехала в больницу. Бабушка была одна и очень мне обрадовалась.

– Как дела, mon chere? Что нового в клубе?

Она требовала подробный отчет: кто приходил, кому нужна была помощь, какие советы я давала, каким тоном, даже, во что была одета. Зачем ей такие подробности, непонятно, но я добросовестно все рассказала. Она похвалила меня, но сделала несколько замечаний. Интересно, откуда она все знает? Ну, я-то понятно, все-таки курсы закончила, хотя ни черта они не дают эти курсы. Если бы не журнал «Лиза», там есть рубрика «Советы психолога», в общем, на все случаи жизни. Но, понятно, никому этого знать не нужно. Пусть все думают, что это я сама такие мудрые советы даю.

– Тебе больше не звонили? – Вдруг спросила бабушка.

– Вчера звонил. Опять требует денег.

– Куда же они смотрят? – негодовала Ольга Андреевна. – И Илья и Саша обещали, что будут охранять тебя.

– Видимо, этим занимаются очень хорошие специалисты, их присутствия совсем незаметно.

Бабушка нахмурилась, а я стала раскладывать на столе приготовленные Зоей Тимофеевной разные закуски и рыбу «по-монастырски». По дороге купила в «Макдоналдсе» два коктейля.

– Алкогольных? – Бабушка живо присела к столу.

– Нет, клубничных. Там не бывает алкогольных.

– А я бы с удовольствием выпила того, что, помнишь, ваш бармен приготовил. Кстати, ты знаешь, что он тобой увлечен?

– Да, заметила.

– А ты? – Она бросила не меня испытующий взгляд.

– Он мне нравится, не больше. Что там по телевизору показывают? – Я включила телевизор. По первой Петросян, по второй Аншлаг, по третьей Юрмолина. В общем, обхохочешься.

– Оставь Петросяна, я его люблю, правда, эти «бабки» несколько вульгарны, но иногда очень остроумны. Мы молча ели и смотрели «Кривое зеркало».

– А как у вас с Сашей? – Нарушила молчание бабушка. Я ничего не успела ответить, как в дверь постучали. Догадываюсь, кто это.

– А, и ты здесь? – Фальшиво удивился он. «Угу, и я здесь, а ты как будто бы не знал. Наверняка Наташка сообщила».

– Как у вас тут вкусно, а я не ужинал, – и, не дожидаясь приглашения, присел к столу. Бабушка подвинула ему свою тарелку, заметив, что ей все равно это не съесть, тем более скоро принесут больничный ужин. Саша набросился на еду с такой жадностью, что я почувствовала себя виноватой. Бедненький, никто за ним не ухаживает. Конечно, в будние дни он ходит в ресторан, а сегодня…

– Что это у тебя на шее? – Внезапно с подозрением спросил Саша. Я подошла к зеркалу и увидела красное пятно.

– А, это масло мне вчера брызнуло, – отмахнулась я.

– Масло на шею? – Недоверчиво спросил он. – Похоже на засос.

– Александр! Ты забываешься! – Заступилась бабушка. Она встала из-за стола и села на кровать. «Ах, на засос похоже? А я его уже жалеть начала. Нет, я клиническая идиотка».

– Лана, иди ко мне, надо посекретничать, – бабушка похлопала рукой по кровати, приглашая сесть рядом. Саша насупился и уткнулся в тарелку.

– Вы подумали насчет «голубков»?

– Мы решили, что это декор на мебели, – и я рассказала про наш поход в подвал, про безрезультатное простукивание киота.

– Надо еще поискать. Вот скоро выйду отсюда и сама этим займусь. Вы будете мне помогать. Хорошо? – Все-таки она очень напоминает Наташку, не хочет смириться с поражением.

– Я сегодня ездила в деревню и привезла нижнюю часть бюро.

– Ты одна ездила? В такую даль? – Всплеснула руками бабушка. Саша перестал жевать и прислушался к разговору. – Какая же ты молодец! А в бюро тоже ничего?

– Мы добросовестно искали, даже дно вытащили, – я разочарованно развела руками, – хотя птички там были. А может, это картина была с голубками, а за ней тайник?

– Возможно, – задумчиво произнесла бабушка. – Надо еще подумать.

– Птичка! – Прервал нас Саша. – Скажи, в тот день, когда взорвали машину, ты куда собралась ехать?

– На Пушкинскую площадь. Мне позвонила твоя секретарша и сказала, ты просил меня туда подъехать к семи часам.

– Моя секретарша? – Удивился он.

– Ну да. Она сказала из приемной Александра Николаевича.

– Это невозможно. Никто не мог звонить. Кстати, а куда это ты ездила сегодня? – Я объяснила.

– Ты не могла бы эти дни посидеть дома?

– Нет, не могла бы. У меня, между прочим, работа есть, – ядовито заметила я. При этих словах Саша передернулся. «Не нравится? Не можешь смириться, что у меня работа есть. Вот и злись теперь, мне все равно».

– Ты что, не понимаешь, насколько это серьезно? Можно пока не ездить на твою дурацкую работу! – Орал он, вскочив из-за стола и нервно расхаживая по палате. Ольга Андреевна возмущенно взирала на своего внука, видимо, не часто видела его таким. В конце концов, она не выдержала.

– Саша! Что за тон? – Он пробормотал «pardon», прекратил метаться и снова сел.