Убить зверя - Крис Симмс

— Это может оказаться существенным. Ее ведь нашли в халате?

— Да.

— Прекрасно. Похоже, есть в чем покопаться.

Джон поерзал в кресле.

— Ты хочешь что-нибудь добавить? — спросил Макклафлин.

Джон откашлялся.

— Вы по телефону обмолвились, что собираетесь снять меня с операции «Рыболов», чтобы я мог целиком сосредоточиться на данном деле.

Макклафлин кивнул:

— Если в деле имеются веские улики, ты не сможешь продолжать участвовать в операции «Рыболов».

— Иногда интересоваться, вот и все. Быть в курсе.

Макклафлина такой вариант явно не устраивал.

— Это твое первое дело об убийстве в качестве детектива-инспектора. Поверь мне, оно привлечет внимание людей на таких уровнях, о которых ты и не подозреваешь, несмотря на его внешнюю простоту. Я не хочу, чтобы тебя что-либо отвлекало. — Он откинулся на спинку кресла и переплел пальцы. — Я писал об этом в последнем варианте твоей характеристики. У тебя есть склонность зацикливаться на отдельных делах. Ты же не из конной полиции, где стремятся всегда достать преступника. Ты работаешь в полиции Большого Манчестера, и действующая в ней современная система подразумевает, что тебя можно снимать с дела, если обстоятельства требуют. Привыкай.

Джон продолжал смотреть в пол. Макклафлин взглянул на него внимательно:

— Послушай, когда с этим делом будет покончено, ты вернешься к работе над операцией «Рыболов». Но помни, что это дело… — Телефон на его столе зазвонил. Макклафлин снял трубку. — Да? — Его взгляд со стопки бумаг на столе внезапно остановился на лице Джона. — Понимаю. Сообщите детали. — Он записал что-то в блокноте и положил трубку. — Нашли еще одно тело. Мэри Уолтерс, двадцать три года. Уолли-Рэндж, Ли-роуд, дом сорок шесть, квартира номер один. Офицер, докладывавший с места преступления, сказал, что ее горло заполнено чем-то белым.

Пока они ехали по Уитингтон-роуд, Джон рассматривал проносящиеся мимо кафе, бары и дорогие рестораны, наступающие на район из Чорлтона.

— Господи, как же это место изменилось, — заметил он.

Макклафлин не ответил, и Джон продолжил наблюдать за огромными домами, стоящими вдоль дороги. Они строились в прошлом веке для богатых текстильных промышленников, но их давно поделили на квартиры или переделали в убогие пансионаты с объявлениями о наличии свободных мест. Теперь каждый второй дом окружали строительными лесами. Объявления на металлических столбах сообщали, кому именно принадлежит здание. Современная золотая лихорадка.

— Я где-то читал, что в этом районе цены на жилье взлетели выше, чем в других частях Манчестера. А шесть лет назад люди не могли продать свои дома даже за гроши, — промолвил Джон.

— Черт, еще один упущенный шанс, — прокомментировал Макклафлин, резко сворачивая на Ли-роуд.

Там, напротив дома сорок шесть, стояли пять полицейских машин и «скорая помощь», желтая лента ограждения трепыхалась на холодном осеннем ветру. Дом был таким же массивным, как и здания вдоль главной дороги, крепким, кирпичным, с широкими каменными подоконниками и металлической пожарной лестницей сбоку.

Они вышли из автомобиля, пробрались сквозь толпу зевак и приблизились к полицейскому, державшему перекидной блокнот. Макклафлин показал свое удостоверение и спросил:

— Кто там в доме?

Полицейский посмотрел в блокнот:

— В данный момент эксперты и фотограф, сэр. Полицейские, которые были первыми на месте происшествия, говорят сейчас с главным детективом-инспектором вон там. — Он показал на группу людей, стоящих за кордоном.

— Это она ее обнаружила? — произнес Джон, незаметно кивая в сторону полной девушки, сидящей в машине «скорой помощи». Ее утешал санитар.

— Да. Эмма Ньютон.

— Квартира на первом этаже?

— В нее ведет отдельная дверь, с другой стороны дома.

Макклафлин промолвил:

— Записывайте. Внутрь зашли детектив-инспектор Спайсер и старший инспектор Макклафлин. — Представившись другим полицейским, они надели белые халаты, положенные для работы на месте преступления, и бахилы, затем двинулись по дорожке вдоль дома.

— Удобно, — заметил Макклафлин. — Личный вход, нет общего холла.

Они свернули за угол и оказались в большом внутреннем дворе, окруженном высокими стенами. В углу валялись старый диван и заржавевший автомобиль без передних колес. Массивные деревья, росшие на соседних участках, затеняли двор. На свешивающейся через стену ветке висело объявление: «Улыбайся, видеокамера все видит!»

Они дружно повернулись и принялись разглядывать стену дома в поисках видеокамер.

— Вероятно, она установлена на подоконнике одной из квартир, — предположил Джон, ничего не обнаружив.

— Наверное.

Они подошли к короткой лестнице, ведущей к дверям первой квартиры. Сбоку висел колокольчик, но ветер был таким слабым, что едва шевелил деревянную бирку, подвешенную снизу.

Они принялись осматривать лестницу и двери.

— Никаких следов взлома, — заметил Джон, а Макклафлин толкнул дверь кончиком авторучки.

— Есть кто живой? Здесь старший инспектор Макклафлин и детектив-инспектор Спайсер. Нам можно войти?

Откуда-то изнутри квартиры послышался голос:

— Пожалуйста, ступайте по плиткам, господа. — Из одной комнаты появился высокий человек в маске.

Когда они шли к нему, Джон обратил внимание на странные аккуратные стопки купонов, вырезанных из разных журналов, на маленьком столике в холле. Они приблизились к гостиной, и Джон сказал:

— Тот же запах. Немного фруктовый, химический. Вы чувствуете?

— Да. Мне подумалось, что кто-то рисует масляными красками, — ответил Макклафлин.

— И я так же решил в доме первой жертвы. Вы ощутите, что запах усиливается около ее рта.

В гостиной Джон увидел полное тело молодой женщины. Руки раскинуты в стороны, длинные темные волосы сбились в сторону, но благодаря красной ленте не упали на лицо. Время от времени комната освещалась вспышками камеры фотографа, который делал снимки в разных ракурсах. Девушка была в вязаном свитере с изображением овцы спереди, плотной вельветовой юбке, бежевых колготках и туфлях на низком каблуке.

— Эдакая мамочка, — проговорил Макклафлин.

Наклонившись, он заглянул в ее приоткрытый рот.

— Деревья загораживают свет, — произнес эксперт. — Я еще не снимал отпечатков с выключателя. Вот, возьмите мой фонарик.

Джон включил фонарь и приблизил его к губам девушки. Во рту, у самой гортани, можно было разглядеть белую массу. Он осветил фонариком ее руки, потом всю девушку.

— Ее сюда тащили. Свитер натянут на плечах, волосы под головой и лежат сбоку. — Он направил луч на загнувшийся угол ковра рядом с дверью.

— Согласен, — сказал Макклафлин.

— Она потеряла сознание в ванной комнате, — произнес эксперт.

Они вышли в холл. Оттуда вели три двери — в кухню, в спальню и в ванную комнату. В ванной комнате они увидели раковину, наполовину заполненную водой, в которой утонула бутылка жидкого мыла. На полу, рядом с аккуратной стопкой рулонов туалетной бумаги, стояла большая раковина, в которую были насыпаны разноцветные ракушки. Несколько штук валялись на полу.

— Итак, упала она здесь. Ее стукнули, или она потеряла сознание?

В кухне Джон сразу показал на доску для сушки посуды:

— Две чашки. — Ступая по специально положенным плиткам, он приблизился к раковине. — Их недавно вымыли. — Джон протянул руку и дотронулся до заварочного чайника. — Еще теплый.

Макклафлин с интересом смотрел на него.

— У Полли Матер на доске для сушки посуды тоже стояли две чашки, — пояснил Джон. — Если обе жертвы кипятили чай для кого-то перед тем, как их убили, это, вероятно, один и тот же гость.

— Продолжай.

— Ну, с ходу можно сказать следующее. Убийца приходит, девушки впускают его, готовят ему чай. Они садятся и болтают. Затем, по непонятной причине, девушки теряют сознание, и убийца заполняет их горло игрушечным тестом, или что там это такое. Моет чашки и исчезает.

Макклафлин посмотрел в потолок.

— В данном описании событий полно заметных дыр. Ведь если к девушке зашел знакомый, то она скорее всего предложила бы ему выпить чаю. Но что произошло потом?

Вскоре они двинулись в спальню. В изголовье односпальной кровати разместилась целая коллекция плюшевых мишек и других пушистых животных. На стене над кроватью висело распятие, а рядом на столике лежала Библия.

— Наверняка она их так рассаживала каждое утро, — пробормотал Джон, глядя на плюшевые игрушки. — Большая педантка.

— Двадцать три года, а как будто пятьдесят, — усмехнулся Макклафлин. — Много детского, но очень методична. В квартире ни пылинки. Библию читала. Готов поспорить на десятку, что эта кровать не видела ничего интересного.