Подземелье - Ваня Мордорский

в нужный момент и не подохнуть. Начинайте!

Дети дружно вздохнули и приступили к тренировкам. Каждый удар вдабливался в них тысячами и тысячами повторений.

Зур’дах встал в стойку.

Удар. Удар. Удар.

Если в первые недели гоблиненку всё это было интересно, то теперь интерес к тренировкам подугас. Тьма и паук казались важнее.

Удар.Удар. Удар.

Вдох-выдох. Вдох-выдох.

Следить нужно было за всем. За положением тела, за дыханием, за силой удара — и однорукий всё это контролировал.

Некоторые из детей уже рвались в бой, уже хотели начать сражаться хоть с какими-то тварями — лишь бы не продолжать скучные тренировки. Они хотели показать, что они уже сильные, что у них есть нужные навыки.

Однорукий ничего подобного и слышать не хотел, а подобные разговоры прогонял просто — плеткой.

— Рано-рано, щенки, — приговаривал он, — Вы с Шустряком-то не справитесь в настоящему бою, а уже хотите серьезного противника.

И заставлял выкладываться каждого ребенка до полного изнеможения.

Наверное, даже дети-мутанты загнулись бы от таких тренировок, если б не та восстанавливающая силы смесь из ядер, которую им давали.

Одно было хорошо. Теперь, после недель и недель тренировок прямого и бокового ударов, новый удар давался легче. Ведь все они стали лучше, сильнее, выносливее, и научились правильно двигаться — так, как учил однорукий.

А несколько дней назад Зур’дах и вовсе сумел ощутить удары по-новому. Это не был баланс, и не была расслабленность, во время которой он трижды порвал мешки, — это было что-то другое.

Удар не был мощным, но зато во время его гоблиненок контролировал каждое мгновение движения, каждую мышцу, ощущал миг переноса веса тела и взрыв в конце. Зур’дах буквально ощутил как весь вес тела сконцентрировался в кулаке. Тело на мгновение стало чем-то одним. Движение произошло без деления на толчок ноги, полуразворот корпуса и сам удар рукой. Но при этом, если тот хлесткий удар он не совсем контролировал, то тут каждым миг удара был подконтролен.

Это было новое ощущение.

Однорукий сразу похвалил его.

Но и без этого Зур’дах знал, что это правильный удар. Именно такие удары часто получались у Кайры, при том, что она не была самой сильной.

Возможно, это тысячи нанесенных ударов наконец дали свои плоды.

— А вот это хороший удар, — кивнул Тар’лах, — запомни это ощущение и не забывай, пытайся его вспоминать во время каждого удара. Потому что это был правильный удар.

Зур’дах продолжил тренироваться. Он вкладывался в каждый удар всем телом, закрыв глаза, и вспоминая чувство правильного удара. Он понял в чем дело и в чем отличие от хлесткого удара, — там, расслабляясь, он терял равновесие, а теперь, вкладываясь, он продолжал твердо стоять на ногах и контролировать момент переноса веса тела.

Вот оно что…

* * *

После очередной тренировки, когда у него вышло больше сотни правильных ударов, Зур’дах был чудовищно вымотан. Он свалился без сил, и даже смесь, принятая перед сном, не особо помогла. Он даже не смог воспользоваться отдыхом и пойти покормить паучка, — это стало уже почти ритуалом, и тот теперь ждал его. Просто не было сил. Зур’дах лег спать раньше.

Слишком много сил забирали правильные удары. Даже кулаки, пожалуй, впервые были у него отбиты.

Зур’дах лег и отключился. Так сильно он давно не уставал.

Просыпаться совсем не хотелось, но что-то противно кололо его в глаза.

Зур’дах сначала подумал, что это кто-то из детей, может даже Кайра или Тарк решили подшутить, тыкая в него какой- нибудь тростинкой, поэтому проснулся злым и собирался сказать всё, что он думает о подобных шутках.

Открыв глаза он не сразу понял, что происходит. Но уже через мгновение он увидел напротив своего глаза…брюшко паучка, который требовательно щипал его за веки.

Кругом была темнота, — все уже давно спали.

Вот наглый! — подумал Зур’дах.

Стоило раз пропустить ставшую привычной кормежку — и паук пробрался в казарму.

Гоблиненок оглянулся, — справа и слева раздались мерные похрапывания детей, спавших без задних ног. Где-то у входа должен был сидеть надсмотрщик.

Стиснув зубы от острых уколов, — лапки паука были как маленькие колючки, — Зур’дах протянул руку к лицу и пальцами осторожно снял паука, спрятав под покрывало.

Ну и где мне взять тьму? Создавать прямо тут?

Паук продолжал щипаться и колоться.

Ладно! Получишь! — зло подумал Зур’дах.

Под покрывалом было темно, тьмы можно было создать и тут, хоть подобного он не делал.

Сконцентрировавшись, он вызывал десятки песчинок, из которых создал один кристаллик, который и протянул паучку.

Жри!

Создавать каплю он опасался, слишком много для нее нужно было песчинок.

Сначала паук непонимающе смотрел на кристаллик. Однако, довольно скоро понял, что ничего другого ему не дадут. Тогда он схватил кусочек тьмы и буквально разгрыз его, раздробив на части.

Сожрав кристаллик он потыкал Зур’даха требуя еще.

Создать еще один кристалл было легко.

Паук жрал кристалл за кристаллом.

Значит… — подумал Зур’дах, — Ты и кристаллы можешь жрать? Просто нос воротил!

Только сожрав штук двадцать кристаллов паук успокоился.

Глава 101

Покрывало пока что надежно спрятало и его и паука. Тем более что паук, состоящий из тьмы, вообще вряд ли без светильников был заметен кому-либо. Все-таки, несмотря на острое зрение, гоблинам, чтобы видеть во тьме, нужные были какие-либо ориентиры — небольшие источники света от мха до светящегося жука где-нибудь вдали.

Первые мгновения после кормежки Зур’дах хотел отпустить паука, но потом подумал, что можно воспользоваться моментом и попробовать то, что он давно откладывал. Паук довольно сидел на руке: нажравшийся, сытый. Лучшее время, чтобы попытаться проникнуть в его сознание, как он уже делал с обычными пауками. Раз уж никто сейчас его не видит, то надо рискнуть.