Юность, опаленная войной - Эугениуш Червиньский

Мы идем уже больше часа. Наступают сумерки. Вверху слышен гул самолетов ровными тройками в небе плывут "кукурузники".

- Ночь - это их союзник. Теперь до утра будут висеть за линией немецких окопов,- объясняет мне Краковяк. Разговор у нас не клеется. Тяжесть снаряжения и оружия делает свое, ни у кого уже не возникает желания поболтать.

- Пятнадцатиминутный отдых,- передают по батальонной колонне.

Встречаем это известие с радостью. Сходим на обочину с правой стороны дороги, задираем ноги как можно выше, чтобы отдохнули.

- Ложись на бок,- советует Краковяк, - а то схватишь радикулит и не разогнешься.

Я не очень хорошо понимаю, что такое радикулит, но на всякий случай, доверяя опыту Зенека, выполняю его рекомендацию. Мы лежим и слушаем, как командир роты, не слезая с коня, отдает приказание командиру разведчиков старшему сержанту Фаберу:

- Вы должны где-нибудь по дороге раздобыть подводы. Назначьте проворных ребят, и пусть без подвод не возвращаются.

- Слушаюсь, гражданин подпоручник.

Подпоручник Казимерчак отъезжает в голову батальонной колонны, а старший сержант подзывает трех разведчиков и показывает им рукой на деревню, расположенную справа от дороги:

- Видите те хаты?

- Так точно!

- Приведите оттуда подводы.

- Подъем! - раздается команда.

Двигаемся дальше. На месте остаются только трое солдат, которым поручено достать подводы. Через несколько километров разведчики догоняют роту, управляя лошадьми, запряженными в телеги. Не останавливаясь, сваливаем на них часть снаряжения. Плечам стало легче, а значит, идем живее. Примеру нашей роты следуют и другие. Утром, когда рассвело, в колонне видно много таких телег.

Колонна с короткими остановками продолжает движение. Мы проходим мимо разрушенных деревень, кое-где торчат только одни остовы печей. Жители уцелевших домов с интересом смотрят на солдат в конфедератках - давно уже таких не видели. Ночью проходим по заново отстроенному мосту через речку Турью. Здесь несколько дней назад проходила линия фронта.

- Далеко еще до Буга? - спрашиваем офицеров во время стоянки.

Но конкретного ответа не получаем.

Пробуждающийся день в еще большей степени открывает ужасы войны. Поля сплошь изрезаны окопами, полузасыпанными от взрывов бомб и снарядов. Над землей стоит запах гари, смешанный со смрадом разлагающихся тел. Кто-то из солдат чуть отходит в сторону от дороги и подрывается на мине...

Дальше идем плотным строем, точно придерживаясь дороги. Около полудня минуем памятный для меня городок Ягодзин. Это здесь с тяжелыми боями партизаны выходили из окружения. Дальше дорога идет вдоль железнодорожного пути Ковель Хелм Любельский, развороченного до такой степени, будто по нему прошлись дьявольским плугом.

До Буга осталось уже менее двадцати километров, а за ним - польская земля...

Рота, на родину, вперед - марш!

Знойный июльский полдень. Лес, через который мы проходим, пахнет смолой. Люди очень измучены, лошади тяжело дышат. Над колонной поднимаются клубы рыжей пыли. Она такая мелкая, что забивается во все поры, дерет горло. Люди, лошади, вооружение - все припудрено пылью. С запада едва веет приятный ветерок. Он несет с собой чуть заметную прохладу и легкий запах луговых цветов. Во главе роты едет верхом подпоручник Казимерчак и каждые десять шагов поднимается в стременах.

- Ребята, вон там,- внезапно кричит он и показывает рукой,- там, за кустами, Буг!

На мгновение замедляем шаги. Ищем взглядом реку, за ней - Польша. И вот через минуту среди лугов с копнами сена показывается блестящая лента Буга.

Колонна стихийно выравнивается. Даже самые уставшие быстро подтягиваются на свои места в строю. Минуем небольшой пригорок, и сразу же за ним лениво течет река. Саперы строят вторую очередь моста, которая обеспечит движение в двух направлениях.

- Рота, стой! Поправить снаряжение!

Приводим себя в порядок. Подтягиваем ремни и брезентовые ремешки у касок, вытираем лица от пыли, отряхиваем мундиры... И вот долгожданная команда:

- Рота, на родину, вперед - марш!

Эта необычная команда означает конец нашей скитальческой жизни...

Гудит под солдатскими сапогами деревянный мост. Мы вступаем на родной берег. Перед нами белеют среди деревьев стены сельских хат. На обочине дороги стоит длинная колонна советских грузовых автомашин, которая ждет, пока мы перейдем мост. Это улыбающаяся регулировщица предоставила нам право первенства.

Из ближайшего села, расположенного вдоль дороги, доносятся звуки военного оркестра - дивизионные трубачи играют марш для идущих на запад солдат траугуттовской дивизии. На сельской дороге становится все больше людей. Они приносят нам цветы, молоко, черешню. Женщины и даже мужчины сквозь слезы кричат:

- Наши! Наши, польские войска! Столько лет мы вас ждали!

На импровизированной трибуне стоит командир 3-й пехотной дивизии генерал Галицкий, окруженный толпой жителей окрестных сел. Он салютует марширующим солдатам. Дети бросают цветы. Кто-то из толпы провозглашает:

- Да здравствует Войско Польское! Да здравствуют наши освободители!

И так на всем пути по освобожденной родной земле. На улицах Хелма Любельского масса народа. Люди съехались, вероятно, из окрестных сел, чтобы посмотреть, как идут польские войска. Везде цветы и радостные лица - ведь настал день свободы! Город принял праздничный вид. На окнах, на балконах, на каждом доме развеваются бело-красные флаги. Люди обнимают друг друга, целуются, у многих на глазах блестят слезы счастья. Каждый из нас тонет в море цветов. Мы уже не знаем, куда их девать, а к нам беспрерывно кто-то подбегает, вручает новый букет, обнимает, гладит оружие, мундир, целует...

А вот и западная окраина первого польского города. Знойный день клонится к вечеру, подходит к концу и наш март. Солнце уже зашло. Становится все темнее. Мы останавливаемся на отдых. Хозяева угощают нас свежим, еще теплым молоком. Девушки приносят полные фартуки желтой черешни. Солдаты моются около колодца с журавлем. Наконец прибывает и полевая кухня. Бойко гремят котелки, все с большим удовольствием едят густую пшенную кашу. Вместе с Краковяком идем спать в сад. На дежурстве остаются только расчеты станковых пулеметов и противотанковых ружей, установленных для стрельбы по самолетам. Солдатский бивак постепенно затихает.

Поднимаемся с рассветом. После завтрака марш на запад продолжается. Люблин минуем с северной стороны. В город спешат партизанские отряды. Идут лесные люди с бело-красными повязками, на которых четко выделяются буквы "АЛ" и "БХ". Мне интересно, что это за отряды. На первом привале, когда к нам подходят люди с повязками, я спрашиваю кого-то:

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});