Куплю тебя, девочка - Любовь Попова

я твоя фантазия? — спрашиваю, задыхаясь от напора второй руки, что уже находит грудь, сосок.

— И завтра я буду воплощать её в жизнь. И никакие отговорки вроде больной головы, месячных не прокатят. Завтра я буду тебя трахать, даже если мне приставят ствол к башке.

— Как скажешь, мой господин, — руками расчесываю его волосы, рассматриваю каждую черточку лица и вижу, как от моих слов и действий он содрогнулся.

— Скажи это еще раз.

— Мой господин, — выдыхаю я, снова нахожу губы, и вся отдаюсь поцелую… Но лишь на мгновение, потому что в следующую секунду слышу голос Ани.

— Приехали уже?

Мы разлепляемся, но Никита заводит двигатель, не сводя с меня одержимого взгляда. И там такой огонь, что я невольно потею, словно рядом с камином. Могу представить, какие фантазии бродят в его голове, и в каких позах я там уже постояла.

— Приехали, котенок, — говорит Никита и все же отворачивается, когда легонько газует.

Едет вперёд последние сто метров, высаживает нас и, даже не прощаясь, уезжает. А я прижимаю к себе Аню и вспоминаю поцелуй, что продолжает жечь губы. Все-таки Юрий прав, я могу плохо повлиять на его детей.

Надо у него про документы узнать и уезжать, пока я окончательно не погрязла в этих болезненных чувствах. И уже сейчас кажется, что раны от них будут заживать гораздо дольше, чем от физических, которым я довольно часто подвергалась. Просто потому что тело гораздо крепче души. Гораздо.

Глава 23

— Ты быстро учишься, — улыбается мне Мелисса, поднимаясь с кресла напротив.

Теперь остаюсь за дубовым большим столом одна. Заканчиваю допечатывать приглашения. Ну как, допечатывать. Копировать текст. Подставлять нужное имя, отправлять по нужному электронному адресу, распечатывать, вкладывать в красивый конверт с золотой гравировкой эмблемы благотворительного фонда «Мелисса». После всех манипуляций отдать все курьеру, который развезет все по нужным адресам. Очевидно тем, кто не в состоянии запомнить время и место благотворительного бала.

— Спасибо. Думаю, я дальше справлюсь сама. Вам бы отдохнуть, — поднимаю голову от клавиатуры. Мелисса потягивается и благодарно кивает. Мы с ней весь день на ногах.

«Сложно быть богатой», — думаю с иронией. Отвези ребенка в школу, сходи в тренажерный зал, в салон красоты, по магазинам, потом займись приглашениями.

У Мелиссы это в крови, а мои родители, кем бы они не были, явно из рабочего класса.

— Спасибо, милая. Я действительно пойду отдохну. К тому же сейчас Юра привезет Аню с продленки. Ты тоже заканчивай и присоединяйся к нам за ужином.

— Конечно, — тяну уголки губ вверх и возвращаюсь к сверх муторной работе «копировать — вставить». Судя по таблице имен и адресов, я застряла в кабинете еще часа на три. Значит ужин я пропущу. Так что можно улыбнуться чуть шире.

Ведь меньше всего я хочу встречаться с Юрием, и мое отсутствие не даст Ане проговориться о случае на карьере.

Хотя я этого все равно жду. Жду, потому что Юрий ускорит выпуск моих документов. Поскорее отправит меня восвояси.

Но надо признаться, больше всего я жду появления Никиты.

Если честно, меня так потряхивает от предвкушения, что можно танцевать тектоник без музыки. Кажется, кто-то включил долбанный виброрежим внутри моего тела и не собирается выключать.

И все это примешено к леденящему зад страху, что Никита не появится. Что встреча с важным человеком не состоится, или что пройдет не так, как он задумывал. Или, что машина сломается. Или… Или…. Или за ним придет брат Марсело.

Тот, конечно, рад смерти родственника и тому, что теперь грязный бизнес перейдет ему… Но как же страшно, что в его больную голову придет мысль, что ему обязательно нужно мстить. А если предметом мести сделают Никиту? Несложно узнать про русского постояльца в одном из самых дорогих отелей.

Иногда такие люди действуют без видимой логики.

Впрочем, логика вообще предмет весьма субъективный. Она, как и правда, у каждого своя. Вот разве логично, что я сижу и как юная девочка на первом свидании жду мальчика. Мальчика, что так и норовит не просто дернуть косичку. Скорее он рассчитывает ее оторвать.

Совсем закапываюсь работой и мыслями, иногда поглядывая то на часы, то в окно.

Не слышно скрипа гравия, хлопка дверцы машины, а время уже переваливает за девять.

Значит Аня отправилась спать, а Мелисса с Юрой в супружеское ложе.

Порой кажется, они ненасытны. Это видно по вечно самодовольному лицу Юрия. Особенно по языку тела его жены.

Когда уже у меня будет такой, а, Никит? Ну где же ты? Неужели не выполнишь своего обещания? Неужели не трахнешь меня сегодня ночью?

Тру глаза.

С непривычки глаза начали от экрана щипать, а буквы расплываться.

Слышу щелчок замка двери.

Мелисса решила сказать, чтобы закруглялась?

— Мне осталось пара десятков писем, — говорю я, зевая и вытягивая руки наверх, чтобы размять затекшую спину.

Мелисса не отвечает, и я вся подбираюсь. Хочу резко повернуться, но руки, придавившие мои плечи, не дают этого сделать.

Тяжелые, крупные, с ровными квадратными ногтями и венами вдоль кисти. Они заставляют все чувства, что дремали в ожидании неизбежного на протяжении суток, взметнуться вверх.

— Никита… — пришел. Пришел…

— Устала?

Его голос, как наждачная бумага по коже. Царапает, оставляет следы. Мне хочется сказать: «да». Мне хочется ответить «да» на любой его вопрос. На любое его предложение. И, наверное, поэтому я задаю свой вопрос.

— Ты дверь закрыл?

— Естественно, — наклоняется он к уху, и внутренности сворачивает от сладостного волнения, что медом заполняет вены. Растекается по телу, делая все страхи и переживания бессмысленными. Немею еще и от того, как мягко Никита разминает плечи, ведет руками вниз, по ключицам, прямиком к груди, облаченной в обыкновенную футболку.

Какой шустрый…

Усилием воли убираю его руки, разворачиваюсь на крутящемся кресле. Дыхание перехватывает от того, как он смотрит, от того, как белая рубашка натянута на его выпуклых мышцах рук. От того, как мне хочется зубами сорвать одежду, чтобы добраться до десерта. Им меня дразнят. А я в ответ дразню его.

— И? Как встреча, — все же остались во мне разговорные способности.

— Сегодня я без машины, — усмехается он, чтобы завтра с утра от отца не было ни одной претензии.

— А как же человек, который даст тебе кредит?

— Его банк одобрил все. Так что завтра начинаются работы, и вскоре я смогу купить себе машину.

— Значит, — облизываю я пересохшие губы, осознавая развратные перспективы, — Меня ты тоже сможешь взять — вскоре.

— Могу прямо сейчас, — требовательно заявляет он, наклоняется резко