Куплю тебя, девочка - Любовь Попова

class="p1">Уже не первый раз за неделю, что начинает напрягать.

Как идти на работу горничной? Убираться только рядом с туалетом. Но я пришла к выводу, что нужно меньше есть. Тем более за последний месяц в Москве я поправилась. Джинсы, обычно свободные в поясе, стали немного тесными.

Поднимаюсь и иду на кухню, в которой Черкашины сделали запас, способный прокормить меня в течение года. А все потому что невольно рассказала, как раньше бывало не ела по два дня. И кто меня за язык тянул?

Ставлю кастрюлю с водой на плиту и достаю гречу. Почему-то именно ее я вспоминала из времен детского дома. Ну вот на самом деле универсальный продукт. А больше всего мне нравится есть ее с молоком и сахаром. Засыпаю гречу и слышу вибрацию телефона в своем рюкзаке и, в очередной раз игнорируя рисунки, свернутые в трубу, достаю его.

«Если ты передумала, я могу за тобой вернуться», — пишет Вася, и я, качая головой, отвечаю:

«Я уже отмокаю в ванной».

Откладываю телефон, не чувствуя вины за вранье. Иногда лучше сделать вид, что все хорошо, чем раскрывать душу и выливать на человека ворох своих проблем. И, накрывая крышкой кастрюлю, бросаю взгляд в экран телефона. Нового, купленного уже на свои деньги. Тот я отправила на следующий день вместе с Макаром, который выяснял, что в итоге с Сережей.

И вот теперь у меня недорогой «ксиаоми», на который Никита никогда не дозвонится, потому что не знает номера. А может быть даже не будет пытаться узнать. Забудет все, как страшный сон и будет двигаться к успеху уже без препятствий.

Боль в груди вынуждает прижать ладонь к горлу и задыхаться. Агония заполняет все тело. И впервые слезы не застревают в протоках, а стекают по щекам. Стираю их и улыбаюсь. Потому что после них становится дышать гораздо легче. Настолько, что я глубоко вздыхаю и уже обдумываю, что завтра надеть такого, чтобы все сразу поняли: горничная — мое призвание. Тем более, говорят, что там можно вырасти до администратора. А это то, что мне нужно. Расти.

От планов и мыслей отвлекает звонок в дверь.

— Кажется, Вася не поверила мне, — смеюсь я, стираю остатки слез и иду открывать.