Цикл Дегона. Печать силы - Вольфганг Хольбайн

На другой стороне поляны, в непролазных зарослях, что-то зашелестело, и мне показалось, что я увидел какую-то маленькую согнувшуюся фигуру, осторожно пробиравшуюся сквозь колючие кусты. Повинуясь инстинкту, я опустил руку на рукоять ножа, который обнаружил в доме Эльдекерка и взял с собой.

— Я бы не советовал так делать, Роберт, — спокойно сказал Шеннон. — Они очень подозрительны. Не стоит их дразнить.

— Но они ведь этого не видят, — проворчал я.

— Может быть, прежде чем утверждать такое, тебе стоит оглядеться? — Шеннон тихо рассмеялся.

Я так и сделал… и тут же поспешил отдернуть руку от ножа, как будто обжег ее.

Вокруг нас царила непроглядная тьма. Но как бы темно тут ни было, я все-таки сумел разглядеть четыре низкорослые фигуры, окружившие меня на расстоянии одного ярда. Две из них целились в меня из луков, которые были намного больше их владельцев.

— Они наблюдают за нами уже полчаса, — спокойно сказал Шеннон. — Не волнуйся. Если бы они хотели убить нас, мы бы уже были мертвы. Главное — не делай резких движений.

Отблагодарив его за этот совет недовольным взглядом, я осторожно поднял руки и встал. Нацеленные на меня стрелы немного переместились, будто это были следящие за мной змеи.

Шеннон медленно подошел ко мне, и я заметил за его спиной еще с полдюжины воинов маюнде, вышедших из темноты.

— Давай я поговорю с ними, — шепнул Шеннон. — Я знаю их язык.

— В этом мире есть хоть что-нибудь, чего ты не умеешь делать? — с улыбкой спросил я.

— Да, — совершенно серьезно ответил Шеннон. — Я не умею готовить.

Ухмыльнувшись, он сделал шаг навстречу туземцам, но тут же остановился, когда один из них угрожающе поднял лук.

— Тиагунге, — начал Шеннон. — Оваги хаи…

— Не стоит ломать язык, мистер, — ответил туземец. — Я говорю на вашем языке.

— Кто вы? — опешил Шеннон.

Он повернулся к туземцу, сделавшему шаг вперед. Этот островитянин был единственным, у кого не было оружия, что сразу же бросилось мне в глаза.

— Меня зовут Йо Май, — ответил маюнде. — Вы Шеннон?

Шеннон кивнул, и на его лице проступило отчетливое выражение облегчения.

— Вы говорили с Эльдекерком, — сказал юный маг.

Кивнув, Йо Май сделал шаг вперед, так что теперь я видел его лицо, на котором явственно проступали азиатские черты, но губы были пухлыми, как у африканских негров. Этот туземец был маленьким и узкоплечим, как и остальные члены племени. Насколько я мог разглядеть в такой темноте, кожа у него была цвета темной меди. Как и все остальные маюнде, он был голым, за исключением грубого украшения на шее и пестрого пера, воткнутого за левым ухом. При этом он говорил на английском языке не хуже меня.

— Кто он? — спросил Йо Май, указывая на меня.

— Это мой друг, — поспешно произнес Шеннон. — Мы пришли, чтобы…

— Я знаю, почему вы здесь, — перебил его Йо Май. — Эльдекерк нам об этом рассказал. Мы поговорим об этом, но не здесь. Отдайте ваше оружие. — Он протянул руку.

Я осторожно снял с пояса нож и отдал его туземцу. Шеннон, который, как всегда, носил с собой столько оружия, что им можно было бы оснастить целую армию, передал все другому маюнде. Повертев мой нож в руках, Йо Май презрительно поджал губы и выбросил оружие в кусты.

— Пойдемте, — сказал он.

В пещере было очень тихо. Шипение и бурление расплавленной лавы казалось сейчас приглушенным, но в огромном зале, расположенном глубоко под вершиной Кракатау, сгущалась мрачная атмосфера угрозы.

Дегон не сводил взгляда с прозрачного кристалла в виде небольшого шара, который находился прямо перед ним. Кристалл висел в воздухе над огромной плитой из черного базальта, покрытой странными линиями и символами. Иногда Дегону казалось, что он замечает какое-то движение, перемещение нитей тумана в кристалле, но, прежде чем он успевал на этом сосредоточиться, впечатление рассеивалось.

Это зрелище пугало Дегона. Его наполняли страхом не только кристаллический шар и черный камень алтаря, но и все это помещение, находившееся в самом сердце вулкана, то есть в двух милях под его вершиной, в сотнях ярдов под поверхностью моря. Пещера уже не принадлежала этому миру, как и не принадлежала еще другому миру, из которого явились его создатели. И Дегон чувствовал это.

Он пришел сюда лишь во второй раз — с тех пор как очутился здесь, — и это зрелище вновь потрясло его до глубины души.

Зал был огромным. Его купол из черной лавы возносился на сотню метров над полом. Как и большая часть лабиринта, пронизывающего весь вулкан, этот зал был наполнен кроваво-красным светом лавы, а также жаром, исходившим из бесчисленных трещин в полу и стенах. Треть зала прямо за входом превратилась в кипящее озеро лавы: пол там расплавился, и любой смертный, который решился бы войти туда, упал бы в это озеро и сгорел бы живьем. Всю южную стену зала закрывал горящий водопад из лавы.

А вот противоположная стена состояла из воды.

Эта картина испугала его точно так же, как и в первый раз. Там, где должна была находиться массивная скала, возвышалась зеркальная струя из черной воды — мощная, как лед или сталь. Дегон пытался разгадать тайну этой стены, используя магические силы, но ему это не удалось. Он не знал, какое заклятие удерживало воду от того, чтобы она не хлынула в центр вулкана Кракатау.

Но он знал, что все магические заклятия поддерживают этот кристаллический шар и алтарь из черного базальта, поглощающий свет.

ПЕЧАТЬ…

Вздохнув, Дегон поднялся с колен. Он простоял здесь уже полчаса, склонившись перед алтарем и ПЕЧАТЬЮ. Сюда его привели страх и беспомощность, отчаянная надежда на то, что он обретет ответ на мучившие его вопросы. Но ПЕЧАТЬ молчала, и Дегон чувствовал, как его начинает охватывать ужас.

Времени у него не оставалось. Вскоре наступит полночь, а вместе с ней сюда приплывут корабли с ссаддитами. Адские черви будут голодны, и если у него не найдется ничего, что сможет утолить их голод…

Дегон вздрогнул, чувствуя, как в нем поднимается горячая волна беспомощной ярости. Он подозревал, что рано или поздно Тергард предаст его, и был готов к этому. Вот только он не рассчитал, что все произойдет именно сейчас.

«Всего несколько дней», — с яростью подумал Дегон. Всего несколько дней — и он достиг бы своей цели: настал бы конец этим пяти тысячам лет страха и скитаний, пяти тысячелетиям бегства и ухищрений. Он подумал обо всем, что сделал с тех пор, как открыл врата времен, чтобы перенестись назад, в прошлое, где он надеялся замести следы и провести тщательнейшие приготовления, все спланировать и, наконец, действовать как можно осторожнее. Он чувствовал, как его гнев растет. И все это должно оказаться тщетным лишь из-за какого-то жалкого, жадного до власти человека? Столетние приготовления, чудовищное напряжение, ловушка…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});