Печать волка (СИ) - Федорченко Юлия

— Вон отсюда, — сквозь зубы процедил ди Рейз. Камеристка не сдвинулась с места. Натан явно нуждался в посторонней помощи. — Ну же! — рявкнул он. — Проваливай!

Вилл понимала — одно неосторожное слово или малейший намек на неповиновение, и хозяин с удовольствием даст ей расчет. Что подумает Летиция, когда узнает об этом? Если, конечно, угрюмо думала Вилл, закрывая дверь гостиной с наружной стороны, Летиция когда — нибудь вернется.

Глава 10

Архен натаскал ей дров и научил разводить огонь. У Летиции долго не получалось высечь искру, ударяя кремень о кресало, но в итоге ее труды увенчались успехом: сосновые иголки зашипели и воспламенились, поджигая дрова. Сапоги, которые припас для нее вожак, оказались на девушку велики, а платье, наоборот, было слишком узким в груди. Летиция все — таки согласилась пойти с волком — и вовсе не потому, что решила стать его женой. Страдать из гордости, мучаясь от холода и голода, было глупо. Летиция могла обрести тепло и пищу, не жертвуя абсолютно ничем. Архен с некоторой опаской доверил ей нож, и под его руководством девушка разделала зайца, поджарила его на костре и впервые за несколько дней наелась досыта.

В тайнике, помимо прочего, обнаружилось много ненужного хлама: квадратный фонарь с разбитым стеклом, лысая кукла с фарфоровым личиком в истлевшем от времени платье, набор цветных пуговиц в замшевом мешочке с тесемками. Летиция запускала руку под корни старого дерева, по очереди вынимала эти «сокровища» и разглядывала их с большим интересом. Спустя время она поняла: Архен не представлял, как используются эти вещи, — либо никогда не знал этого, либо забыл. Волки обладали тем, что можно назвать добротой, им была не чужда привязанность и забота; вот только чувства, ведомые хищникам, неразумно было сравнивать с человеческими, еще более ошибочным было использовать для них знакомые слова.

Летиция сорвала лопух, положила на него кусок дымящегося мяса и пододвинула «тарелку» к Архену. Волк презрительно фыркнул и смахнул кушанье лапой, вываляв его в земле. Девушка лишь передернула плечами, пальцами отделяя кусочки мяса от тушки зайца и отправляя их в рот. Архен ничего не знал о столовом этикете и потому не позаботился о наличии ложки или вилки.

— Куда теперь? — небрежно спросила девушка

— Домой, — лаконично ответил волк. — К стае.

— Приятно быть вожаком? Королем леса?

Архен промолчал. Самка отпускала колкости в его адрес — он понял это по тону ее голоса и веселому блеску в глазах. Но что смешного или обидного в том, что он занимает главенствующее место в стае? Скорей бы обратить ее. Первое время ей будет трудно говорить, а потом звериная сущность притупит воспоминания о прежней жизни.

— Как вы общаетесь друг с другом? У вас есть имена? Клички?

— Есть. — Он внимательно посмотрел на Летицию. — И у тебя будет.

— Например? — Набив желудок, госпожа ди Рейз пребывала в приподнятом настроении. Можно развлечься беседой, а затем немного поспать. — Как бы ты назвал меня?

— Ночницей, — ответил Архен, особенно не раздумывая.

— Что это? — округлила глаза Летиция.

— Мелкая летучая мышь, — объяснил он. — Пьет из других кровь.

Несколько секунд Летиция недоуменно смотрела на него, а потом сдержанно рассмеялась. Надо же, волк пошутил! Неужели звери обладают чувством юмора? Он не глупее человека, подумала девушка, хотя, возможно, сравнивать их некорректно.

— А тебя как величают? — спросила она.

— Мать назвала меня Археном. Мы помним наши имена.

— Архен, — задумчиво повторила Летиция. — А кличка?

Он почему — то колебался. Это имя было ближе его сердцу, чем данное матерью. Оно было неотъемлемой частью его сущности, его эго — человеческого и звериного. Она, застывшая в ожидании ответа, этого не поймет. Праздное любопытство не входит в список достоинств личности, и Архен не обязан ей отвечать.

— Ледовый Странник.

— Почему? — удивилась Летиция.

— Эстер говорила, что я пустой, белый и холодный. И в мыслях витаю где — то далеко — как айсберг, гонимый течением, бесцельно блуждающий в океане. Это ее печалило.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Какое — то время они молчали. В сердце Летиции зарождалось чувство, которое по всем правилам не должно было появиться на свет; как цветок, пустивший корни в холодный камень, не дающий жизнь.

— Эстер?

— Моя волчица, — сказал Архен. — Моя мардагайл. Эстер или Вьюга. Она предпочитала кличку. Отец Эстер был жрецом, а сама она была невинной и чистой, как ангел, сошедший с небес. Но ее душе было тесно в теле человека.

— Не понимаю, — покачала головой Летиция. — О чем ты говоришь?

— О свободе. — Волк почесал лапой ухо. — Эстер была пленницей. Религиозных догм, своего отца, чего — то еще. С нами она пробыла недолго. Возможно, она нашла в смерти то, что искала.

— Ты дорожил ею? — тихо спросила девушка. В памяти возникли строки из «Дикой природы», найденной в семейной библиотеке. — Вы… занимались любовью?

Вместо ответа Архен взялся зубами за край одеяла и набросил его на девушку, чудом не уронив покрывало в костер. Бесполезно упрекать ее в том, что она мыслит, как человек. Я начинаю испытывать к нему симпатию, думала Летиция под одеялом. Это невозможно, это противоречит законам природы, но это так.

После короткого отдыха они продолжили путь. Архен приноровился к неспешному шагу девушки, лишь изредка забегая вперед, чтобы разведать маршрут. Он старался держаться на расстоянии. Летиция видела его мохнатый силуэт скользящим между стройных рядов сосен, и даже когда вожак скрывался из поля зрения, ей мерещилось, что голубые глаза Архена наблюдают за ней откуда — то сверху.

Лес, залитый предзакатным светом, простирался на целые лиги вперед. Она не пыталась убежать или незаметно свернуть в сторону — знала, что без посторонней помощи отсюда не выбраться. Под ноги ложилась тропа, на которую вовек не ступала нога человека. Летиция покорно следовала за Археном в лесные дебри, строя в уме планы своего освобождения. Она запретила себе думать о Ланне — это пробуждало мучительную тоску и надежду на помощь извне; меньше всего ей хотелось предстать в роли принцессы, запертой на верхушке башни и терпеливо ждущей своего избавителя. В ноже, которым она теперь обладала, не было и капли серебра, но от этого он не переставал быть оружием. С тушкой зайца Летиция управилась достаточно легко и умело, хотя раньше ей не приходилось разделывать дичь: лезвие ровно вспороло шкурку, окрасив руки горячей кровью. Сомнительно, что этим ножом удастся отделить волчью голову от тела или пробить им грудь, да и Архен не подпустит ее к себе так близко — только не во время странствия; но когда — то ведь он должен ослабить бдительность?

Под конец дня лес неохотно выпустил их из своих объятий. Сквозь поредевшие ряды сосен проступили очертания чего — то серого и громадного, и, выйдя на открытую местность, Летиция увидела город, вырубленный в скале. Он дышал древностью и тайной, разделив часть своего волшебства с незыблемыми мостами через каньон и полустертыми ступенями, ведущими на утес; как и они, он был сотворен богами и некогда служил им. Окна располагались на разных уровнях, не повторяя симметрии человеческих жилищ, сеть неровных коридоров уходила вглубь скалы, в каменных залах с обвалившимися стенами еще сохранились кое — какие предметы обстановки, которые бы непременно рассыпались в пыль, стоит коснуться их рукой. Узкие продолговатые желобки, изрезавшие землю перед зданием, были наполнены угольно — черной водой; Летиция подумала, что за многие века в них накопилась истинная тьма. В действительности это оказались всего лишь водоросли, служившие непроницаемой пеленой, столь тонкие и прямые, что напоминали волосы.

— Не пей эту воду, — предупредил Архен, когда девушка погрузила руку в желобок, перебирая пальцами скользкие водоросли. — Она отравлена. — Во взгляде Летиции было недоумение, и волк пояснил: — Разве ты не видишь? Это могильник. Они хоронили мертвых перед своими жилищами и под ними.