Печать волка (СИ) - Федорченко Юлия

— Зачем ему это все?

— Потому что он Странник, — ответила волчица. — Он не знает, чего ищет.

Клер оказалась не менее сентиментальной, чем ее сестра, погибшая от рук охотников. Ванная остывала, становилось прохладно. Летиция брызнула на волчицу водой, заставив ее отпрыгнуть в сторону, и выбралась из чана, держась за ободок. Прозрачные капли, посеребренные луной, стекали по ее голому телу. Повеял холодный ветер, девушка поежилась, покрывшись мурашками, и поспешила завернуться в одеяло.

Лилия сопроводила ее до пещеры и застыла у входа, глядя на луну. По всей видимости, белая волчица занимала низкое положение в стае: она не охотилась вместе с остальными, всегда оставаясь на своем посту, не имела пары и потомства.

— Я слышал голоса, — сказал Архен.

Он ждал ее в супружеской спальне в глубине логова. Летиция не решилась сбросить одеяло и предстать перед ним обнаженной. Странник жил в мире, недоступном для чужих глаз: такими бывают и люди. Замкнувшись в себе, они поступают глупо и жестоко — и при этом не чувствуют за собой вины.

— О чем вы говорили? — допытывался вожак.

— Ни о чем, — пробормотала Летиция, укладываясь на ночь. — О тебе.

— Обо мне?

— Да, — ответила девушка. — На самом деле, Архен… — она впервые назвала его по имени, — ты хочешь быть человеком.

Волк ответил молчанием.

На следующий день Летиция сидела на гладком камне, нежась в лучах утреннего солнца. Робин и Пайпер, волчата прошлогоднего помета, резвились в высокой траве. Сначала Робин не хотела играть и упорно игнорировала юного волка, хотя он прыгал вокруг нее и шаловливо вилял хвостом; но потом он куснул Робин за хвост, они сцепились вместе и покатились по земле.

Наблюдая за ними, Летиция вспомнила своего песика Локса. Она подумала, что Пайпер может немного скрасить ее пребывание среди волков, и решила научить его паре несложных команд. Спустя несколько часов волк наконец поддался обучению, принес в зубах обломок ветки, брошенный Летицией, и положил ей на ладонь. Сел на задние лапы, махая хвостом. Девушка несмело протянула руку и почесала его за ушами. Волк довольно заурчал.

В следующий миг за спиной раздалось громкое, разъяренное рычание. Летиция вздрогнула и обернулась, Пайпер отскочил в сторону, поджав хвост и притиснув уши к голове. За ними стоял Архен, оскалив пасть.

— Не смей, — рявкнул он. — Вожак прыгнул на Пайпера. Тот сумел увернуться и, обиженно заскулив, рванул по направлению к пещере. В груди Летиции шевельнулся страх. Каким — то образом она знала, что эти слова предназначаются ей.

— Почему? — тихо спросила она.

— Не делай из него пса. — Архен был зол. Слюна стекала с раскрытой пасти и капала на траву. Он может убить меня, подумала Летиция. Может передумать, решить, что я не достойна его внимания, и в мгновение ока перегрызть мне глотку.

Больше она не пыталась сблизиться с кем — то из стаи. Они все равно не могли разделить с ней ее несчастье, они не помогут ей бежать. Люди — всего лишь на четверть.

Некрополь стоял на холме, затопленный тенью; город как будто находился под невидимым куполом, не пропускавшим свет. По ночам из пустых окон лилось тусклое сияние, доносились музыка и голоса — они влекли Летицию к себе. Иногда она выскальзывала из постели, кралась вдоль стен, стараясь не потревожить чуткий волчий сон, выбиралась на свежий воздух и долго сидела на холодной земле. Ей чудилось, что голоса подсказывают ей ответ, нашептывают на ухо, как обмануть вожака и выбраться отсюда, но она пока еще не могла их понять. Пройдет время — все изменится; она поймет. Голоса мутят разум, говорил ей Архен, но она не прислушалась к нему. И однажды Летиция не вернулась в пещеру после ночной вылазки, она зашагала по направлению к городу, навстречу зову, обещавшему ответы на все ее вопросы. Клер пренебрегла своими обязанностями и не стала поднимать шум; а может, волчица невольно уснула под монотонное пение мертвых.

Повинуясь интуиции, она обошла стороной поле белых цветов и поднялась по отлогому склону. На верхних этажах здания не было ничего, кроме обломков, крошащихся у нее под ногами, паутины, многослойно покрывавшей полоток и стены, смеси пыли и пепла, похожей на черную муку, и ветра, гулявшего в пустоте залов. Побродив по комнатам, Летиция нашла спуск в подвал. Из темного неровного отверстия, некогда служившего аркой, веяло инородным холодом. Летиция колебалась; она оглянулась на коридор, залитый полосами света, источника которого она так и не обнаружила. Она могла вернуться в логово, снова оказаться среди волков и, в конечном счете, разделить с ними проклятье ликантропов.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Истертые каменные ступени вели вниз и терялись во тьме. За первым несмелым шагом последовал второй, третий; дальше девушка уверенно двигалась навстречу неизвестной опасности, не собираясь останавливаться. Ржавая решетка взвизгнула и слетела с петель, хотя Летиция едва до нее дотронулась; в нос ударил сладкий аромат роз. Госпожа ди Рейз вошла в склеп, ощупывая стены руками. Все, что могло разлагаться и гнить, давно превратилось в пыль. Сквозь трещины в камне пробились маленькие алые цветы, а посредине склепа находилась выбоина странной формы — будто великан в ярости ударил по земле своим могучим кулаком, оставив неровный след. В озерце блестела вода, на поверхности плавали растения — волосы, которые Летиция видела в желобках.

Из дыры в потолке струился мутный свет. Голоса стали громче, они кричали у нее в ушах, подталкивая к воде. Черная жидкость коснулась ее ступней, жадно обхватила лодыжки и медленно поднялась до уровня бедер. Изорванный подол напитался влагой, мокрое платье сверкало и переливалось, как серебристая парча; красными и белыми звездами расцветала поверхность водоема. Что — то пульсировало на темном дне, набирая силу. Летиция зачерпнула пригоршню воды и вылила ее в рот, высоко запрокинув голову. Через мгновение тонкие водоросли оплели ее запястья, утянули девушку под воду и плотно сомкнулись над ее лицом. Одурманенный разум не противился тому, что могло ждать ее на глубине; Летиция даже не пыталась освободиться. Сознание затопили чужие слова и звуки мелодии, которую не мог воспроизвести ни один знакомый ей инструмент; десятки фантомов, менявшие формы, затянули свой безумный хоровод перед ее взором.

Чего вырядилась, Морвена? Образ сутулой ведьмы в алой накидке, впервые в жизни бесконечно счастливой, с сияющим взглядом. Тихий шорох крыльев — голубая бабочка бьется о прозрачную стенку банки, и чьи — то глаза наблюдают за ее мучениями, чьи — то пальцы непрерывно барабанят по стеклу. Кто — то стучит в окно наравне с дождем, ищет пристанища; как не пустить путника в дом, не накормить чем богаты и не позволить заночевать в сенях? Она сонно тянется к задвижке, откидывает занавеску, и холодные пальцы, смоченные дождем, хватают ее за руку. Горящие глаза безумца в прорезях хрустальной маски, закрывающей верхнюю половину лица; светлые волосы выбиваются из — под капюшона, сквозь хрусталь просвечивает красивое мужское лицо — лицо соблазнителя и убийцы. Она отдергивает руку, из горла вырывается крик, который сразу поглощает темнота; мужчина не ждет у двери — он проникает в дом через окно, как вор. Он и есть — грабитель… Он…

Цепляясь за обломки, Летиция выбралась на берег, и ее стошнило черной водой. Оглушительно кашляя, она исступленно расцарапывала ногтями горло, словно внутри нее было что — то, от чего она отчаянно пыталась избавиться. Когда руки испачкались кровью, а на шее остались сине — багровые следы от пальцев, она обессилено рухнула на землю, вдыхая пряный запах цветов. Тени подкрадывались все ближе, намереваясь снова утащить ее в мир сновидений, от которых не просыпаются. Сбоку ударил свет — на стенах склепа сверкнули десятки зеркал; свет отразился от поверхности каждого зеркала, безжалостно пронзая лучами девушку, распростертую на камнях. Летиция зажмурилась и перевернулась на живот, спасаясь от ослепительного сияния.

Зеркальная гладь подернулась рябью, из пучины потустороннего мира вынырнули смутные очертания женских фигур. Какое — то время они мерно раскачивались, как будто пребывая в трансе, а затем каждая потянулась к своей сестре, отпечатавшейся в соседнем зеркале: их пальцы переплелись. Прикрывая глаза рукой, Летиция приподнялась и взглянула на них. На каждой женщине — алая накидка; глубокие капюшоны скрывают лица, но под ними отчетливо белеет кожа — или кость?