Воспитание чувств - Джорджетт Хейер

Геро, хотя ей и было интересно впервые в жизни посмотреть на взлет воздушного шара, пребывала отнюдь не в радушном настроении. Тому виной оказалось поведение мисс Милбурн. Отношение ее к девушке нельзя было назвать иначе, чем задушевным и ласковым, тогда как своего возлюбленного она довела капризами буквально до белого каления. Геро не могла найти оправдания ее кокетству и была поистине шокирована тем, как она то распаляла, то остужала страсть бедняги Ротема.

Невозможно было понять, то ли мисс Милбурн сожалеет о том, что вдохнула в него надежду подаренной ему розой со своего корсажа, то ли мстит за то, что оказалась в обществе столь нерасполагающего джентльмена, как мистер Гамли. Но, хотя время от времени Изабелла делала вид, будто отвечает Джорджу взаимностью, позволяя молодому человеку, например, задержать свою руку на мгновение дольше необходимого, когда он помогал ей выйти из ландо, по большей части, ее поведение оставалось вздорным и раздражительным, она ясно давала понять: все потуги доставить ей удовольствие тщетны.

Один раз Геро, проникшаяся симпатией к Джорджу, не удержалась и с упреком, причем весьма красноречиво, взглянула на Изабеллу, но Красавица сделала вид, будто ничего не заметила. Она принялась оживленно рассказывать о маскараде, на котором побывала неделей ранее, и Геро, в силу молодости и неопытности не слишком-то разбиравшаяся в повадках избалованных красоток, сразу же поняла – причина, подвигшая мисс Милбурн заговорить об этом событии, заключалась в том, что туда ее сопровождал его сиятельство герцог Северн.

Неудивительно, решила Геро, что к концу мероприятия лорд Ротем насупился и выглядел мрачным, даже взбешенным. Повинуясь внезапному порыву, девушка крепко сжала его руку своими, прощаясь с ним у дверей, и застенчиво сказала:

– Не обращайте внимания, дорогой Джордж! Полагаю, у нее просто болит голова.

Он, покраснев, пробормотал нечто нечленораздельное и стремительно зашагал вниз по улице. Геро же, глядя ему вслед, впервые подумала о том, что, возможно, ее обожаемому Шерри в некотором смысле определенно повезло и он совсем не заслуживал той жалости, с которой она относилась к нему изначально.

Глава 9

На протяжении нескольких следующих недель очередные посетители оставили свои визитные карточки на Хаф-Мун-стрит, поскольку вездесущий мистер Стоук заручился согласием виконта и разместил в «Морнинг Пост» объявление о том, что лорд и леди Шерингем поселились по этому адресу. Гости постарше нанесли визиты, считая себя обязанными засвидетельствовать свое почтение супруге Шерри. Вряд ли можно было ожидать, что матроны с полными надежд дочками на выданье, будь они в ясельном или студенческом возрасте, озаботятся семнадцатилетней новобрачной; и поскольку ни одна знатная дама не сочла своим долгом ввести Геро в высший свет, то девушка заводила дружбу с женщинами молодыми и, как правило, эффектными.

Одной из самых первых ее посетительниц стала миссис Хоби, энергичная, жизнерадостная девица, представившаяся дальней родственницей Геро; она буквально ошеломила леди Шерингем своими восклицаниями, протестами и наставлениями. Миссис Хоби была женой ирландца; он, являясь наследником внушительного состояния, жил на пособие в восемьсот фунтов в год, ожидая возможности вступить в права собственности. Женщина призналась: она даже не подозревала о существовании Геро до тех пор, пока не прочла в газете извещение об их браке, но, узнав, что имеет кузину, приходящуюся дочерью дорогому дяде Джеффри, решила не терять времени и немедленно нанести ей визит.

Одного быстрого взгляда миссис Хоби хватило, чтобы понять – ее новая родственница исключительно молода и неопытна, поэтому она возжелала взять ее под свое крылышко. Геро неоткуда было узнать о том, что покровительство взбалмошной особы, прозябающей на задворках общества, не прибавит ей популярности, и она без колебаний приняла приглашение на праздничный вечер в «Пантеоне» после того, как миссис Хоби снисходительно рассмеялась над ее замечанием: она, дескать, не может отправиться туда одна, без Шерри.

– О, моя дорогая леди Шерингем, уверяю вас, это вполне в порядке вещей! Признаюсь откровенно – потому что вижу, насколько чужда вам та легкомысленная и бурная жизнь, которую мы ведем в Лондоне, – нынче совершенно не в моде бывать всюду исключительно в сопровождении супруга! Нет, положительно, это будет сочтено проявлением дурного тона, а я с самого первого взгляда поняла: вы совсем не такая!

Поскольку Шерри говорил ей почти то же самое, Геро с готовностью приняла столь авторитетно высказанное мнение и сочла, что ей просто невероятно повезло, когда узнала о намерении супруга сопровождать ее в клуб «Олмакс».

– Полагаю, я должен сам отвести тебя туда, – заявил он с видом человека, сознающего свой долг. – Имей в виду, это совсем не в моем вкусе, но тамошние патронессы настолько чопорны и манерны, что рядом со мной ты будешь чувствовать себя спокойнее, во всяком случае в первый раз. Десять против одного, тебе там не понравится: чертовски церемонное заведение, предупреждаю тебя!

Его светлость не стал возражать против новой знакомой жены; до этого он ничего не слышал о миссис Хоби, но если она приходится Геро кузиной, то он ничуть не сомневается – знакомство с ней не принесет вреда. Откровенно говоря, он даже рад тому, что она начинает заводить своих друзей, поскольку собственные обязательства не позволят ему так часто находиться рядом с ней, как она, должно быть, надеется.

Судя по всему, эти обязательства требовали от виконта частого присутствия в некоторых неприметных, но, по всей видимости, эксклюзивных заведениях на Пэлл-Мэлл и Пикеринг-Плейс. Как правило, он бывал там в обществе сэра Монтегю Ревесби, цель жизни которого, по мнению людей опытных и много повидавших, заключалась в том, чтобы знакомить богатых молодых людей с теми игорными домами, где они могли бы расстаться со своим состоянием в максимально короткие сроки.

Манеры и умение одеваться обеспечили Монтегю доступ во все круги, за исключением самых избранных; и можно было не сомневаться – он буквально очаровывал своих молодых друзей. Монти, с особой житейской мудростью, обходительным обращением с собственными фаворитами, был, по их словам, настоящим асом, недостижимым идеалом и мастером своего дела.

Представители старшего поколения денди, восседавшие в олимпийском отчуждении у эркерного окна «Уайтса»[32], отказываясь отвечать на приветствия знакомых с улицы, могли, конечно, надменно приподнимать брови при виде сэра Монтегю; но их праздное неодобрение не останавливало молодых и горячих сорвиголов, стремившихся взять от жизни все и уже начавших считать джентльменов типа Вустера, Олванли, а также «короля» Аллена стариками и ретроградами.

Женщины в свою очередь тоже не устояли перед очарованием сэра Монтегю, и среди них нашлись те, кто открыто чувствовал себя польщенными, принимая от него знаки особого внимания. Дело в том, что он не принадлежал к числу джентльменов, которые ради благосклонного взгляда готовы танцевать пред дамой на задних лапках. Он неизменно оставался вежлив, но в его негромком голосе слышались нотки веселого, чуточку презрительного изумления, даже когда он отпускал комплименты, что не могло не возбуждать в представительницах слабого пола охотничьи инстинкты. Однако ни одна из них до сих пор не могла похвастаться тем, что внесла его в список своих побед.

Монтегю, безусловно, восторгался несравненной красотой мисс Милбурн, но она совсем не была уверена в том, что такое преклонение перед ней не имеет оттенка иронии. Естественно, это не могло не пробудить интереса в той, кто привык к безусловному поклонению, и, стоило ему появиться рядом с ней, или оказаться в той же комнате, где находилась она, девушка понимала, что его присутствие действует на нее куда сильнее, чем она готова была себе признаться.

Но на одну леди, по крайней мере, его очарование не подействовало. Геро мистер Монтегю решительно не нравился. Она знала, что должна хорошо относиться ко всем друзьям Шерри, и делала все возможное, стремясь преодолеть отвращение. Однако слишком часто именно Ревесби, как в тот их первый памятный вечер на Хаф-Мун-стрит, уводил от нее Шерри. В памяти леди Шерингем были свежи и обвинения Ферди, которые зазвучали еще сильнее после тактичного намека леди Сефтон – одной из тех дам, кто покровительствовал ей, – что было бы неплохо отвадить Шерри от дружбы с этим ame damnee[33]. Но не могла же Геро признаться леди Сефтон, что они с Энтони условились не вмешиваться в личную жизнь друг друга! Инстинкт подсказывал девушке: ее светлость не одобрила бы подобной свободы нравов. Сэр Монтегю пару раз ужинал у них на Хаф-Мун-стрит, и она вела себя как примерная хозяйка, умело скрывая едва заметную ревность, которая поднималась у нее в душе всякий раз, когда она видела, какое влияние оказывает этот самоуверенный, улыбающийся мужчина на беспечного виконта. Но если сэр Монтегю устраивал очередной развеселый вечер с картами в сугубо мужской компании, то Геро тактично удалялась после ужина, чтобы больше не появляться. И только когда гостями были мистер Рингвуд, Ферди, его брат Мармадюк и лорд Ротем, то условности отбрасывались и хозяйка, совсем как в Мелтоне, сворачивалась клубочком в большом кресле, с интересом наблюдая за игрой.