Воспитание чувств - Джорджетт Хейер

– Или еще чего-нибудь! – сурово добавил Шерри.

Джейсон шмыгнул носом и, вытерев его рукавом своей ливреи, пообещал вести себя примерно. Далее он провозгласил: жена его хозяина – дамочка что надо, а Шерри перевел для нее сей образчик разговорного жанра как хвалебный комплимент.

И вот, когда однажды вечером Шерингемы высадились у крыльца собственного дома на Хаф-Мун-стрит, то обнаружили, что мистер Стоук потрудился на славу. Обстановка небольшого особняка отличалась недурным вкусом и элегантностью. Геро, придя в полный восторг, принялась бегать по комнатам, то и дело восклицая, как хорошо смотрится письменный стол, как милы обои в гостиной, как она рада тому, что предпочла голубую парчу зеленой, и не кажется ли Шерри, что Ферди выбрал для его библиотеки именно ту мебель, которая нужна. Оба джентльмена, и Ферди, и мистер Рингвуд, в этот день уже побывали на Хаф-Мун-стрит; Ферди оставил букетик цветов у дворецкого, а мистер Рингвуд – канарейку в позолоченной клетке. Геро была настолько тронута этим знаком внимания, что, не успев даже снять шляпку, уселась за письменный стол с закругленными краями и написала свое первое письмо на превосходной бумаге с золотым обрезом, предоставленной многоопытным мистером Стоуком, а затем повелела пажу немедленно доставить послание на Страттон-стрит.

А вот хозяина дома ожидал сюрприз далеко не столь приятный. На импозантном двухтумбовом столе в комнате, которую его супруга настойчиво именовала библиотекой, громоздилась пачка умопомрачительных счетов. Виконт был слегка ошеломлен, причем не столько собственной расточительностью, сколько той, что продемонстрировала Геро. Его светлость не мог понять, каким образом она умудрилась потратить такую баснословную сумму на одну лишь мебель, но потом благородно решил – он не станет упрекать жену за это. Просматривая прочие счета, пришедшие от модисток и портных, Шерри задумчиво присвистнул, однако предыдущее знакомство с подобными заведениями не позволило ему испытать чрезмерного изумления при виде стоимости одного-единственного платья или капора с перьями, связанного наподобие шляпки. Виконт сунул пачку счетов в выдвижной ящик стола, решив передать их своему поверенному при следующей встрече. Любой, кто был хоть немного знаком с натурой его светлости, непременно отметил бы отрезвляющий эффект, который произвела на него женитьба, поскольку еще месяц назад он попросту швырнул бы счета в огонь.

Молодожены отужинали в гордом одиночестве в положенное модой время – восемь часов вечера, – сидя друг напротив друга в очаровательной столовой своего нового дома. Прислуживал им дворецкий, чья костлявая фигура и бледность, похоже, свидетельствовали о склонности к умеренному образу жизни. Обед, состоявший из цыпленка на вертеле с грибами, коему предшествовал разделанный лобстер и петушиные гребешки в вине, за которыми последовали грушевый пудинг и трюфели, был приготовлен великолепно, поэтому заслужил похвалу виконта. Геро, которой уже нанесла визит тучная особа, распоряжавшаяся на кухне, очень хозяйственно заявила: они рады тому, что в кухне решились-таки заменить старый камин на современную плиту.

Виконт, правда, едва не испортил произведенный эффект, широко улыбнувшись жене с другой стороны стола и спросив, с чего это, черт возьми, она решила, будто разбирается в кухонных плитах. Геро, лукаво подмигнув ему в ответ, сказала:

– Я, быть может, разбираюсь в них недостаточно, но миссис Грумбридж говорит, что плиты – весьма полезное изобретение, которое к тому же позволяет сэкономить массу угля.

– Ну что ж, во всяком случае это уже кое-что, – заявил Шерри, подставляя бокал, чтобы попробовать вино из бутылки, которую предупредительно держал у локтя виконта дворецкий. – Нет, не это. Принесите игристого шампанского. Оно тебе понравится, Котенок.

Поскольку его светлость предпочитал сухое вино, Геро пришлось изобразить на лице гримасу ценительницы и выразить удовлетворение, которого она на самом деле не испытывала. Заметив это, его светлость рассмеялся, но заявил, что не может позволить ей и далее портить желудок такой ерундой, как миндальный ликер; он предложил жене быть хорошей девочкой и допить вино.

– За вас, миледи! – провозгласил Шерри, поднимая свой бокал. – Черт возьми, должны же мы выпить за свой первый дом!

Следуя указаниям виконта, Геро послушно покинула его по окончании ужина и удалилась в гостиную наверху, пока он в одиночестве вкушал портвейн. Поскольку одиночество его светлости быстро наскучило, вскоре он присоединился к Геро, развалившись на одном из стульев с обивкой соломенного цвета. Протянув свои длинные ноги к камину, в котором тлели угли, виконт зевнул и заявил, что в женитьбе все-таки есть свои положительные стороны.

– По крайней мере, – добавил его светлость, – они были бы, если бы ты не купила на редкость неудобные стулья! Как Ферди, черт его побери, мог допустить подобное?

– Разве ты не помнишь, Шерри? Их мы купили вместе, в самый первый день, когда ты отправился со мной выбирать мебель.

– Господи милосердный, наверное, я был подшофе!

– Пожалуй, ты просто сел не туда, – заметила Геро. – Пересядь вот сюда: это кресло очень удобное!

Виконт без возражений поменялся с ней местами и, провозгласив, что кресло и впрямь удобное, дал Геро повод проникнуться чувством удовлетворения.

Прежде чем его светлость успел прийти к выводу, что вечер, проведенный у собственного камина, нестерпимо скучен, раздался стук в дверь, и через несколько минут виконту подали визитную карточку сэра Монтегю Ревесби. Он распорядился, чтобы Грумбридж привел припозднившегося гостя сюда, и сам вышел на лестничную площадку, дабы приветствовать его.

Сэр Монтегю, войдя в комнату, рассы́пался в извинениях по поводу того, что явился так рано после прибытия ее светлости в город. К сожалению, его неверно проинформировали: в противном случае он бы просто оставил свою карточку у дворецкого утром; он надеется, она извинит его за подобную бесцеремонность; он заглянул только для того, чтобы узнать, не согласится ли Шерри составить компанию ему и еще нескольким друзьям в одном из домов по соседству.

– Брокенхерст поручил мне убедить тебя присоединиться к нам в том случае, если ты уже вернулся в Лондон, мой дорогой Шерри, но, боюсь, – сэр Монтегю отвесил поклон и метнул иронический взгляд на Геро, – я пришел напрасно.

– Проклятье! Ничего подобного! – воскликнул Шерри. – Ты ведь не возражаешь против того, чтобы я оставил тебя, а, Котенок?

Помня о его предупреждении, что, они, когда обоснуются в Лондоне, не должны вмешиваться в личную жизнь друг друга, Геро проглотила разочарование и заверила его, что она уже собиралась лечь спать.

– Вот и правильно, – согласился виконт. – Я знал, что ты почувствуешь усталость с дороги. – Взяв Геро за руку, он поцеловал ее запястье и отбыл вместе с сэром Монтегю.

После ухода его светлости девушка поднесла запястье к лицу и прижала к щеке. Ей очень хотелось заплакать, и она решила, что действительно устала, поскольку прекрасно знала: плакать ей решительно не из-за чего. Напротив, ей следовало бы радоваться. С этой возвышенной мыслью Геро и отправилась к себе в спальню, где очень ласково и жизнерадостно болтала со своей горничной, пока та раздевала ее и укладывала в постель.

Шерри, вернувшийся домой глубокой ночью, так и не появился за завтраком. Время близилось к полудню, когда виконт наконец вышел из своей спальни. Он по-прежнему был в халате и выглядел сонным. А в ответ на ее вопросительный взгляд лишь заявил, что они недурно посидели вчера у Брокенхерста и он немного проигрался в карты. Глядя на мужа, Геро решила не напоминать ему о том, что около полудня они собирались нанести визит его матери. Виконт вновь удалился к себе, раздраженно осведомившись, какого черта Бутль до сих пор не принес воду для бритья; а жена Шерри как раз решила, что сейчас самое время прокатиться по Гайд-парку в одном из своих ландо, когда стук в дверь возвестил о появлении первой утренней посетительницы.

Ею оказалась миссис Бэгшот, она привела с собой двух старших дочерей. Почтенная матрона величественно вплыла в гостиную еще до того, как Грумбридж успел объявить о ее приходе, остановилась посередине комнаты и, окинув девушку оценивающим взглядом, промолвила одно-единственное слово:

– Однако!

Геро в некотором смятении поднялась со стула и шагнула ей навстречу. На щеках девушки заалел легкий румянец, когда она, запинаясь, проговорила:

– К-кузина Д-джейн! К-касси! Юдора! Как поживаете?

– Я удивляюсь, что ты еще не сгорела со стыда! – заявила миссис Бэгшот, окидывая взглядом закрытое платье Геро из жатого французского муслина с двойной оборкой и плиссированными складками.

– Честное слово! – провозгласила она. – Готова держать пари, что ничего подобного ты в жизни не носила!