Воспитание чувств - Джорджетт Хейер

Оперный театр вся компания покинула в ландо Шерингемов. Миссис Хоби оживленно поддерживала пустую болтовню, пока даму не высадили у самых дверей ее дома. Мистер Рингвуд отправился на Хаф-Мун-стрит вместе с Шерингемами, но, малодушно отказавшись от приглашения войти, распрощался с ними на ступеньках, а остаток пути до собственной квартиры проделал пешком. Его мучила совесть за то, что он проигнорировал жест Геро, когда она умоляюще потянула его за рукав, но он твердо придерживался мнения, что станет третьим лишним в ссоре, которая непременно разразится.

Дворецкий распахнул перед молодоженами дверь, и Геро, украдкой метнув взгляд на хмурое лицо его светлости, провозгласила:

– Как я устала! Пожалуй, пойду-ка прямиком к себе в комнату.

– Отправь спать свою горничную! – распорядился его светлость. – Мне нужно поговорить с тобой наедине.

От волнующей перспективы побеседовать наедине с супругом, который был мрачен словно грозовая туча, у Геро затряслись поджилки. Она с удовольствием оставила бы горничную при себе, но, поскольку в таком случае Шерри почти наверняка повелел бы той удалиться, обнаружив ее в комнате, Геро не осмелилась противоречить ему.

Дверь за служанкой захлопнулась. Не прошло и пяти минут после этого, как его светлость поднялся к своей супруге. Геро едва-едва успела убрать в шкатулку жемчужный гарнитур и теперь, без этих побрякушек, выглядела совсем молоденькой, живо напомнив виконту самую надоедливую девчонку, которой он помыкал еще в школьные годы. Заготовленная им прочувствованная речь, тщательно отрепетированная во время обратной дороги из оперного театра, моментально вылетела у него из головы. Его светлость подошел к жене, схватил ее за плечи и безжалостно встряхнул.

– Ты, бессовестная маленькая негодница! Как ты могла? – в гневе вскричал он. – Разве я не говорил тебе… Разве не предупреждал, чтобы ты держала свой болтливый язычок за зубами? «Ох, Энтони, это твоя оперная танцовщица?» Нет, это была не моя оперная танцовщица, и вот тебе мой ответ с наилучшими пожеланиями!

В глазах Геро заблестели слезы. Когда он отпустил ее, она поднесла руку к горящей щеке и пролепетала:

– Ох, Шерри, не надо! Я не хотела! Я совсем забыла, что мы не одни!

– Если бы ты имела хоть каплю благоразумия и пристойности, – гневно продолжал его светлость, – тебе и в голову бы не пришло сказать что-либо подобное!

– Да, Энтони, конечно, но она так смотрела на тебя и улыбалась при этом, что я не могла не спросить… Но теперь понимаю, что должна была молчать. Больше этого не повторится.

– Ты уж постарайся! Тебе же будет лучше! – неумолимо парировал ее супруг. – Если я хоть немного разбираюсь в женщинах, эта твоя кузина за неделю разнесет новость по всему городу – или разнесла бы, если бы вращалась в кругах высшего света, чего нет и в помине! Вот, кстати! Не знаю, как ты умудрилась обзавестись столь плебейской кузиной, однако если ты и далее намерена бывать в ее обществе, то я не допущу этого!

Уязвленная столь несправедливым упреком, Геро воскликнула:

– Но это ведь ты сказал, что мне повезло, раз у меня в городе нашлась родственница! И добавил, что ничуть не возражаешь против моих визитов к ней!

– Тогда я и в глаза ее не видел, когда говорил такое, – если вообще говорил! – угрюмо заявил в ответ Шерри.

– Мне показалось, ты очень приятно провел время в ее обществе! – набросилась на него с упреками Геро. – Я уверена, ты смеялся над тем, что она тебе говорила!

– Хорошо, оставим это. Но разгуливать с ней по всему городу ты больше не будешь! – грозно пообещал Шерри. – Имей в виду!

– Ни за что! – потеряв терпение, выпалила Геро. – Я буду дружить с тем, с кем захочу, и ездить туда, куда пожелаю, и делать стану, что мне нравится, и…

– Да неужели? – взорвался его светлость и решительно устремился к жене.

Геро предусмотрительно отступила за небольшой столик.

– Да, именно так все и будет, и можешь не говорить: «Да неужели?», потому что сам заявлял – мы не должны вмешиваться в личную жизнь друг друга, и ты это знаешь!

Виконт, остановившись, с подозрением уставился на Геро.

– Я говорил такое? Клянусь, никогда в жизни я не мог сказать подобной глупости! – произнес он.

– Нет, говорил! Ты сказал, что не принадлежишь к числу тех мужей, которые вечно поднимают шум из-за всяких пустяков! Ты сказал, если я буду соблюдать приличия…

– Но ты их не соблюдаешь! – возопил его светлость, хватаясь за соломинку. – Более неприличного поведения я в жизни не видел! А касательно того, что ты намерена поступать, как тебе вздумается, то тебе только дай волю, девочка моя! Да у тебя мозгов еще меньше, чем у той канарейки, которую подарил тебе Джил, сотворив при этом несусветную глупость, а вести себя в обществе ты умеешь не лучше Джейсона!

– Зато я не ворую! – выпалила разгоряченная жена его светлости.

– Я никогда этого и не говорил!

– Нет, говорил, потому что сравнил меня с Джейсоном, а это вообще уже ни в какие ворота…

– Я не сказал, что ты похожа на Джейсона! Я всего лишь сказал, что вести себя в обществе…

– Это одно и то же, и это совершенно в твоем духе, Шерри: обвинить во всем меня, когда ты сам рассказывал мне о девицах легкого поведения и балеринах!

– Откуда, черт возьми, мне было знать, что ты начнешь трещать о таких вещах на каждом углу, как сорока? – сказал его светлость.

– Ты должен был догадаться, что, скорее всего, так оно и выйдет, – без обиняков заявила ему Геро. – Ты знаком со мной уже давно, и я столько раз д-доводила тебя до белого к-каления тем, что говорила то, чего не должна была говорить. А Джил вообще сказал, что тебе не стоило обсуждать со мной подобные вещи, так что ты виноват в случившемся ничуть не меньше меня!

– Ага! – негодующе вскричал его светлость. – Вот оно, значит, как, да? Мало того что ты унизила меня на людях, так еще и решила обсудить это дело с Джилом! Клянусь честью, Геро, это уже никуда не годится! Я должен был догадаться, как все будет! Ничуть не сомневаюсь, что ты спросила у Джила, нет ли у него оперной танцовщицы!

– Да, спросила, а он ответил…

– Что? – проревел виконт.

– Он ответил, что у него ее нет, – просто сказала Геро.

Похоже, виконту вдруг стало трудно дышать.

– Геро! – выдавил он наконец, когда к нему вернулся дар речи. – Неужели ты начисто лишена чувства приличия?

– Да, представь себе! – заявила леди Шерингем. Грудь девушки бурно вздымалась. – И чувство приличия у меня развито гораздо сильнее, чем у тебя, Шерри, потому что я не содержу оперных танцовщиц, и не напиваюсь, и не… Лучше уходи, прошу тебя! Ты злой, и гадкий, и бессердечный, и вообще, я тебя ненавижу!

– Чрезвычайно вам обязан, мадам! – заявил виконт, ища спасения во внезапно обретенном и повергающем в благоговейный трепет достоинстве. – Не имею ни малейшего намерения ни секунды более навязывать вам свое недостойное присутствие, а за сим – желаю покойной ночи!

С этой напутственной речью он выскочил из комнаты, с грохотом захлопнув за собой дверь и предоставив своей окончательно расстроенной супруге заливаться слезами.

На следующее утро они встретились за завтраком, обуреваемые болезненными воспоминаниями о вчерашней ссоре. Виконт, вежливо пожелав Геро доброго утра, уткнулся в газету. Геро налила себе кофе и принялась медленно жевать рогалик. После короткой паузы она проглотила непонятно откуда взявшийся комок в горле и сказала:

– Шерри?

Виконт опустил газету.

– Да?

– Ты не хочешь ломтик ветчины? – предложила Геро, которую его холодный голос поверг в уныние.

– Нет, спасибо, не хочу.

– Или… или еще кофе?

– Нет, – отказался виконт, вновь возвращаясь к газете.

Геро подкрепилась несколькими глотками кофе и предприняла новую попытку:

– Шерри?

– Ну, что еще?

– Н-ничего! – ответила девушка, сопроводив свои слова отчетливым всхлипом.

– Ради всего святого, – сказал его светлость, – только не реви!

– Пожалуй, мне лучше в-выйти из комнаты, потому что я не м-могу не плакать, когда ты так холоден со мной! – заявила Геро.

– Я вовсе не холоден с тобой.

– Ох, Шерри, как это на тебя похоже – говорить вот так, когда ты сам прекрасно знаешь, что дурно обошелся со мной! – сказала леди Шерингем, и по губам ее скользнула робкая улыбка. – И так было всегда! Но раньше ты никогда не называл меня «мадам» этим ужасным тоном, и я бы предпочла, чтобы ты надрал мне уши! Честное слово!

– И ты бы получила по заслугам! – сказал его светлость, протягивая руку через стол. – Нет, правда, Котенок, мне чертовски жаль, что я обидел тебя! Но сказать такое… Но ты обещаешь, что этого больше не повторится?

– Обещаю! – вскричала Геро, вкладывая свою ладошку в его руку.

По лицу виконта расплылась невольная улыбка.

– Проклятье, я отдал бы пятьсот фунтов за то, чтобы взглянуть на физиономию Джила, когда ты спросила, нет ли у него оперной танцовщицы! – сказал он.