Кошка с Собакой - Алексей Свешников

– Не к столу, наверное… – спохватилась Надя.

– Да ничего. Давайте, я вам тоже расскажу про животный мир. У меня есть друг Володя, старый мой приятель. Он работал в охранных структурах когда-то, и у него остались друзья с тех времён. Периодически они встречаются, со всеми вытекающими. А был там у них один парень – фанат попугаев. Мечтал о натуральном какаду. Копил, копил и купил, наконец. Около штуки баксов, по-моему, этот какаду ему стоил. По тем деньгам это чуть ли не годовая зарплата выходила. Ну и сидели они, квасили на кухне. Какаду обмыли, клетку для какаду тоже обмыли, ну и нарезались под это дело. А тогда как раз начинали продавать газовые пистолеты. Прямо все тогда с ума посходили от этих пистолетов. И не знаю уж как, но зашёл у Вовки с собутыльниками про эти самые пистолеты разговор. Про какаду уже забыли, курлыкает себе на холодильнике – его уже не слушает никто. И что-то там никак не могли решить, что лучше – револьвер или автоматический пистолет. Ну и спорили, спорили… Наконец, этот фанат попугаев вскакивает и кричит:

«Вот смотри, никаких осечек», – выхватывает из-за пояса газовик, тут же шмаляет – и прямо в какаду. Тот с копыт. Они из кухни – вонища жуткая, пока в себя приходили, вспомнили про этого какаду сраного, схватили его, а он уже пластмассовый. Парень – за голову!

– Ой, какой кошмар, и что они дальше сделали? – спросила Надя.

– Поминки справили сразу. Главное же повод…

– А пистолет какой был?

– Это история умалчивает.

Пришла собака, посмотрела на бутылку коньяка и ушла.

– У вас животные какие-то странные. Вот смотришь на них, и не покидает уверенность, что всё понимают.

 – Есть такое, – я налил ещё по одной.

Мы выпили, помянув какаду с колли.

 – А кошка ваша, это что-то конечно. Я первый раз вижу, чтобы вот так уколы переносили.

 – Она у меня, вообще-то, сообразительная.

 – И в туалете я не заметила, куда она у вас ходит по естественной надобности.

 – А туда же, куда и я. Они у меня обе, что собака, что кошка, в этом вопросе соображают как надо.

 – Удивительно!

Мы ещё посидели.

 – Слушайте, а с машиной вашей как? – внезапно вспомнил я.

 – Постоит до утра, я тут недалеко живу, – ответила Люда.

Я налил по третьей.

 – Мне – последняя, – замахала руками Надя.

 – Тогда до краёв.

Далее события развивались по знакомому сценарию. Посидев ещё немного, мы все втроём выдвинулись на прогулку. На лестнице столкнулись с Мариной, которая осуждающе посмотрела на нас. К счастью, никто этого, кроме меня, не заметил. Проводив Надю до такси, мы с Людой вернулись. Этому возвращению предшествовал небольшой разговор в таком стиле:

– Ну, чем займёмся дальше?

 – Моей кошке нужен постоянный уход, я не могу надолго отлучаться.

 – Помощь специалиста не требуется?

«А потом качалась ночь на каблуках».

13. Отпуск

В отпуск так в отпуск. Ебись оно всё конём! Решил съездить на юга, дикарём. В одиночестве. На хуй «пассажирок», только я и животные. Куда же я без них? Пропаду, к хуям собачьим! Эти не подведут, помогут добрым советом, может, и покусают кого в критической ситуации.

– Я на самолёте не полечу, – сказала собака.

– Поезд и ниепёт, – поддакнула кошка.

Всё время эти бестии мной помыкают.

Ну, тут уж ничего не поделаешь, поезд так поезд. Поехал в кассы, взял билет до нужной станции. Из-за зоосада моего пришлось купе целиком выкупать. Да оно и к лучшему. Начнут ещё пиздаболить на людях.

– Тебе надо будет на поводке и в наморднике ехать, – говорю собаке.

– Во, приплыли! Я ж не кусаюсь!

 – Это ты ещё всему вагону объясни!

 – А мне как? В корзинке, с бантиком? – кошка не может промолчать.

 – Если хочешь, – говорю, – организуем.

 – Ладно, не остри, Куклачёв на выезде.

 – И справки нам не забудь ветеринарные, – собака напоминает. А то высадят на безымянном полустанке.

Так и собирались.

Приехали на вокзал, стоим в очереди на посадку в вагон. Рядом семейства разнообразные, все в основном с детьми. Мамаши на собаку косятся. Одна не выдержала:

– Какой пёсик… Не кусается?

 – Да нет, тем более, что в наморднике это проблематично.

 – А вы в каком купе едете?

 – В седьмом.

 – Лаять не будет? А то мы рядом.

«Лаять-то, как раз ерунда. Главное, чтобы стихи читать не начала…», – думаю.

 – Нет, она – немая с детства, родовая травма.

Собака на меня смотрит: ну-ну, типа, ты ещё попизди. И тут как гавкнет. Мамаша любознательная, аж сумку выронила.

 – Вы же говорили, что она немая.

 – Чудеса медицины! Я её на прогревания водил. Видимо, подействовало.

А сам думаю: «Ну доберёмся до купе, жрать не дам.»

 – А там кто у вас? Кошка? – ещё одна показывает на контейнер.

 – Кошка, кошка… – подзаебало меня уже это. Да и жарко. Дети ещё многочисленные активизировались, лезут поближе.

 – Не нервируйте собаку… Да и кошку тоже.

 – Отойдите, дядя же сказал.

 – Ваши билетики – я и не заметил, как моя очередь подошла.

Протягиваю проводнику паспорт, билеты и справки.

 – Не шумные? – проводник кивает на животных.

 – Пока не выпьют, вроде ничего. А так песни любят петь или про рыбалку поговорить, – честно ответил я.

Проводник хохотнул:

 – Проходите.

В купе я разложил вещи, отстегнул собаку с поводка и, наконец, к огромному облегчению последней, снял намордник. Потом открыл переносное КПЗ и выпустил кошку. Та сразу всё обнюхала и сиганула на верхнюю полку:

– Хороший вид отсюда.

 – Чего же здесь только не возили! – собака тоже носом повела.

 – Про всякую дрянь мне лучше не рассказывайте!

 – О дряни, между прочим. Коноплю тут исправно переправляют.

 – Так, хватит откровений.

В дверь постучали. Кого ещё там несёт?

 – Да?

 – Можно? – мамаша, из любопытных, просунула голову в открытую дверь. – Ой, без намордника! – испуганно вырвалось у неё.

 – Не бойтесь, не укусит.

 – Вы не поможете? У нас багажа много, можно я к вам один чемодан положу?

 – Валяйте.

Я и договорить не успел, а она сразу же чемодан коричневый начала пропихивать. Заранее приволокла. Наглость – второе счастье.

 – Только если кошка написает, не обессудьте…

Кошка недовольно засопела сверху.

 – А вы положите туда, где не подобраться, – сказала мамаша, имея в виду рундук.

 – Я туда свои вещи положил.

Нет, ну вот же ж наглая!

 – А-а-а, ну тогда будем надеяться, что всё нормально будет.

И улыбаясь, она исчезла.

 – Незамужняя, – подождав, говорит, собака.

 – Кольца что ли нет?

 – Ну, кольцо, это, во-первых. А во-вторых, мужиком от неё не пахнет. Да и сама ничего…

 – Детей у неё вроде двое.

 – Тебе ж не жениться, узнай, может, в один город едете.

 – Без советчиков обойдусь.

Опять стук.

– Да?

 – Это я опять, а вы ещё один чемодан не возьмёте, а то я посмотрела, есть ещё местечко…

Я только руками развёл. Что тут скажешь, плохо быть вежливым.

 – Давайте.

 – А вы всегда вещи под замком держите? – вопрос явно с целью продолжить беседу.

 – Да, привычка от армии осталась.

 – А где служили?

 – РВСН.

 – А что это?

 – Ракетчики.

 – А говорят, там радиации много?

Господи!!! Как же меня з-а-е-б-а-л-и эти вопросы про радиацию!

 – Вы не кассиршей работаете?

 – Не-е-ет, – недоумённо проблеяла она. – А почему вы спрашиваете?

 – Так, аналогии. И ещё вопрос можно?

 – Да, пожалуйста.

 – Вы замужем?

 – Нет, в разводе. А это зачем?

 – Спор вышел небольшой.

 – С кем? – изумлённо спрашивает.

 – С самим собой.

 – Спасибо, – ледяным тоном отчеканила она и вышла.

Я понял, что проголодался. Открыл сумку.

– Тебе два часа без еды – штраф за гавканье на платформе, – говорю собаке.

 – Может, все вместе поедим, а то как-то не по-людски, – кошка сверху заступается – Да и чемодан могу обоссать.

 – И, между прочим, если ты забыл, то так называемое «гавканье» – это мой родной язык, – тактично напоминает собака.

 – Ладно, чёрт с вами, садитесь.

Только расселись, опять стук в дверь. На этот раз проводник пришёл проверить билеты. Был он в приветливо-поддатом состоянии.

 – Ого! Прям как дрессированные! – удивился он.

Действительно, «картина маслом»: у кошки с собакой только что салфетки на коленях не постелены.

 – Решили покушать, а то с этими дорожными сборами недосуг.

Собака недовольно рыкнула. Не любит, когда про сук говорят.

 – Чая с бельём вам попозже принесу… Тута… Это… Пока то-сё, – попытался он, как мог, передать суть своей работы, и под конец тирады, изобразив рукой ельцинскую загогулину, отправился дальше по вагону.