Большие Надежды (СИ) - Варвара Оськина

иначе вы рискуете подхватить заражение. — И когда Хант никак не отреагировал, Мэй, видимо, привела последний аргумент, который, по её мнению, должен был стать решающим. — Я знаю, о чём говорю.

— У вас нет половины правого лёгкого. Я в курсе, — равнодушно ответил Артур и чуть склонил голову набок, разглядывая растерявшуюся Мэй. — Хотел, кстати, спросить — как оно?

— Приемлемо, — скупо отозвалась она и грубо добавила: — Особенно, если тебя не душат или не приходится подыхать в нашем медблоке.

Это замечание вызвало у Ханта кривую улыбку. Похоже, у них нашлось что-то общее — нелюбовь к весьма убогим медикам Города. Генетически идеальные люди болели здесь редко, а потому эта профессия считалась весьма непрестижной и туда отправляли самых дефектных. Так что, хмыкнув, Хант неожиданно сам для себя протянул руку и сунул под нос приготовившейся к новым спорам девчонке, которая, очевидно, не ожидала такого. Впрочем, её растерянность длилась не дольше пары секунд, и с удивившим его самого удовлетворением Хант наблюдал, как быстро та собралась.

— У вас неплохая реакция, — заметил он, и Мэй отчего-то смутилась.

— А… да… наверное, — пробормотала она, и заметно выделявшиеся на коротко остриженной голове уши покраснели.

Артур перевёл взгляд на её руки. А те оказались внезапно такими до странного тонкими, что Хант удивился, как она их ещё не сломала. На его взгляд, эти пальцы, больше похожие на длинные узкие льдины, которыми зимой обрастал Щит, должны были трескаться от любого усилия. Но такие же бледные, едва не прозрачные, они на удивление ловко управлялись с замысловатым паутинным бинтом, что был пропитан белёсой жидкостью и пах слишком уж приторно.

— Я бы хотела привести их сюда, — неожиданно проговорила Мэй, и Хант с силой заставил себя оторваться от созерцания её рук. Движение пальцев походило на танец, пока они разглаживали, сворачивали, ощупывали и делали ещё уйму мелких почти незаметных движений, от которых почему-то было тяжело отвести взгляд.

— Кого? — спросил он и вновь наткнулся на осуждающий синий взгляд.

— Девушек…

— Подопытных? — хохотнул Хант и увидел, как при этом дёрнулась щека Мэй. Забавно… — Зачем?

— Им будет полезно, — коротко ответила она и чуть сильнее, чем нужно дёрнула конец бинта, закрепляя. Тот на мгновение растянулся, а потом плотно обхватил кисть, приняв нужную форму. Если бы не волокна, можно было подумать, что на руке ничего нет.

Хант мысленно усмехнулся. Очевидно, Мэй злилась, оставалось только понять почему. На его непонятливость или же всё-таки сопереживала?«Мессерер… Сколько же змей ты приютила в нашем гнезде?» Он мысленно скрипнул зубами и резким движением натянул обратно перчатку. Отступив от замершей Мэй, он сцепил за спиной руки и отчеканил:

— Нет. Инструкции говорят об обратном. Никаких внешних контактов.

— Значит, инструкции ошибаются, — упёрлась Мэй.

— Инструкции никогда не ошибаются.

Хант начинал уставать от этой беседы, но, когда уже было хотел развернуться и уйти прочь, за спиной раздался неожиданно ядовитый шёпот:

— О! Ну вы-то в этом отличный специалист. Наверное, даже испражняетесь по приказу!

Артур медленно повернулся, глядя сверху вниз на нервно сжавшую кулаки Мэй, и шагнул к ней навстречу, подавляя всем: ростом, весом, словом. Дыхание вырвалось из респиратора с такой силой, что тот захрипел.

— А вы, я посмотрю, решили попробовать себя в качестве знатока естественной репродукции? — негромко проговорил Хант, но Мэй едва не шарахнулась в сторону. Быть может, она бы и попыталась, но только что перебинтованная ею рука снова вцепилась в тонкую шею, вынуждая остаться на месте. — На что будете опираться? Книги или… быть может, собственный опыт? М-м-м?

О том, что удар достиг цели, Хант понял по взгляду. Глаза Мэй переполнила такая дикая ненависть, что он невольно растянул губы в жуткой улыбке. Это было прекрасно! Так хорошо, что за накатившим удовлетворением, Артур едва не пропустил самое важное. Он узнал его! И предчувствие, что терзало его всякий раз, стоило посмотреть в лицо Мэй, наконец обрело форму и смысл. Взгляд! Тот самый, как в день казни Мессерер. Ошибиться попросту невозможно. И понимая, что наконец-то нашёл нужную нить, Хант отпустил шею, на которой уже проявлялся красный след от его пальцев.

Но, когда он уже отвернулся, Мэй нашла в себе силы в последний раз огрызнуться. И это было напрасно…

— Вам прекрасно известен ответ, — процедила она, но Артур лишь пожал плечами. — У вас может быть хоть целый свод правил, но книги не врут. Я читала…

— Разумеется, что вам ещё остается, — перебил он, не поворачивая головы. — На большее вы всё равно непригодны.

Мэй замолчала, ошеломлённая столь равнодушно выданным оскорблением, и Артур направился прочь. Он мысленно считал секунды и усмехнулся, когда в спину ударил злой крик.

— А вам, как погляжу, недоступно даже такое! Вы всего лишь тупой исполнитель!

Гнев Мэй разлетелся по оранжерее, зазвенел колокольчиками лабораторной посуды, а потом неожиданно оборвался, словно споткнулся, налетев на замершего в дверях Ханта. И в теплице № 3 стало удивительно тихо. Настолько, что было слышно, как капала скопившаяся в поливочных конденсаторах жидкость. Хант чуть повернул голову, давая Мэй осознать всю глубину совершённой ошибки, и когда позади раздался отчаянный всхлип, спокойно заметил:

— Всё сказали? Тогда, пожалуй, на сегодня дерзостей уже через край. Вам не кажется?

Мэй ничего не ответила. И, пожав плечами, Артур закончил:

— Жду ваш отчёт.

С этими словами он вышел прочь и спокойно прикрыл за собой стеклянную дверь. В её отражении он успел заметить, как Мэй было ринулась за ним следом, но затем остановилась и отвернулась, зажав рот ладонью.

— Раз, два, три… тебе некуда идти, — пробормотал он весьма самодовольно и направился прочь.

Хант понимал, что эта девчонка сбежит, если, конечно, не дура. Вот прямо сейчас, едва стихнут в западном «зубце» эхо его шагов. Но ещё Артур был почему-то уверен, что она так не сделает. Каждый поступок, каждое слово или действие Мэй, включая совершенно дикую эскападу с бинтами, не укладывались в привычную картину предательства. Ей зачем-то нужно было остаться именно здесь, а потому она словно пробовала, как далеко может зайти и, похоже, перестаралась. Хант усмехнулся.

«Неудачный у тебя выдался день, Флоранс Мэй… Ох, неудачный».

На верхних этажах Башни всегда было довольно пустынно. Далеко внизу остались суетливые службы Канцеляриата, залы для совещаний, Архив, сотни людей, что сновали по переходам и коридорам… Однако сюда, на сотый этаж, не долетал гомон их голосов. А потому в этот час тишину здесь нарушал только шум вентиляции и неизбежный гул от Щита, чей верхний край маячил аккурат под ногами. Из больших желтоватых окон можно было, как