Ты будешь одинок в своей могиле - Джеймс Хэдли Чейз

наткнусь, сделаю вид, что заблудился.

Бармен снова поставил перед нами два стакана виски, и я распрощался еще с некоторой суммой денег.

– Валяй, – сказала она равнодушно. – Далеко ты не уйдешь, так что все это не важно. Но только ничего не выдумывай. Тут были ребята, которые вздумали шутить с Баннистером, и их отмолотили на славу.

– Больше всего мне нравится в тебе добродушие и умение внушать оптимизм. Давай-ка допивай и уходи. Что касается меня, то, если я и нарвусь на неприятности, выберусь из них сам. За полицией посылать не надо. Брендон только и ждет возможности меня прижучить.

– О’кей, не буду вызывать, – ответила она, допивая и вставая с табурета. – Хочешь сломать себе шею – ломай, шея твоя. Я пошла на второй этаж. Можем дойти туда вместе.

Последний глоток виски придал мне необыкновенную самоуверенность. Я сообщил об этом мисс Болас.

– Ты сначала протрезвей, тогда увидишь, – ответила она равнодушно.

Мы вышли из бара и прошли по коридору до лестницы.

Приземистый, коренастый человек в мятом, словно он в нем спал, смокинге стоял на площадке. Руки в карманах, лицо скучающее. Похож на бывшего боксера: скулу пересекал большой шрам. Он кивнул мисс Болас, а потом вдруг схватил меня за руку.

– Куда он идет? – прорычал вышибала.

– Он со мной, – ответила Гэйл. – Не усердствуй так. Баннистер тебе за это больше не заплатит.

Тот убрал руку, что-то проворчал и показал жестом: идите. Мы поднялись по лестнице, и когда этот парень уже не слышал, я спросил:

– Еще один друг детства Баннистера?

– Это Шэннон. Раньше боксировал, но слабовато. Если выбирать, с кем из двоих ссориться – с Шэнноном или с Гейтсом, – то лучше с Шэнноном: у Гейтса всегда при себе пистолет.

– Слушай, хорошо бы нам расстаться раньше, чем ты меня совсем запугаешь. Я так своего задания не выполню. Скорее всего, мы с тобой ненадолго.

– Вот уж в чем не сомневаюсь.

Мы прошли длинным коридором, в конце которого оказалась еще одна лестница. Тут же находился вход в комнату, где играли в покер. Судя по количеству народа, дела там шли отлично.

– Там дальше по коридору еще бар, – сказала Гэйл. – Потом увидишь лестницу. Вперед, и поосторожнее.

И, не проявляя больше к моей особе никакого интереса, она направилась в игровую комнату и скрылась в толпе.

Я неспешно двинулся по коридору, всем видом показывая, что пришел поразвлечься, но пока никуда не тороплюсь. Как она и говорила, дальше по коридору находился еще один бар, поменьше, чем тот, что внизу, а за ним – лестница. Я заглянул в бар. Народу было битком, и на меня никто не обратил внимания. Я обернулся. Прямо на меня шла пара: блондинка и высокий крепкий парень. Парень пошатывался. Блондинка была недовольна происходящим. На меня они не смотрели. Как только они стали протискиваться сквозь толпу, я бросился к лестнице. Перепрыгивая через три ступеньки я бесшумно взлетел наверх. Никто меня не окликнул и не выстрелил в спину.

Опять длинный коридор и какие-то двери, за которыми непонятно что находится.

Я стоял, решая, что же теперь делать, как вдруг одна из дверей – буквально в трех метрах от меня – отворилась, и оттуда вышла блондинка в белой шелковой блузке и широких темно-красных слаксах.

Это была Анита Серф.

Глава пятая

1

Анита поглядела на меня сначала без всякого выражения, но тут же узнала – и у нее перехватило дыхание, как, наверное, перехватывает у человека, вдруг увидевшего у своей кровати призрака. Однако самообладания она не потеряла: сразу шагнула назад и попыталась захлопнуть дверь. Я быстро подставил ногу и нажал на дверь плечом. Женщина, пошатнувшись, отступила, и я ворвался в комнату.

Анита бросилась к другой двери в дальнем конце, но я успел схватить ее за запястье.

– Ну-ну, спокойно, – сказал я. – Нам надо поговорить.

Она вырвала руку и отступила. Ее грудь под белой шелковой блузкой ходила ходуном, глаза сверкали, а лицо побледнело так, что приобрело цвет старой слоновой кости. У нее теперь не было ничего общего с той соблазнительницей, которая пыталась разговорить меня прошлой ночью. Она выглядела старше, грубее и потрепаннее: бедовая девчонка, которая многих кидала и которую многие кидали. Ей давно уже надоело отшивать мужчин, и она перестала их отшивать, но при этом потеряла свежесть и шарм, необходимые при ее типе красоты. И помимо всего, сейчас она была здорово напугана. В больших серых глазах стоял страх.

– Убирайся! – произнесла она почти шепотом.

Я огляделся: мы находились в спальне. Отличная комната. Вот уж чего я не ожидал найти на верхнем этаже ночного клуба. Ковер толстый и приятный для ног. Кровать весьма комфортабельная. Занавески под цвет ковра, а ковер под цвет обоев. На туалетном столике полно пузырьков, пудрениц, флаконов и пульверизаторов. По всей комнате стоят лампы с абажурами, создающими мягкое освещение.

В общем, любая женщина, даже жена миллионера, с удовольствием поселилась бы в такой комнате. Но Анита Серф довольной не выглядела. А выглядела она как жертва железнодорожной аварии, вылезшая из-под покореженного вагона.

– А я-то вас ищу повсюду, – сказал я. – Не ответите ли на пару вопросов, миссис Серф?

– Убирайся отсюда! – Она показала на дверь, причем ее указательный палец дрожал, как у старухи в параличе. – Никаких вопросов! И слушать ничего не буду!

– А про ожерелье тоже не будете? Вернуть его не желаете?

Она отшатнулась, как будто я ударил ее по лицу, и прикрыла рот рукой.

– Не понимаю, о чем ты говоришь.

– Понимаешь, и еще как. Я говорю об ожерелье, которое ты дала Дане Льюис. Почему ты это сделала?

Анита кинулась к туалетному столику и выдвинула ящик. Я видел достаточно фильмов, чтобы догадаться, зачем ей это понадобилось, и успел вовремя отреагировать: подбежал еще до того, как она извлекла оттуда кольт-автомат 25-го калибра.

Я схватил Аниту за руку и почувствовал, что она пытается снять пистолет с предохранителя. Я сжал ее руку сильнее, чуть не расплющив ее пальцы о железо.

– Брось! – приказал я. – Не будь дурой!

Она врезала мне в грудь локтем и повалилась на меня. Я едва удержал равновесие: пришлось схватить красотку за талию и прижать к себе. Однако это было все равно что пытаться удержать дикую кошку: боролась она отчаянно, и я еле удерживал ее. Не в силах расцепиться, мы, шатаясь, переходили с места на место.

– Кончай, а то я тебя пораню! – крикнул я, когда Анита попыталась ударить меня по лицу.

Но она все-таки ударила кулаком, как молотком, и одновременно лягнула меня