Лики Срединного царства. Занимательные и познавательные сюжеты средневековой истории Китая - Алексей Бокщанин

Против повстанцев, помимо местных частей, бросили тысячу отборных солдат из столицы. Поскольку у правительственных войск конница была слабой, император разрешил забирать лошадей у населения. Но это только подлило масла в огонь, и борьба разгорелась еще сильнее. В марте года Овцы мятежники, численность которых превысила сто тысяч человек, уже хозяйничали более чем в пяти округах и пяти уездах, захватив десять городов. Так возникло самое крупное вооруженное крестьянское восстание в средний период правления династии Мин. Храбрецы обычно нападали внезапно, врасплох, в тех местах, где правительственных войск было мало, а потому достойного сопротивления не встречали. Главнокомандующий неприятельскими частями Чжан Вэй был избалован, труслив и воевать не умел, а посему ему требовался умный, смелый и деятельный помощник. Таковым стал Ма Чжунси — штатский чиновник и ученый. После чего все эти воеводы «отправились походом на разбойников».

А между тем восстание разрасталось. Как только чиновники слышали о приближении «разбойников», они впадали в панику. Жители сами открывали ворота городов и впускали мятежников. По этой причине, сообщает современник, «между Севером и Югом прервалась всякая связь. Народ волновался и шумел». Из Пекина на места послали приказ — восстановить городские стены, очистить рвы и пополнить войска, причем надлежало набрать «смельчаков из народа», дабы «разбойникам» не удалось привлечь их к себе. В городах и деревнях спешно формировали отряды самообороны и возводили укрепления. Власти расположили войска вдоль Желтой реки — Хуанхэ, чтобы предупредить прорыв «бандитов» в горы Тайхан, где, как опасались, они могли создать свою опорную базу. Весной того же года усилились народные волнения на юге провинции Цзянси, а летом отряды Чжао Суя, Си-на Старого Тигра, Лю Третьего и Яна Тигра ушли в Хэнань, а также действовали в Шаньси. Затем они вернулись в столичную провинцию и через Шаньдун отправились на юго-запад — вверх по реке Янцзы. Повстанческое войско, ведомое Лю Шестым, Лю Седьмым и Ци Яньмином, вторглось в Шаньдун и Хэнань, а затем, пройдя не одну тысячу километров, вступило в богатые рисом и пшеницей провинции Хубэй и Хунань.

Здесь с 1507 года бушевало крупное восстание крестьян, которым удалось занять обширную территорию и овладеть рядом городов. Испуганные власти собрали значительные силы на границах этих провинций, стараясь не пропустить мятежников в соседние области. Войско братьев Лю вплотную приблизилось к Учану, однако на штурм этого крупного города не решилось и двинулось вниз по реке Янцзы — в Цзянси. После стремительного рейда на север отряды Лю Шестого, Лю Седьмого и Ци Яньмина достигли Чжэньцзяна. Казалось, они перережут Великий канал и прервут сообщение между Севером и Югом. Повстанцы угрожали Нанкину — Южной столице Минской империи. Всего за один год Овцы они победоносно прошли по семи провинциям, трижды подступая на севере к Пекину. Так начиналась обычная для средневекового Китая маневренная крестьянская война против прогнившей бюрократии.

Видя, что подавить мятежников не удается, за дело взялся помощник главнокомандующего Ма Чжунси. Честный, умный и смелый человек, он решил переманить повстанцев на свою сторону, умиротворить их и отпустить по домам. При этом Ма Чжунси делал ставку на свою незапятнанную репутацию и усталость атаманов от кочевой жизни и опасностей. Ма широко распространял объявления. В них говорилось, что если Лю Шестой и другие повстанцы появятся в родных местах, то разрешается не задерживать их и давать им продовольствие. А ежели кто из «разбойников» надумает сложить оружие, то таковых не предавать смерти. Услышав об этом, атаманы прекратили набеги и стали выжидать. Никто не знал, верить написанному или нет. Тогда Ма Чжунси, взяв с собой нескольких солдат, поехал в стан противника и стал уговаривать храбрецов бросить свое опасное занятие и сдаться на милость императора. Лю Шестой и другие атаманы, в свою очередь, посетили этого уважаемого человека в его военном лагере. То, что он, окруженный своими офицерами и солдатами, мог легко арестовать вожаков и не сделал этого, укрепило их доверие к нему. Вот тут среди атаманов и начался разброд. Лю Шестой имел намерение покориться, а Лю Седьмой, напротив, считал заманчивое предложение ловушкой. Как можно верить?! Государственные дела находятся в руках евнухов, и Ма Чжунси не сможет выполнить своего обещания! Тогда их ждет плаха!

Желая разузнать обо всем подробнее, атаманы послали в столицу надежного человека, но ответ он принес неопределенный. Тогда захваченные в Шаньдуне серебро и золото доставили в Пекин и раздарили влиятельным евнухам и сановникам, прося взамен подтвердить сведения о помиловании. Золото и серебро охотно взяли, а вот ни помилования, ни гарантий не предоставили. Убедившись, что деньги и время потрачены впустую, братья Лю и их товарищи с особой силой и яростью возобновили набеги. Это послужило сигналом к резкому подъему повстанческой борьбы, собравшей под свои знамена десятки тысяч бойцов. Правительственные войска ничего не могли поделать с летучими кавалерийскими отрядами «бандитов». Как всегда в таких случаях, стали искать козла отпущения. Им, естественно, оказался Ма Чжунси. Против него использовали слухи, клевету и доносы. Не вел с разбойниками борьбы! Держал вверенные ему войска только для собственной охраны! Был в сговоре с атаманами! Ведь запретили же они своим людям разграбить и сжечь дом Ма Чжунси! Это ли не доказательство?! Заодно приплели к делу сибарита и труса Чжан Вэя. Обоих арестовали, бросили за решетку и приговорили к казни. Ма Чжунси умер в тюрьме, а его начальник вышел на волю, потеряв лишь титул и должность.

В августе 1511 года Лю Шестой, Лю Седьмой, Ци Яньмин и Ян Тигр объединили свои отряды в мощное кавалерийское соединение численностью в две тысячи всадников. Эта конная лавина наводила ужас на богачей и власть имущих. Повстанцы убивали всех чиновников. Страх, особенно на местах, еще более усилился после расправы с одним из уездных начальников. Во главе карательных войск срочно поставили первого евнуха Гу Даюна. На подавление «разбойников» мобилизовали лучших военных и штатских чиновников, перебросили отборные войска с северной границы. Было объявлено: сдавшие свой город власти отныне карались отсечением головы.

Меж тем боевые действия приближались к самому Пекину и Тяньцзиню. В столице ввели военное положение. Повстанцы наступали. Ситуация стала критической. Испуганный император Хоучжао вызвал к себе влиятельнейших сановников и устроил им разнос. «Разбойники на востоке, а войска отправились на запад! — кричал он. — Из-за своей медлительности они не смогут выполнить задачи!» Был дан приказ о новой переброске войск, и правительственная армия получила явный перевес. В двух последующих сражениях повстанцы понесли потери и отступили на юг. Угроза Пекину была снята.

Наступил год Обезьяны (1512) — время крайнего ожесточения борьбы. Время решительной схватки. Против «бандитов» были посланы новые карательные войска. Император грозил казнями, однако ни запугать, ни расколоть мятежников не удалось. Подавить же движение силой долго не представлялось возможным. Стремительные отряды «бандитов» всякий раз уходили от лобового удара.

Только ценой огромного напряжения власти смогли переломить ситуацию в свою пользу. Не выдержав мощного напора, после ряда поражений повстанческие армии рассыпались на отдельные отряды.

Когда кольцо вражеских войск стало сжиматься, братья Лю повели свою колонну на запад. Они рассчитывали пробиться в горы Тайхан и уйти в провинцию Шаньси. Однако под Синтаем им пришлось принять бой. Последний бой. В самом его начале пал отважный Ци Яньмин. Крестьянская пехота не выстояла под ударом превосходящих сил противника и обратилась в бегство. И тогда наперерез ей во главе трехсот всадников ринулся Лю Шестой. Поднявшись в стременах, он бешено кричал: «Стойте! Заячьи души! Назад! Трусы!» Но вражеская стрела пронзила ему горло. Лавина бегущих смяла, а затем вражеская конница опрокинула его отряд. Как погиб Лю Седьмой, никто не знает. Видели только, как он в окружении верных друзей ринулся в гущу сражающихся. Из этой сечи вырвался только его буланый конь под алым седлом поверх леопардовой шкуры. Так ушли в мир теней легендарные атаманы, не ведавшие страха. Но еще многие годы люди вспоминали дерзкие набеги лихих всадников и не верили в их гибель.

Как укрепить слабеющую империю? Чжан Цзюйчжэн и его реформы

Чжан Цзюйчжэн (1525–1582) — один из видных китайских сановников, пытавшихся провести реформы в административно-управленческой и социально-экономической сфере страны. Уже с конца XV века и особенно с начала XVI века в могучей с виду китайской империи Мин наблюдается подспудное развитие кризисных явлений. Постепенно нарастает характерная для традиционного Китая дифференциация земельной собственности. С одной стороны, все больше земельных площадей правдами и неправдами попадает во владение самого императора, многочисленных его родичей, высших сановников и царедворцев, широкого учено-служилого слоя (чиновников и претендентов на чин и звание), богатых купцов и землевладельцев, юридически не имевших сословных привилегий, но эксплуатировавших наемный труд. С другой — все больше обедневших крестьян вынуждены брать землю в аренду у хозяев, попадая в зависимость от них. Растут налоги. Наметившееся к середине XVI века развитие ремесленной промышленности, торговли, особенно внешней, и городской жизни всячески тормозится традиционной идеологической доктриной, считавшей торговлю и ремесло «второстепенными», не достойными уважения занятиями. Падает боеспособность армии, построенной на принудительной службе людей, приписанных к военному сословию, и на обращении в солдат преступников. Разлагается правящая верхушка. Императоры все чаще отстраняются от государственных дел, передоверяя их временщикам, использующим свое положение для безудержного обогащения. Мздоимство закрепляется как определенная норма жизни, поразив сверху донизу громоздкий чиновно-бюрократический аппарат империи. Двор ведет роскошный образ жизни — празднества, банкеты, увеселительные поездки, охота, развлечения, а в казне не хватает средств на выплату жалованья войскам.