Это мучительное пламя - Ксения Мартьянова

на ногах стоишь.

– Мне – вполне достаточно, – она улыбнулась, а затем начала поочередно заглядывать в шкафчики, – а вот тебе не помешает немного расслабиться.

– Здесь нет алкоголя.

– Но одну бутылку я всё же нашла, – не унималась Эбби. – Значит, есть вероятность, что найду и вторую.

Она задумалась, а затем широко улыбнулась и стала быстро подниматься по ступенькам.

– Эбби!.. Черт… – Он сорвался следом. – Не бегай по лестнице!

– Не становись занудой! – Крикнула она, почти в мгновение ока оказавшись на открытой палубе.

– Если ты не будешь слушаться меня, то упадешь за борт!

– Ммм… а ты спасешь меня, как истинный герой? – Промурлыкала Эбби и, ухватившись пальцами за корпус, внезапно взобралась на самый край.

Дарен почувствовал, как сердце сжалось от страха.

– Прошу, слезай оттуда. Если мы налетим на волну, и ты не удержишь равновесие…

– …то я упаду за борт, – скучающим голосом закончила она. – Да-да, ты уже говорил что-то подобное.

– Дай мне руку, – он вытянул свою ладонь, очень надеясь, что она примет разумное решение. В противном случае – держите его Небеса, но он клянется, что привяжет эту женщину к кровати до тех самых пор, пока они не приедут!

– Ты постоянно ищешь повод коснуться меня, – её улыбка стала шире, и она слегка наклонилась, соблазнительно прикусив губу, – но в этот раз тебе придется сначала меня поймать.

– Я не собираюсь играть с тобой в эти игры… – Эбби выпрямилась и, не обращая на него внимания, стала пробираться в сторону бака[5]. – Что ты делаешь? Вернись! Это не… дьявол!

Одним ловким движением он забрался наверх, во всей этой ситуации радуясь одному единственному обстоятельству – всего несколько минут назад он решил ненадолго сбавить скорость. Спасибо, Господи, что ты вложил в его голову такую светлую мысль, а теперь, пожалуйста, сделай так, чтобы эта безумная не упала! Дарен не знал, услышал ли Бог его мольбы, или в этот самый момент Эбби просто повезло с координацией, но каким-то невероятным образом она преодолела препятствия и перебралась на носовую часть яхты. А вот после этого Удача её покинула. Дарен нагнал её как раз в тот самый момент, когда она почти потеряла равновесие и, схватив за руку, притянул к себе.

– Упс, – хихикнула она, прижимаясь к нему, – чуть не упала.

– Ради всего Святого, неужели ты…

Эбби резко, но мягко накрыла его рот ладонью, и они оба замерли, смотря друг другу в глаза. Он слышал её неровное дыхание и ощущал бешеный стук сердца. Яхта слегка подпрыгивала на волнах, но Дарен не чувствовал ничего, кроме её тепла. Скользнув с губ, её ладонь легла ему на грудь, заставляя Эбби придвинуться ближе. Запах алкоголя смешался с соленым океанским воздухом, и теперь вызывал ещё больший дурман, чем прежде. Он вдыхал её всю, хотя и знал, что вновь не сможет надышаться.

– Тебе лучше спуститься в каюту… – тихо сказал он, но запнулся, когда её руки стали медленно сползать вниз.

– Я не хочу.

Её пальцы осторожно пробрались под рубашку, коснувшись обнаженной кожи, и ему пришлось втянуть в себя воздух и на мгновение прикрыть глаза.

– Эбби…

– Мм? – Дразня его, растянула она.

– Не делай так.

– Почему? – Тихо спросила Эбигейл, каждым касанием прошибая тело очередным электрическим зарядом. – Разве тебе не нравится?

Её пальцы продолжали двигаться вверх, заставляя Дарена чувствовать просто неописуемую муку. Боже, если бы она только знала, как ему нравилось. Как сильно он хотел касаться её, прижимать к себе, целовать и вновь и вновь доказывать, что она лишь его. И что ей никогда не удастся этого изменить.

Но он не мог…

– Ты пьяна, – хрипло ответил он.

– Чересчур пьяна, – подтвердила Эбби, сильнее вжимаясь в его тело, – и совсем себя не контролирую.

– Иди в каюту… – она тут же завертела головой, – …иначе тебе будет больно…

Обхватив его лицо руками, Эбби прикрыла глаза и приподнялась на носочки.

– Мне больно постоянно, – еле слышно произнесла она, бережно касаясь лбом его лба, – так почему сейчас это должно быть важно?

– Потому что я больше не хочу быть причиной этой боли, – тихо ответил он, накрывая её ладони своими руками. – И не хочу, чтобы ты меня ненавидела.

Эбби слабо усмехнулась. Она была под действием алкоголя: ослабленная, уставшая, отдавшаяся во власть эйфории и адреналину, но, вместе с тем, живая и настоящая – его. Только его.

– Я бы не смогла ненавидеть тебя, даже если бы захотела, – прошептала она у его губ. – Ведь я пыталась… каждый день… но у меня не получилось… – Дарен ощущал скорость, с которой стучит её пульс на запястьях, и её горячее дыхание всего в дюйме. – Я не хочу бороться с тобой… я устала давать тебе отпор… но мне так больно, и я… просто не могу справиться с ней…

– Я знаю, – он прижал её к себе, – и мне очень жаль.

Эбби расслабилась и поддалась, тут же уткнувшись носом в его шею. Дарен гладил её по волосам, зная, что скоро алкоголь возьмет своё – она уснет, возможно, на утро даже и не вспомнив того, что сказала, но ему было важно совсем не это. Её слова – вот, что имело значение. Она произнесла их. Под действием градуса или нет – была ли разница? Ведь то, что грузом лежит у нас на сердце, мы говорим именно в такие минуты: когда наши эмоции берут верх над нашей головой.

Она не чувствовала к нему ненависти, не хотела бороться с ним. То, что она подпускала его к себе и сама подходила так близко, давало ему самое главное – надежду. И теперь, что бы ни происходило и, что бы она не говорила, он ни за что не повернет назад.

И, как бы она не вырывалась, он больше никогда её не отпустит.

Глава 7

Эбби проснулась от того, что к горлу подкатил огромный, давящий ком. Она сумела сглотнуть его, остановив внезапный рвотный спазм, но отвратительное ощущение и сухость во рту так никуда и не исчезли. Поморщившись, она сделала непроизвольный вдох, пытаясь впустить в легкие побольше свежего воздуха. Почему она чувствует себя так плохо?

Не сумев найти ни одной разумной мысли в голове, – потому что, сказать по правде, мыслей в голове не было вообще никаких, – Эбигейл стала медленно открывать глаза. Свет оказался слишком ярким, отчего-то болезненным и заставил её вновь зажмуриться. Да что с ней такое…

– Милая, – мягкий голос пробрался в самые закрома сознания, а затем знакомые руки коснулись слегка влажных волос, – как