Это мучительное пламя - Ксения Мартьянова

этом мире принадлежит тебе? Остров уже назвали в твою честь? – Язвительно спросила она, наблюдая за тем, как он опускает лестницу. – Или эта яхта? Я уверена, что ей выпала большая честь носить…

Эбби запнулась, когда её взгляд невольно опустился на передний корпус судна. Сердце забилось, как сумасшедшее, ноги стали ватными, и она в самом деле забыла, что должна дышать. Красным по белому на яхте было выведено имя, но совсем не то, которое она не удивилась бы, увидев. Не то… Господи, если таким образом ты решил подшутить над ней…

– Что это? – Губы сами прошептали вопрос. Дарен молчал и, не сдержав нахлынувших эмоций, Эбби, резко схватив его за руку и, повернув к себе, указала рукой на надпись. – Я спросила, что это? Чья это яхта? Чье имя? – Она тряхнула его сильнее, заставив поднять глаза. – Не молчи! Скажи же мне! Чья это яхта?!

– Моя.

Одно слово. Всего одно невинное слово, произнесенное тихим, почти неслышным шепотом ударило с силой, от которой мгновенно зазвенело в ушах.

Задрожав, её пальцы ослабли, а через секунду отпустили тонкую ткань.

– Почему… – шептала она, понимая, что начинает неосознанно глотать слезы, – …зачем ты сделал это? Чтобы что-то доказать?

– Нет, – тихо ответил Дарен.

– Тогда скажи мне… – Эбби замотала головой, ощущая, как сердце совершает очередной болезненный кувырок, – …зачем ты играешь?

– Я не играю, – ответил Дарен, – и никогда не играл…

– Нет, играл! – Неожиданно закричала она, выплескивая наружу всю накопившуюся внутри боль. – Ты играл со мной и с моими чувствами, а когда надоело, – выбросил, как ненужную вещь! Я была лишь марионеткой в твоих руках! Куклой, которая безвольно выполняла твои приказы!

– Эбби…

– Я доверилась тебе, – говорила она, медленно качая головой. – Открылась. Подпустила к своей семье. К Адель… – её голос сорвался, но она не замолчала. – А ты… если ты знал, что не хочешь быть частью всего этого, то зачем подошел так близко?! Почему не предупредил, что мне нельзя тебя любить?!

Она закричала так громко, что от неожиданности сама в отчаянии закрыла глаза и уши. Слезы ручьями текли по лицу – ей хотелось вопить от боли, что есть мочи, хотелось топать ногами и бить кулаками в грудь, и она просто не понимала, как это остановить.

– Позволь мне объяснить… – молил Дарен, – выслушай хотя бы раз…

Эбби сделала судорожный вдох – воздуха в легких было всё ещё слишком мало. Слезы душили, эмоции, словно электрический ток, били по всему телу. Всё это было слишком тяжело. Слишком невыносимо. Завертев головой, она стала медленно отступать назад.

– Не могу… – шептала Эбби, всё больше удаляясь от его шагов, – …я устала терпеть эту муку… у меня нет сил…

Господи, почему боль не становилась глуше? Почему лишь усиливалась?

– Ты должна меня выслушать.

– Нет… – она завертела головой, ощутив, как земля вокруг начала быстро вращаться, – я не хочу…

Ноги окончательно ослабели и подкосились, но Эбби успела ощутить, как её подхватили сильные, до боли родные и любимые руки.

– Я всё ещё живу в твоем сердце, – услышала она. – И, как бы ты не сопротивлялась, всегда буду тем, кому ты отдала частичку своей души.

Глава 6

Этот соблазнительный, дурманящий, лишающий воли запах… самый божественный из всех, которые ей когда-либо доводилось чувствовать. Он осторожно обволакивал ноздри, подчиняя себе каждую частичку её сознания, заставляя инстинктивно облизывать губы, а желудок сжиматься спазмами: частыми, сильными, практически мучительными. «Сочное жареное мясо… свежие овощи… горячий, ароматный кофе…» Господи, почему ты посылаешь ей эти невыносимые кулинарные миражи именно сейчас, когда она ощущает такой сильный голод?! Эбби невольно застонала и, непроизвольно перевернувшись, уткнулась носом в подушку. Замерев на мгновение и, сжав пальцами грубоватую, но в то же время приятную к коже ткань, она стала медленно приподнимать отяжелевшие веки. Бархатное покрывало шоколадного оттенка, прикроватная тумбочка, белые стены… – она совершенно определенно находилась в какой-то комнате… но только вот отчего-то совсем не узнавала обстановку. В голове одна за другой, словно кадры смонтированной пленки, начали вспыхивать картинки недавних событий: буря, пещера, ночь, вертолет, головокружение и ещё Его руки… руки, подхватившие её неожиданно ослабевшее тело… она резко подскочила, догадавшись, где именно может находиться. В этот момент комнату будто бы слегка качнуло, заставив растерянную Эбигейл почти окончательно перестать сомневаться в правильности своего предположения. Осторожно спустив босые ноги вниз, она ощутила, как они коснулись мягкого ковра. Небольшое помещение, в котором она оказалась, покинув спальню, было обставлено дорогой и стильной мебелью в таких же коричнево-белых тонах. Её взгляд непроизвольно упал на уютный уголок, в котором располагался холодильник, микроволновая печь и плита. Ноги сами понесли её туда, и она даже не заметила, как приподняла крышку сковородки. В ноздри снова ударил запах горячей пищи, теперь совсем не кажущейся ей миражом. Желудок сжался с новой силой. Чтобы подавить вырывавшийся из горла стон, она зажмурилась, в прямом смысле того слова отбросив крышку обратно.

– Эбби, держи себя в руках. Тебе совсем не нужна эта еда, – приговаривала она, убежденно качая головой. – Ты ведь знаешь, чья это яхта. У тебя нет в этом абсолютно никаких сомнений, верно? Значит, сложив два и два, ты можешь безошибочно заключить, кто именно приготовил всю эту еду. И именно поэтому совсем не хочешь её пробовать. Она не вызывает у тебя ни малейшего желания… а её запах такой… такой… – она вымученно застонала и прислонилась к стене, – …божественный…

Она обещала себе держаться. Обещала, что больше никогда и ни за что не примет от Него помощи, хотя и понимала, что давно превысила допустимую норму. И нарушила собственные обещания.

Желудок заурчал, вступив в сговор с подсознанием. На этот раз ни тот, ни другой не оставили ей совершенно никаких шансов на то, чтобы гордо устоять перед соблазном. Сейчас, следуя всем законам логики, ей стоило бы думать совершенно о другом. Например, проснувшись на незнакомой яхте, первое, что ей следовало бы узнать: кто ею управляет. Несмотря на все её весьма объективные предположения, мысль о том, что её могли похитить, тоже имела место быть. Безумно? Да, безусловно. Но она всё равно оставила этот вариант при себе. Второе, и, наверное, самое главное, что ей следовало бы выяснить: куда направляется эта посудина. Важные вопросы, не так ли? Но вот только для неё они сейчас не были в приоритете. Единственное, что заполняло все её мысли – это неконтролируемый, первобытный голод. Возможно, если она съест только один маленький кусочек этого фантастического мяса, то сможет вернуть себе самообладание. К