Обречённые на исцеление (СИ) - Ирина Волохова

и расшифровывала их для Хао. В какой-то момент поймала себя на том, что положила щёку к нему на плечо. Прикосновения не смущали, я более не чувствовала себя так одиноко. Мне было тепло, а глаза слипались. Хао продолжал расписывать всё то, что его заинтересовало, чтобы не забыть. Наблюдаю, пока он листает мой блокнот – записи, мои рисунки с изображением Асы, вот скетч парковой дорожки у пруда. Я заранее краснею, потому что на следующей странице…

- Хм! – выдаёт Асакура глядя на то, как он в единении с Духом Огня держит на плечах косулю. Смотрит под ноги, немного опустив голову, на поджаром теле узор, как у духа, волосы упали по обе стороны от лица, руки и живот в напряжении от тяжести добычи, босые ступни шагают по белому песку.

У меня весь сон как ветром сдуло. Ни в одном глазу, а глаза ой-ёй какие большие! Хао перевернул страницу. На втором изображении он снимал серьги, тогда у палатки. Губы у шамана поджались, скрывая улыбку. На следующей странице были только глаза – прищуренный оценивающий взгляд. Кажется у меня полыхало всё лицо до тех самых пор, пока он снова не перевернул страницу. Кровь отлила от лица и мне резко стало холодно. К домику у опушки шла женщина в красивом кимоно, ведя за руку своего сына. Я нарисовала их со спины, но всё равно было понятно, кто это. Асаха и Асаноха. Интересно, Хао-сэмпай меня убьёт?

Он коснулся дрогнувшими пальцами изображения своей матери. Я села ровно и тактично отвернулась.

- Аи…

- Что, Хао? – поворачиваюсь, чтобы встретиться с пронизывающим взглядом, видящим меня насквозь.

- Ты можешь нарисовать её? Только её?

Я сильно задумалась, опустив взгляд на собственный рисунок. Вспомнила изображение Асанохи из манги. Взглянула на Хао. Снова представила изображение из манги, но уже его семнадцатилетнего из первой жизни.

- Я не обещаю, что смогу воссоздать точный портрет, но постараюсь. –

Асакура немного нахмурился, – Ладно?

Подумав секунду, он кивнул. Забрала из его рук блокнот, пролистала наши записи, открыла чистую страничку и, как обычно, начала с “шара”. Хао молча и очень внимательно наблюдал, как на бумагу ложатся сначала непонятные, едва различимые штрихи. Прошла пара часов, у меня стали уставать глаза. Всё это время сэмпай почти не шевелился. Смотрел то на начавший более чётко вырисовываться портрет, то рассматривал меня. Я едва шевелила губами, внутренне напевая про себя “Я так долго спала без тебя!”. Но вот отложила блокнот и потёрла глаза. Потом спустила с полки свой рюкзак и достала оттуда онигири – один себе, второй Асакуре и сказала, что скоро приду. Дошла до туалета, освежилась, плеснув в лицо водой. В первом классе попросила у Силвы два стакана содовой со льдом и вернулась, неся напитки. Вручила сэмпаю, развернула один онигири и протянула ему.

- Приятного аппетита. – сказала на японском и умяла свою порцию за три укуса.

Онигири гулко упал в желудок и мне стало тоскливо допивать газировку. Хао доел, убрал наши стаканы на раскладной столик и вновь взял мой блокнот. Отлистав на пару страниц назад, он вновь углубился в собственные записи, что-то перечитывал, зачеркивал и писал заново. Голова у меня стала окончательно тяжёлой, мозг почти отключался, я откровенно клевала носом. Укачало.

- Поспи. – тихо сказал Асакура, прислоняя меня к своему плечу, – Я пока не буду, послежу за индейцами.

- Я могу тебе понадобиться… – шепчу подавив зевок.

- Спи. – строго шикнул на меня Хао, и занялся собственными рассуждениями, после записанных мной учений.

Сон накрыл моментально. Был беспросветным и неприятно липким, превращаясь в кошмар, постепенно выплывающий из тьмы. Треск, запах гари и дыма – полыхает жилой домик нашей фермы, крыша вот-вот обвалится… Я пытаюсь кричать, звать на помощь, но меня никто не слышит. Муж и дочь там, внутри, в нестерпимо и неестественно горячих всполохах. Огонь перекинулся на крышу овчарни. В доме с грохотом обвалилась несущая балка, в огне послышался детский визг. Внезапно что-то во мне сломалось. Рванула к полыхающему дому, решив, что погибну спасая дочь, либо погибну вместе с ней. Именно в этот момент мой Сашка выбил с ноги входную дверь и вышел из огня, прижимая к себе Алису. Живые и невредимые, оба. На Сашке местами тлела одежда, но он не обращал на это внимания, смотря на меня своими бездонными, стальными, серо-голубыми глазами. Алиса у него на руках тёрла глаза кулачком и всхлипывала, безостановочно зовя меня. Я неотрывно глядела на мужа – высоченный, жилистый, небрежно, но очень стильно небритый. Копна густющих дредлоков до лопаток, по паре с каждой стороны от лица несколько раз обернутых красной материей. В правом ухе малюсенькая серебристая серёжка-кольцо, на ней болтается несколько длинных цепочек. Такой же, каким я его и полюбила – в ужасюще мельчайших подробностях. Но сейчас я заметила в его взгляде что-то такое неуловимое и очень знакомое. Я это уже видела. Точно видела. Где?..

Меня резко встряхнули, вырывая из сна. Я бы сказала – вытряхнули из него.

- Тебе снится кошмар. – Хао ещё раз потормошил меня, – Успокойся.

- Извини, что потревожила. – сажусь ровнее, растираю лицо.

- Почему пожар? – шаман хмуро смотрит на меня.

- А у тебя почему? – у него непроизвольно поджались губы и заходили желваки, – У тебя тоже есть самый страшный сон. И он очень похож на мой. Я думаю, что бессмысленно спрашивать друг друга о подобном.

Он закатил глаза и кивнул, успокаиваясь. Я снова прилегла на его плечо, но сон больше не шёл. Самолёт летел в сторону ночной темени, в салоне начали зажигаться лампы.

- Поспишь? – спрашиваю Асакуру.

- Я думаю над этим. – он немного устало опустил голову мне на макушку.

Какое-то время проходит в тишине. Закат остался позади, в иллюминаторах был лишь его мелкий отблеск, но и тот постепенно пропал. Жаль, что у меня нет плеера, чтобы послушать музыку или звуки природы. Я стала вспоминать любимые песни.

- “Иду, ожидаю

Одиночества без цели.

Надеюсь и ненавижу

Вещи, что не выношу.

Ты думаешь – круто

Придти вот так,

Забрать мою жизнь

И растоптать,

Не правда ли?

Я так долго спала без тебя,

Это разрывало меня на части.

Как зашла так далеко

Играясь этим старым сердцем?

Я убивала миллионы милых душ,

Но не смогла убить тебя.

Я слишком долго спала без тебя!