Теософические архивы (сборник) - Елена Блаватская

«После прочтения условий, необходимых для изучения оккультизма, напечатанных в апрельском номере „Люцифера“, я полагаю, что этого достаточно для того, чтобы читатели этого журнала оставили надежду стать оккультистами. Я думаю, что в Великобритании, за исключением монастырей, вряд ли где-нибудь могут быть достигнуты когда-либо такие условия. В моем будущем положении медика (если боги будут столь милостивы), восьмое условие будет совершенно невыполнимым; это наиболее неудачно, так как мне кажется, что изучение оккультизма является особенно существенным для успешной практики в профессии медика.[538]

Я должен задать вам следующий вопрос, и я был бы благодарен получить ответ на него через медиума «Люцифера». Возможно ли изучать оккультизм в Великобритании?

Прежде чем закончить, я чувствую необходимость проинформировать вас, что я восхищаюсь вашим журналом как научным изданием, и что я ставлю его наряду «Подражанием Христу» среди моих книг по религии».

Дэвид Кричтон,Мэришальский колледж, Абердин

ОТВЕТ РЕДАКТОРА. Это слишком пессимистичный взгляд, чтобы его принять. Кто-то может с пользой изучать оккультные науки, не пытаясь проникнуть в высший оккультизм. Особенно в случае с нашим корреспондентом, и в его будущем качестве медика, «оккультное знание простейших организмов и минералов, и целебных сил некоторых вещей в природе», – намного более важно, чем метафизический или психологический оккультизм или теофания. И это он может делать лучше, если будет изучать и пытаться понять Парацельса и обоих Ван Гельмонтов, чем усваивать Патанджали или методы раджа-йоги Тараки.

Возможно изучать «оккультизм» (правильнее сказать – оккультные науки и искусства) в Великобритании, как и в любой другой точке земного шара; хотя по причине исключительно враждебных условий, создаваемых благодаря сильному эгоизму, преобладающему в этой стране, и магнетизму, который препятствует свободному проявлению духовности, – одиночество является лучшим условием для учения.

Необходимое разъяснение[539]

Ученичество абсолютно не влияет на средства существования или что-либо подобное, ибо человек может изолировать свой разум от своего тела и его окружения. Ученичество – это скорее состояние ума, чем жизнь в соответствии с суровыми и незыблемыми правилами на физическом плане. Особенно это относится к раннему, испытательному периоду, в то время как правила, данные в апрельском номере «Люцифера», имеют отношение к поздней стадии, стадии действительного оккультного обучения и развития оккультных сил и проницательности. Эти правила указывают, однако, на образ жизни, который должны вести все кандидаты настолько, насколько это возможно, так как это наиболее полезно для них в их устремлениях.

Никогда не следует забывать, что интерес оккультизма направлен в сторону внутреннего человека, который должен окрепнуть и освободиться от доминирующего физического тела и его окружения, и заставить их служить ему. Следовательно, первой и главной потребностью ученичества является дух абсолютного бескорыстия и преданности Истине; после чего идут самопознание и самообладание. Эти условия наиболее важны; в то время как внешнее соблюдение установленных жизненных правил имеет второстепенное значение.

Отрицатели науки

Перевод – К. Леонов

Что касается того, что ты слышишь, как иные убеждают многих в том, что душа, после освобождения от тела, не испытывает страданий и не обладает сознанием, я знаю, что ты слишком хорошо обучен доктринам, которые мы получили от наших предков, и священным оргиям Диониса, чтобы поверить им; ибо мистические символы хорошо известны нам, тем, кто принадлежит к «Братству».

Плутарх

С давних пор теософов в целом, и автора настоящей статьи в особенности, серьезно обвиняли в неуважении к науке. Нас спрашивали о том, какое мы имеем право подвергать сомнению заключения наиболее выдающихся авторитетов, и отказывать в признании непогрешимости (что предполагает всеведение) наших современных ученых? Короче, как осмеливаемся мы «презрительно игнорировать» их наиболее бесспорные и «повсеместно принятые теории» и т. д. и т. п. Эта статья написана с намерением дать некоторые объяснения нашей скептической позиции.

Прежде всего, чтобы избежать естественного непонимания предыдущего параграфа, пусть читатель примет во внимание, что заголовок «Отрицатели науки» никоим образом не относится к теософам. Как раз наоборот. Под «наукой» мы подразумеваем ДРЕВНЮЮ МУДРОСТЬ, тогда как ее «отрицатели» представляют собой современных материалистически настроенных ученых. Таким образом, мы снова имеем «высочайшую дерзость», подобно Давиду, вступить в борьбу, со старомодной теософской «пращей» в качестве единственного оружия, против гигантского Голиафа, «защищенного кольчугой», весящей «пять тысяч сикелей меди». Пусть филистимляне отрицают факты и заменяют их «рабочими гипотезами»; мы отрицаем последние и защищаем факты, «оружие единой существующей ИСТИНЫ».

Искренность этого простого утверждения, конечно, должна разбудить всех спящих собак, и спустить всех паразитов современной науки для того, чтобы они кусали нас за наши издательские пятки. «Эти проклятые теософы!» – непременно раздастся крик. – «Сколько еще они будут отказываться от того, чтобы укротить себя; и сколько еще мы будем иметь дело с этой дьявольской конгрегацией?» Конечно, потребуется значительное время для того, чтобы нас опрокинуть, тем более что один такой эксперимент уже был проделан. Кажется весьма естественным, что наше вероисповедание должно вызывать гнев у каждого подхалима механических и анималистических теорий Вселенной и Человека; количество таких подхалимов велико, хотя и не вызывает благоговейного трепета. В нашем цикле всеобщего отрицания ряды Дидимов усиливаются с каждым днем за счет новоиспеченных материалистов и так называемых «атеистов», избегающих церковного догматизма и полных реактивной энергии. Мы знаем численное превосходство наших врагов и оппонентов, и не преуменьшаем его. Более того, в этом случае даже некоторые из наших лучших друзей могут спросить, как они уже делали это ранее: «Cui bono? [кому это выгодно? лат. ] почему бы не оставить в покое нашу высокоуважаемую, имеющую прочные корни официальную Науку, с ее учеными и их низкопоклонниками?»

Далее будет показано, почему; и тогда наши друзья узнают, что у нас есть очень веские основания действовать так, как мы и действуем. У нас нет никаких причин ссориться с истинным человеком науки, искренним, не принадлежащим никакой группировке, непредубежденным и правдолюбивым ученым (каких, увы, меньшинство); он полностью заслуживает нашего уважения. Но тому, кто, будучи специалистом в физических науках, хотя бы и выдающимся, пытается навязать общественному мнению свои собственные материалистические взгляды по метафизическим и психологическим вопросам, в которых он не разбирается, нам есть что сказать. Мы не связаны какими-либо законами, божественными или человеческими, которые обязывали бы нас уважать мнения, которые в нашей школе считаются ошибочными, только потому, что они принадлежат так называемым авторитетам в материалистических или агностических кругах. Выбирая между истиной и фактом (в нашем понимании), с одной стороны, и рабочими гипотезами крупнейших из ныне живущих физиологов – хотя бы они и отзывались на такие имена, как м-р Гексли, м-р Клод Бернар, м-р Дюбуа Реймон и т. д., и т. п., – с другой стороны, мы никогда не намерены колебаться ни на секунду. Если, как однажды заявил м-р Гексли, душа, бессмертие и все духовные явления «находятся вне [его] философского исследования» («Физические основы жизни»), то, поскольку он никогда не задавался такими вопросами, он не имеет никакого права предлагать свое мнение. Конечно, они находятся вне сферы материалистической физической науки, и, что еще более важно, по удачному выражению д-ра Поля Жибьера, вне области ясного понимания большинства наших материалистических ученых. Они вольны верить или не верить в «автоматическое действие нервных центров» как первичных творцов мысли; в то, что феномены воли являются только усложненной формой рефлекторных действий – но мы в такой же степени вольны отрицать их заявления. Они являются специалистами, и не более. Как это с восхищением описывает в своей последней работе автор «Спиритизма и факиризма»:

«Ряд людей, особенно просвещенных в некоторых отдельных областях науки, присваивают себе право произносить по своему желанию суждения относительно всего на свете, они готовы отвергать что-либо новое, что противоречит их взглядам, часто по той единственной причине, что если бы это было правильным, они не могли бы оставаться в неведении об этом! Со своей стороны, я часто встречал этот вид самодостаточности у людей, которых их знания и научные исследования должны бы были предохранить от такого прискорбного морального недостатка, если бы они не были специалистами в своей области. Это признак относительной неполноценности, считать кого-либо выше или ниже себя. На самом деле, количество умов, думающих таким образом, больше, чем обычно полагают. Так же, как существуют люди, полностью неспособные к изучению музыки, математики, и т. д., так же есть и те, для кого закрыты определенные области мысли. Некоторым из тех людей, которые, вероятно, различаются на… медиков или литераторов, замечательным образом не удается никакое занятие вне того, что я назову их «зоной видимости», аналогично тому, как рефлекторы проливают ночью свой свет в ярко освещенную зону, вне которой – глухая тьма и неопределенность. Каждый человек имеет свою собственную зону видимости, размеры и степень освещенности которой зависят от индивидуума.