Ошибка (СИ) - Эдельвайс Алекс

«Я складываю с себя полномочия Главнокомандующего. Делайте что хотите».

По помещению прошёлся взволнованный шепоток. Многие пытались разглядеть за Эйи лицо Лоренса, чтобы хоть как-то уловить обстановку — он был непроницаем: лицо каменное, будто выточенное, в почти неподвижных глазах отражаются холодные блики.

Руки Эйи после этих слов беспомощно повисли; он, казалось, собирался развернуться и уйти, но на повороте вдруг закрыл рукой лицо и оперся другой о стол. Плечи его слегка затряслись.

«Это немыслимо, просто невероятно… Всё это время… Все эти усилия… Да вы хуже людей… Эти хоть насмерть сражаются, если прижмёт, не говорю уж о том, что условия у них гораздо хуже. Всё это время… я доверял кучке предателей…»

Он резко отнял руку от лица и задрал голову кверху.

«За что мне это всё, а? Ну скажите, за что мне наблюдать, как вся моя жизнь и деятельность скатились к чертям по вине каких-то нерешительных придурков? Которые даже не осознают, что это не только моя жизнь скатилась к чертям — это они и сами туда катятся, за что же вы до этого боролись, за что вам люди доверяли, о, да это же бесполезно…»

Он уже не скрывал слёз, и говорил срывающимся голосом. Затем, наконец, повернулся, и медленно направился к выходу. Люди сидели на местах, и только когда Лоренс повернулся, чтобы уйти за ним, один человек встал и сказал:

«Я ухожу с Вами».

Эйи повернулся с надеждой в лице; в нём также, если присмотреться поближе, можно было уловить довольство собой.

— Но ты ведь даже не знаешь, куда я ухожу и что собираюсь делать, — сказал Эйи.

— Мне всё равно, — ответил тот. — Хоть я и не лучше других, но я согласен с Вашими словами и не желаю больше оставаться среди остальных, если они намерены продолжать в том же духе. Мне противно.

Проходя мимо Винтерхальтера, человек спросил:

— Вы позволите?

Лоренс кивнул в сторону Эйи; тот сказал:

— Что ж, благодарю за преданность и здравый смысл.

Ещё несколько человек поднялись с мест и молча проследовали за троими.

Когда дверь закрылась, с места вскочила та самая женщина, ответившая в начале на вопрос Эйи, положила руки на стол и заговорила яростным, приглушённым голосом:

— А вы что сидите, идиоты?! Хотите командования лишиться? Он — самый сильный человек в организации, не считая главы, которая, впрочем, участие принимать вряд ли собирается — но это не важно; вы что, думаете, с вами эти церемониться будут? Да им что мы, что люди — мы даже хуже…

— Вы полагаете, я не в состоянии сам себя защитить? — холодно спросил кто-то из сидящих.

— Ты? — взвилась на него женщина. — Да как ты сам себя защитишь против этой орды? Не выйдет тут извлечь выгоду, ничего не делая! Будешь на поводке у кого-нибудь из этих ходить, в одной конуре с человеком жить и молить небеса, чтоб тебе дали кусок еды!

— Попрошу Вас заткнуться, — зло осклабился тот.

— Я дело говорю, паршивый ублюдок!

— А вот это уже лишнее.

Между говорящими пролетело подобие молнии; началось немое противостояние — никто не мог одержать верх, силы были примерно одинаковы.

— Господа, не стоит здесь ссориться. Стоило нам выйти, вы уже поцапались. На улице бы хоть, что ли… А то поломаете тут всё.

— Что Вам здесь нужно? — спросил один из конфликтующих, сверкнув глазами на внезапно вошедшего Винтерхальтера. Тот ответил:

— Да так, забыл кое-что. Ах, вот оно… — он поднял с пола ручку. — Прошу прощения за беспокойство, уже ухожу. И ещё раз настоятельно рекомендую покинуть помещение, а то вам помогут.

Он повернулся и направился к выходу.

— Стойте, я с вами! — сказала женщина, теперь только защищаясь. Её противник, в свою очередь, медленно ослабил хватку, затем и вовсе прекратил атаку.

— И я, — сказали сразу несколько человек.

— Не желаю закончить свою жизнь позорным суицидом или пожизненным пленом.

— Всё он правильно сказал — это только наши проблемы, и нам их решать. Иначе кому? Смертникам, что ли?

— Да чтоб меня ещё раз назвали идиотом, подонком и так далее…

Лоренс с удовлетворением отмечал, как всё больше людей поднималось со своих мест. Вскоре сидящих вовсе не осталось — разве что человек, начавший перепалку с той женщиной, и тот, другой, у стены. Винтерхальтер подошёл к последнему и вежливо поинтересовался:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Вам нужна помощь?

— Спасибо, — хмуро буркнул тот, — я сам.

— А как Ваша голова, не болит уже?

— Не болит. Благодарю.

— А соображать, случайно, лучше не стали? — поинтересовался Лоренс с улыбкой, про себя удивляясь, как же легко перенять манеру того, с кем работаешь.

— Да пошли Вы нахрен, честное слово, — отмахнулся человек.

— Ну, как знаете. Сами дойти до выхода в состоянии, или, может, помочь?

Не выдержав, человек стремительно встал и, слегка шатаясь, направился к двери.

Винтерхальтер обратился к другому человеку, оставшемуся сидеть за столом:

— Вы у нас, если не ошибаюсь, командовали 18-ой армией в Восточной части?

Лоренс назвал того по имени; тот кивнул.

— Что ж, спешу Вас обрадовать: с этого момента Вы полностью в своём распоряжении. Удачи Вам в самозащите, и всего доброго.

Человек смотрел на Лоренса глазами, полными ненависти; лицо его было белым, как полотно. Затем он быстро встал, процедив «честь имею», и так же быстро вышел.

***

После этого случая пошло как-то получше, однако не решающе.

— Я ни черта не понимаю!!! Мы каждый день убиваем их пачками, а они всё не кончаются. Да и, мне показалось, они гораздо лучше драться стали, уже считай и нам ровня, простите меня за такие слова…

— Это так, — проговорила Ита. — Я ещё ни разу не получала ранений, а тут на тебе — еле восстановилась.

— М-да, надеюсь, Хэзел удастся что-либо выяснить.

— Точнее, подтвердить мою догадку, — хмуро сказал Лоренс.

— Это ты о чём? — спросил Эйи.

— Да не иначе как всё это время они создавали специальные отряды для этой войны — не исключаю, что там и без клонирования не обошлось.

— Пф-ф, да невозможно, — протянула Ита. — Они у нас были как на ладони. К тому же, зачем им тогда было до этого высовываться?

— А может, командование и не было в курсе, — прищурился Лоренс.

— Ты хочешь сказать, — спросил Эйи, — что они не являются одним целым и у них нашёлся какой-нибудь супер-умный ублюдок или несколько, которые всё это сотворили? В таком случае, мы стоим на пороге кошмара, если проиграем.

— Да что раньше времени догадки строить, — недовольно проговорила Ита.

«Всё-таки неправильно, неправильно, неправильно это, когда целый мир оставлен на произвол!» — лихорадочно думал Эйи.

***

Хэзел отправили в разведку по той причине, что её бы никто не подозревал — свидетелей её перехода на сторону врага не было, да и не следили они за этим особо — некому было. А уж её умению скрывать мысли даже глава организации поразилась.

Предположение Лоренса подтвердилось почти в точности. Изначально предполагалось, что все эти люди из группировки, участвующие в войне сейчас, будут кем-то вроде владельцев нового мира — их было не очень много. Их не посылали в бой, сохраняя для будущего. Однако затем, видя, что поражения неизбежны каждый раз, осознавая, что так будет и дальше, кто-то, пока группировка проигрывала снова и снова, начал работать над настоящей, подготовленной армией. Этот кто-то знал, что решающее столкновение неизбежно. И приготовления были самыми серьёзными, в то время как ничего не подозревающие люди организации занимались своей обычной деятельностью. Это была неравная война.

***

— Эйи, вынужден сказать, что, если ситуация не изменится, мы обречены.

— Понимаю. Но если мы просто сдадимся, они сделают из нас то же, что и из людей — если позорно не убьют, конечно. Я уже начинаю подумывать о том, о чём рассказывал тебе как-то — насчёт заключения мирного договора и последующей скрытой войны.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Есть ещё другой выход.

— В самом деле?.. — Эйи посмотрел на Лоренса усталыми глазами, в которых мелькнула надежда.