Служба доставки книг - Карстен Себастиан Хенн

Карл стал читать громче и быстрее. Он выжимал слова из книги. Его пальцы водили по строкам с таким нажимом, что могли повредить твердую обложку.

Потом стая птиц поплыла обратно, медленно, с опущенными головами.

Когда из комнаты перестали выходить, Карл не спеша закрыл книгу, мягко опустил ее на пол рядом с дверью Густава и покинул дом. Теперь он был для него необитаем.

* * *

Старый медный колокольчик, который встречал покупателей в книжном магазине у городских ворот, звучал в радостном мажоре. Но когда на следующий день Карл зашел в магазин, ему показалось, что звон минорный.

У входа стоял мольберт с большой фотографией в рамке с траурной черной лентой. Это было фото Густава, сделанное, когда он взял отставку и передал магазин Сабине. Его едва было видно за большим букетом, а его улыбка казалась вялым отголоском на фоне сияющей дочери. Густав не был собой, он уже начал превращаться в тень.

Перед мольбертом стоял маленький столик, покрытый белой жаккардовой скатертью, на нем лежала книга соболезнований. Дрожащими пальцами Карл переворачивал страницы. Тут были и нарисованные сердца, и слова о горе и утрате. Многие делились воспоминаниями о Густаве или называли книги, которые он им посоветовал, и писали, что те значат для них.

Рядом лежала черная перьевая ручка.

Карл чувствовал, читая, что некоторые слова были очень подходящими. Но сам он так и не сумел подобрать такие, которые стоило бы записать. Написать неправильные слова – все равно что предложить повару собственноручно написанный рецепт: вышло бы ужасное блюдо.

Сабина стояла за прилавком в черном платье-футляре, смотрела в монитор и печатала. Ее волосы спадали на лицо. Карл подошел. «Примите мои соболезнования… вашей утрате». Это «Вы» давалось ему с еще большим трудом.

– Спасибо, – сказала Сабина Грубер, не поднимая глаз. – Нам стоит поговорить.

– Если вам нужен кто-то, кто вас выслушает, или просто дружеское плечо, я рядом. Вы и сами знаете.

Теперь она посмотрела на него. Но не в глаза. Казалось, она нашла точку опоры где-то посередине его лба.

– Господин Кольхофф, дело не в отце. Речь идет о книжном магазине.

Мир Карла был наполнен горем настолько, что он не заметил резкости в ее словах.

– Если речь идет о книжном магазине, я тоже всегда готов помочь.

– Пока отец был жив, многие планы я не могла осуществить – ему бы это не понравилось. Но я уверена, вы понимаете, что теперь я не намерена больше тратить время, откладывая изменения, которые так нужны нашему магазину.

Это предложение звучало так, будто она заранее записала его и неоднократно практиковалась.

– Да, конечно, – сказал Карл, все еще не понимая, к чему она ведет.

– Мы отменим вашу книжную доставку. Заказанные книги можно будет забрать в магазине позже. Или наш оптовый продавец может отправлять их. Пожалуйста, предупредите своих покупателей об этом лично в свой сегодняшний – и последний – обход. Если вы не встретите сегодня кого-то, мы свяжемся с этими покупателями отдельно.

– Это из-за моего жалованья? Я больше не буду брать за это денег.

– Господин Кольхофф, дело не в деньгах. Я уже рассказала вам подробно обо всех дополнительных усилиях.

– Но большинство моих заказов покупатели оформляют лично со мной и я систематически занимаюсь этим.

– Мне действительно не хотелось бы обсуждать внутренние процессы. Это мой книжный магазин, и я так решила, – она продолжала печатать на клавиатуре. – Это очень рациональное и сугубо деловое решение. Пожалуйста, не раздувайте проблему. Лучше тратьте свои свободные вечера на что-нибудь прекрасное.

Карл не предпринимал ничего, просто стоял. В первые мгновения он даже ни о чем не мог думать. Только когда он заметил, что забыл дышать, его мысли снова включились, и легкие снова наполнились воздухом. Ему стоило бы тратить свои вечера на прекрасное? Но для него не было ничего прекраснее, чем приносить людям книги!

– Я буду платить за книги, как и положено, как покупатель. И доставлять их. Тогда это не будет стоить вам совсем никаких усилий.

– В таком случае, однако, вы не будете застрахованы на ваших доставках.

– Это мой и только мой риск.

– Господин Кольхофф, именно такого разговора мне хотелось бы избежать.

– Но…

– Это выглядело бы как официальная услуга нашего книжного магазина. Если вы совершите против клиента противоправные действия, это обернется против нас. Так вот, сейчас у меня есть дела поважнее, чем продолжение этого разговора. А вы, пожалуйста, возвращайтесь к работе!

Карл не заметил, как слева и справа от него собрались четверо сотрудников и сотрудниц магазина, включая стажера Леона.

– Господин Кольхофф никогда не совершал ничего плохого по отношению к клиентам, – сказала Ванесса Эйхендорф, которую Карл принял на работу много лет назад. Он тогда убеждал ее не сдаваться в первое время, когда особенно тяжело.

– Никогда еще не было ни одной жалобы, – поддержала Юлия Бернер, которой Карл как-то дал тридцать марок: она ошиблась, впервые закрывая кассу в конце дня, и эти деньги покрыли ее ошибку.

– Мы получаем по его работе только отзывы о том, как много мы делаем для покупателей.

Эти слова принадлежали Йохену Гисингу, дочь которого, Лили, Карл однажды устроил на стажировку в пекарне, в которой всегда брал утренние рожки с кремом. Карл считал пекаря своим другом, потому что покупал у него уже двадцать семь лет, и обмен свежей выпечки на блестящие монеты связывал их особым образом.

Леону показалось,