Драмы. Новеллы - Генрих Клейст

Антилох

Клянусь богами, странно!

Одиссей

Мы сомкнулись,Чтоб к отступленью путь закрыть троянцам,Лавиною катившимся на нас,И ощетинились стеною копий.Остановился Приамид[57], а мыПосовещались и решили встретитьПо-дружески царицу амазонок,Замедлившую бег победный тоже.Могло ли быть решение иным?Спроси Афину[58] я, она самаРазумнее совета не дала бы.Клянусь Аидом[59] черным, эта дева,Вмешавшаяся так нежданно, словноОна упала с неба, в нашу распрю,Должна примкнуть к одной из двух сторон;А мы, коль скоро тевкрам[60] враг она,Союзницу обязаны в ней видеть.

Антилох

Клянусь я Стиксом[61], прав ты был!

Одиссей

Итак,Отправились мы к скифской героине —Ахилл и я. Вздымая гриву шлемаПред толпами воительниц своих,Она задором боевым кипела,И рыл под нею землю иноходец,Колыша пурпур бахромы чепрачной.«Задумавшись, окинула онаМеня со свитой взглядом безучастным,Как будто перед ней не люди — камни.Моя ладонь сейчас — и та, пожалуй,Красноречивей, чем ее лицо.Но тут она увидела Пелида[62]И сразу же румянцем залиласьДо самой шеи, словно мир вокругСиянием внезапно озарился.Стремительно на землю соскочив,Прислужнице поводья передавИ мрачным взором оглядев Пелида,Она спросила нас, зачем мы к нейПожаловали со столь пышной свитой.Ответил я, что рады видеть мы,Аргивяне[63], в ней недруга троянцев;Что злобою на Приамидов полныДавно сердца у греков; что на пользуИ ей и нам пошел бы наш союз.Сказал я, словом, все, что мог придумать,И с удивленьем увидал, что мнеОна не внемлет. От меня царицаК подруге близстоящей отвернуласьС лицом столь изумленным, что казаласьОна девчонкой шестнадцатилетней,Идущей с олимпийских игр домой,И крикнула: «Отрера, мать моя,И та прекрасней мужа не встречала!»Подруга растерялась. Мы с АхилломПереглянулись, еле скрыв улыбку,А уж царица в светлый лик Эгинца[64]Опять вперила опьяненный взор.Тогда подруга, робко подойдя,Напомнила ей, что ответа жду я.Вновь — то ль от гнева, то ль от срама — вспыхнувТак, что румянец латы осветил,Дикарка мне бессвязно и надменноСказала, что она — Пентесилея,Царица амазонок, и ответитНам содержимым своего колчана.

Антилох

Гонец твой рассказал дословно то же,Но в стане греческом его не понялНикто.

Одиссей

Так вот, не зная, что и думать,Пылая гневом, красные от срама,Вернулись мы назад к своим и видим,Как тевкры вновь ряды смыкают к бою,Ликуя и осмеивая нас.Позор наш угадав, они решили,Что всё теперь за них, что лишь ошибкой,Которую нетрудно устранить,Гнев амазонки против них был вызван,И вестника немедля снарядили,Чтоб дружбу предложить царице вновь.Но прежде чем он пыль стряхнул с доспехов,Пентесилея, опустив поводья,Стремительная, как разлив потока,С неистовством кентавра устремилась[65]На них и нас, на тевкров и на греков,Тех и других безжалостно разя.

Антилох

Неслыханно, данайцы[66]!

Одиссей

Грянул бой,Какого не бывало на земле,С тех пор как гнев в нас фурии вселяют.Там, где столкнулись две враждебных силы,Сама природа исключает третью:То превратить в пары не может воду,Что́ гасит пламя, — и наоборот.Но здесь нашлась такай третья сила,Что влага и огонь уже не знали,Огню ль с водой потоками струитьсяИли воде с огнем взметаться к небу.Троянец от ударов амазонкиСпасается под греческим щитом,А грек его от девы прикрывает,И общему смертельному врагуДают отпор и тевкр и грек совместно,Как будто не похищена Елена.[67]

Один из греков подает ему воду в шлеме.

Благодарю! Мой рот от жажды ссохся.

Диомед

С тех пор все яростнее там в долинеСражение ревет, как непогодаВ ущелье узком меж лесистых склонов.Когда вчера привел я этолийцев[68]На помощь нашим, битва бушевалаС таким ожесточеньем ураганным,Как будто эта бранная грозаНамерена дотла всех греков выжечь.Уж облетел цвет родины под бурей:Астианакс, Менандр и АристонСвоею юной и прекрасной плотьюНа поле боя утучняют землюПод лаврами для дочери Арея[69];А пленных взято амазонкой больше,Чем глаз, чтоб их пересчитать, и рук,Чтоб их освободить, у нас осталось.

Антилох

Ужель никто не понял, что́ ей нужно?

Диомед

Никто, — куда бы лот раздумий нашихНе опускали мы в недоуменье.Порою пыл, с которым в гуще бояОна того, чья мать — Фетида, ищет,[70]Внушал нам мысль, что ненависть к немуОсобую питает амазонка.Не мчится так голодная волчицаЗа жертвой облюбованной по следу,Как гонится царица за Ахиллом,Сквозь нас к нему дорогу прорубая.Однако же вчера, когда во властиЕе он оказался, жизнь емуС улыбкой амазонка подарила.Не будь ее, сошел бы в Орк[71] Пелид.

Антилох

Не будь ее? Кого? Царицы?

Диомед

Да.На поле боя в сумерках вечернихС Пентесилеей встретился Ахилл.К ним тут же подоспел и Деифоб,Который, встав на сторону царицы,Исподтишка по панцирю ПелидаНанес столь сокрушительный удар,Что дрогнули вершины ближних вязов.На краткий миг Пентесилея руки,Бледнея, опустила, но затем,Вновь вспыхнув и кудрями потрясая,Привстала в ярости на стременах,И молнией, слетевшей с небосвода,Вонзился Деифобу в горло меч,И пал ее непрошеный союзникПред богоравным отпрыском Фетиды.Хотел из благодарности АхиллОтветить тем же ей, но амазонка,Припав к гривастой холке скакуна,Который грыз уздечку золотую,Удара избежала и, с улыбкойПоводья опустив, умчалась прочь.

Антилох

Как странно!

Одиссей

С чем ты прибыл из-под Трои?

Антилох

Я послан Агамемноном к тебе,Чтобы спросить, не будет ли разумнейВам отступить, раз все переменилось.Мы Трою брать должны, а не мешатьЦарице вольной и в поход идущейИз побуждений, безразличных нам.Коль скоро ты уверен, что онаЯвилась не на выручку дарданцам,Атрид повелевает вам немедляЛюбой ценою путь пробить себеНазад, в аргивский укрепленный лагерь.А если вам вдогон она помчится,Он самолично выйдет с войском в поле,Чтобы узнать, чего под Троей ищетПентесилея, этот новый сфинкс.

Одиссей

Я, видит Зевс, и сам того же мненья.Иль думаете вы, что Лаэртиду[72]Бессмысленная бойня по душе?Но трудность в том, как увести Пелида.Охотник, если на рога оленюБросается остервенело свора,О псах заботясь, отзывает их;Но, в горло зверю красному вцепляясь,Те мчатся вслед за жертвой через горыИ реки в глушь лесов. Так и АхиллБезумствует с тех пор, как повстречалСтоль редкую добычу в чаще боя.Стреножила ему царица волю:Поклялся он, что за ПентесилеейПовсюду будет гнаться неотступно,Пока ее с чубарого коняЗа косы шелковистые не стащит.Ты, Антилох, коль есть охота, самДар убежденья пробуй на Ахилле,Когда он с губ стирает пену гнева.

Диомед