Четвертая экспедиция (сборник) - Юрий Ампилов

– Ну, что Линь, как ты на это смотришь? – спросил Павел.

– Дождемся окончательных результатов сейсмической съемки, там видно будет, – уклончиво ответил Линь.

– Примерно через неделю сейсморазведку мы завершим, и еще три дня потребуется на полную обработку и интерпретацию результатов, – сказал Павел. – Действительно, может, потом будет понятнее. Однако общая картина уже проясняется, и давайте каждый про себя пусть пока думает. Потом обсудим варианты.

* * *

Неделя пролетела быстро. Работы по 3D-сейсморазведке были, наконец, завершены, и Линь с Полом теперь не отходили от компьютера, изучая геометрию аномального глубинного тела во всех ракурсах. Оно представляло собой немного вытянутое образование, раздваивающееся с одной стороны на два отдельных канала. Разделить тело на неоднородности по внутренней структуре удавалось плохо: слишком контрастным было отражение от внешней поверхности, экранировавшее другие акустические сигналы. Исследования атрибутов сейсмозаписи в различных частотных диапазонах тоже мало помогало. Единственное нечеткое отражение внутри тела, которое Павел и Пол заметили вначале, после полной обработки отчетливей не стало.

– Ну что, парни, куда лазером буравить будем? – спросил Павел своих коллег, склонившихся над монитором.

– У нас есть только одна попытка, поэтому ошибиться нельзя, – ответил Пол.

– Думаю, надо достичь нижней зоны объекта на глубине около 1700 метров. Там локальное пятно по нескольким сейсмическим атрибутам, – поделился своими соображениями Линь.

– Согласен, – ответил Павел, – давайте начнем проектировать траекторию для лазера, а завтра приступим к подготовке установки.

Эта уникальная лазерная установка, которую здесь предстояло использовать впервые, была последним чудом геологоразведочной техники. Раньше непосредственное проникновение в глубины недр было возможно только с помощью бурения скважин, что при имеющемся в мире буровом оборудовании сделать на Луне практически невозможно. Теперь после революционного скачка в лазерной и световой технике появилась уникальная возможность заглянуть в недра лазерным лучом, проанализировать линейчатый спектр и даже взять микропробы вещества. Однако самым трудным был непосредственно процесс проникновения в недра. Фактически приходилось «прожигать» недра плазменным лучом диаметром не больше сантиметра. И скорость такой проходки была даже меньше скорости бурения на Земле.

В конце концов, они сошлись на том, что надо было заложить точку лазерного зондирования на пологом фланге погребенной складки, где проще всего было достичь нижней части тела с особыми свойствами, если верить сейсмическому атрибутному анализу.

– Проектная глубина 1720 метров, – заключил Линь после моделирования траектории зондирования на компьютере.

– При средней скорости проходки около 200 метров в день это займет 9 суток плюс три дня на подготовку энергетической установки, итого максимум две недели на все, – подытожил Павел.

– Нам еще надо без спешки провести серию спектрозональных измерений, и успеть микропробы отобрать, – напомнил Пол.

– Безусловно, – ответил Павел. – Это следующий этап, и на него у нас всего неделя останется, включая твой экспресс-анализ проб, Пол.

– Это совсем немного, – ответил Пол.

– Знаю, но больше времени нет, – произнес Павел. – Дальше готовим краткие отчеты, архивируем результаты и консервируем станцию.

* * *

На десятый день после этого обсуждения проектная глубина была достигнута, и коллеги приступили к серии специальных экспериментов, главным из которых был спектральный анализ световых пучков, передаваемых по световолоконной оптике из глубины недр. Эта часть исследований проводилась и контролировалась Павлом лично, как специалистом по оптическому спектральному анализу. Он долго всматривался в сложный линейчатый спектр, трансформированный на экран компьютера, и не мог отделаться от мысли, что в наблюдаемой картине есть нечто необычное. В ней было много ожидаемых спектральных линий, соответствующих различным металлам, вплоть до меди и молибдена. Но одна из них, очень слабая, находилась на самом краю оптического диапазона – там, где раньше ничего подобного никто не наблюдал. Причем, она то появлялась, то пропадала.

– Линь, пожалуйста, подключи базу данных со всеми архивными файлами известных спектров и выдели на нашей картинке все значимые компоненты. Особое внимание обрати на правую линию. Она почему-то очень нестабильна.

Линь долго корпел над компьютером, пока подключил архив линейчатых спектров. Потом запустил программу их распознавания. Через несколько минут они получили длинный список химических элементов чуть ли не на половину таблицы Менделеева. Но после работы программы на экране появилось сообщение: «Линия 47 нестабильна или не опознана. Проверьте правильность входных данных!».

– Вот это да! – воскликнул Линь. – Похоже, мы обнаружили неизвестный химический элемент.

– Не может быть! – бурно отреагировал Пол. – Может, это ошибка или сбой программы?

– Да нет, – ответил Линь, – исключено.

– Из какой это группы мы можем определить? – взволнованно спросил Павел.

– Вряд ли, – ответил Линь, – возможно элемент из группы лантаноидов, но это под большим вопросом. Тем более с нашими техническими возможностями не удастся определить атомный номер.

– Теперь надо чрезвычайно тщательно отобрать микропробы. Из них и получим ответ и, если повезет, и атомный номер вместе с атомной массой определим, – произнес Пол, отвечавший в их группе за всю геохимию и радиационные методы. – Однако эту операцию надо тщательно подготовить, чтобы не было досадных промахов и срывов.

– Да, безусловно, – согласился Павел и задумчиво добавил, – похоже, метеоритная теория происхождения поверхности Луны терпит крах.

– Но ведь нас всех долго учили, что лунный рельеф с множеством кратеров формировался несколько миллиардов лет назад под воздействием метеоритных бомбардировок, а не внутренних геологических процессов, – произнес Линь.

– Да, это кажется правдоподобным, – поддержал его Пол, – иначе как еще могли образоваться здесь тысячи больших и мелких кратеров, которые мы в школьные годы, не отрываясь, разглядывали в подзорные трубы и телескопы? Здесь практически то же соотношение химических элементов, что и на Земле. Наш первый американский геолог-астронавт Говард Шмитт говорил, что Луна – это запыленное окно в прошлое Земли.

– Не все так просто, друзья мои, – ответил Павел. Мы с вами как геофизики, больше занимались исследованием физических полей Луны, которые не так уж необычны и часто предсказуемы и объяснимы. Я очень интересовался всем, что связано с Луной, и залез в смежные науки. Несколько лет назад, пытаясь понять Луну как цельное природное образование, я «перелопатил» очень много старых данных по космогонии, минералогии и петрографии Луны (прим. минералогия и петрография – науки о составе и свойствах минералов и горных пород).

– Есть что-нибудь интересное, о чем мы не слышали? – поинтересовался Пол.

– Ну откуда мне знать, что вы слышали? – ответил Павел. – Но если хотите, расскажу о самых спорных моментах. Начнем с того, что само происхождение Луны – полная загадка. Одни считают, что Луна образовалась из «куска» Земли. Причем того куска, где сейчас Тихий океан с очень тонкой океанической корой, занимающий по территории больше половины земного шара. При этом они апеллируют к очень близкому изотопному составу основных химических элементов, контролирующих возраст космических тел. Прежде всего это протопланетный гелий. Другие настаивают на том, что Земля и Луна изначально образовывались как два отдельных космических тела. В общем, никто этого точно доказать не может. А что касается поверхности Луны, то очень многое никак не объясняется метеоритной гипотезой и земными аналогиями.

– И что же именно? – спросил Линь.

– Да много чего, – продолжил Павел. – Например, в пробах лунного грунта часто находят такие соединения металлов, которые просто не могли образоваться от ударов метеорита. Они явно образовались в результате неких процессов, которые на Земле пока не наблюдались.

– Пожалуйста, поконкретнее, – попросил Пол, – я тоже интересовался когда-то этими вопросами, но только в общих чертах – времени не хватало. Все же это за пределами профессиональных интересов обычного геофизика.

– Один из многих феноменов, которым нет разумных объяснений, – отвечал Павел, – это наличие в пробах металлов в таком соседстве, которого на Земле не найти. Например, смесь самородной сурьмы и самородного вольфрама – низкоплавкого и тугоплавкого материала – на Луне часто находят как единое целое, а на Земле такое просто невозможно. Другие, не менее удивительные соединения, не встречающиеся на Земле, – сульфид золота, йодид родия, механический «сплав» железа с оловом. Есть прямо-таки настоящие «бутерброды» из металлов: золото-медь-цинк-серебро или олово-свинец-золото. И это было обнаружено еще в первых пробах лунного грунта, полученного с русских автоматических лунных станций в прошлом веке и в образцах, привезенных тогда с Луны первыми американскими астронавтами. В пробах обнаруживают и самородный молибден – в микроскоп видна его структура, состоящая из нанокристаллов.