Истинная для дракона. Противостояние (СИ) - Владимирова Анна

— Ты сможешь жить спокойно, если оставишь все так, как есть?

Он наклонился ко мне и заглянул в глаза:

— Я не смогу жить без тебя.

Я моргнула, чувствуя, как в груди набухает что-то большое и теплое.

11

На улице стояла невероятно соблазнительная для прогулки погода — легкий морозец, солнце, свежий искрящийся снег. Выйдя на крыльцо, я вздохнула полной грудью и расплылась в улыбке.

— Может, попробуем закрепить успехи с оборотом?

Дракон ждал меня посреди двора.

— Ты серьезно считаешь вчерашнее успехом? — возмущенно округлила глаза, глядя на Азула.

— Вполне.

— У драконов так много жизней? — улыбнулась я и направилась к нему, ступая по снегу на носочках.

Чистое счастье вот так вот остужать эмоции, когда плавишься под взглядом Дракона.

— Одна, но большая, — его улыбка стала шире.

— Я боюсь не вернуться, — подошла к нему и заглянула в глаза.

— Ты же вернулась, — он любовался так откровенно, казалось, я таю, как снег под моими стопами.

— Случайно. Я всегда возвращалась во сне.

— Когда ты обернулась в первый раз?

Вокруг было так тихо, будто мы остались одни. И никуда не сбежать от его вопроса.

— Когда Аршад лишил меня девственности, — опустила глаза на его грудь. Пока он молчал, я в подробностях изучила потертую надпись на его футболке, но, не дождавшись реакции, решила продолжить: — Потом он сказал, что я была зверем несколько дней.

— Где ты была? — звенел напряжением его голос.

— Он спрятал меня в каком-то подвале. Я металась в темноте одна. Ты даже не представляешь, как тогда хотелось сдохнуть.

Азул не пытался обнять, пожалеть. Он просто застыл в тихой ярости, а я наблюдала, как вокруг нас все быстрее тает снег, превращая площадку в мокрое месиво.

— Зул, доброе утро, — раздалось хриплое от крыльца, и я вскинула голову, обнаруживая, что Алекс наблюдает за нами с усмешкой: — Я не заказывал у себя во дворе каток…

Я прыснула, а Зул сурово сдвинул брови:

— Ты сам предложил остаться, — пожал он плечами. — И это я еще ничего не спалил.

— К нам на завтрак едет Мирослав, — сообщил Алекс уже серьезно и кивнул на двери. — Проходите.

Настроение в доме Алекса изменилось. Я чувствовала это по напряжению, замаскированному под запахом кофе и еды. Азул с Алексом направились в гостиную.

— Привет, ты как? — рассеянно поинтересовалась Алиса от плиты.

— Что случилось? — подошла к ней.

Она тряхнула головой, пялясь на столешницу:

— Алекс намерен ехать в Ванкувер в Совет Высших. И отец тоже. Там совсем все плохо…

Я болезненно поморщилась:

— Почему ты так переживаешь?

— Плохое предчувствие. — Алиса больше не увиливала, как вчера, быстро сообразив, как я ценю правду. — Проблемы с оборотнями на востоке были и раньше, но теперь там настоящая война. Алекс не хочет брать меня с собой, — процедила она.

— Слушай, — вздохнула я, — в любом случае никто же не полезет туда воевать с саблями. Это лишь вопрос политики и переговоров.

Она бросила на меня тревожный взгляд:

— Надеюсь, — и сузила глаза на мужа, который подошел и без слов сцапал ее в объятья, утыкаясь носом в шею.

Вот оно — молчаливое понимание. Я не смогла отвести глаз, хотя чувствовала, что ворую что-то чужое. Или просто завидую. Мне определенно хотелось также, но внутри будто вырвали необходимое для такой связи приспособление, и на месте разъема только искрила оголенная проводка. Азул попробовал туда влезть — его едва не убило.

— Всем доброе утро, — в гостиную вошел взъерошенный Мирослав и бросил сумку к стене.

Он глянул на Алису в руках Алекса, нахмурился еще больше и прошел к дивану. Наверное, Анна тоже была подвержена плохим предчувствиям, но успокаиваться в его объятиях не собиралась. Впрочем, как и Алиса. Я видела, каким нехорошим решительным огоньком блеснули ее глаза.

— Говори, — напряженно скомандовал Азул.

— Двести оборотней, — процедил Мирослав, — женщины, дети сейчас заперты на границе в пустыне. Кире удалось лишь договориться о гуманитарной помощи.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Почему их не выпускают? — возмутилась Алиса.

Мирослав только переглянулся с Азулом, а я скрипнула зубами:

— Простите, Мирослав, — обошла диван и встала напротив, — джинны выставили требование?

— Нет, но догадаться несложно, кого именно они потребуют. — Он посмотрел на меня таким взглядом, что за него захотелось схватиться и держаться, как за спасательный круг.

Аршад требовал меня назад. Подло, низко, подвергая десятки жизней опасности, держа их в заложниках. Такая злость вскипела внутри, что клыки начали стремительно удлиняться.

— Мира, — глухо позвал меня Азул, и внутренний зверь напыжился, но зубы втянул. — Иди сюда.

Он сгреб меня в объятья, и все разом успокоилось. И зверь, и злость. Я даже зажмурилась, внезапно осознав, что вот оно мое «также». Стоит протянуть руку или попросить помощи, Дракон делал именно то, что хотелось — прятал ото всех и успокаивал. Где-то на задворках сознания я боролась с доверием мужчине, пытаясь оставить голову холодной и расчетливой, только другая, новая часть меня, изумленно взирала на это большими кошачьими глазами и брезгливо морщила морду, мол, не дура ли ты у меня часом? И это было так странно — чувствовать себя единой с этой зверюгой. Мне впервые стало не страшно, а любопытно прикоснуться к своему «монстру», приручить, стать заодно… Раз другого выхода все равно не дали.

— Когда самолет? — хрипло прозвучал голос Азула над ухом.

— Через пять часов.

— Алис, можно тебя попросить выделить Мире одежду для поездки?

— Конечно, — рассеянно отозвалась та и подчеркнуто жестко уточнила: — Возьмешь ее с собой?

— Да, — насторожился он, а я еле сдержала ухмылку, глядя, как мужчины в гостиной одинаково стремительно помрачнели. Алиса не собиралась их щадить. — Мирослав, предупреди Киру, что утром буду у нее.

Пока мужчины обсуждали в гостиной дела, Алиса кивнула мне следовать за ней наверх, но на пороге спальни меня остановил… запах. Запах чужой личной зоны.

Я бы даже не заметила, но мантикора внутри уперлась всеми лапами и даже, кажется, хвостом, не желая двинуться через порог. Чужое густое приторное желание опалило небо и сдавило горло, будто я глотнула чистой страсти, огненной, перченой, и она с непривычки обожгла внутренности.

— Мир? — удивленно обернулась Алиса, но, быстро сообразив, дернула за руку, и мы оказались в детской. — Прости, я не подумала, к нам же никто не ходит… Да еще и на стадии обострения! Все у Зула не как у людей! Черт!

Алиса в сердцах стукнула по косяку ладонью.

— Алиса, успокойся, — решилась коснуться ее плеча. У меня никогда не было человека, чья бы судьба беспокоила, но Алиса мне нравилась все больше. — Алексу нужна поддержка, ему и так тяжело…

Я думала также о Драконе. Наш вчерашний разговор ясно дал понять, что он готов меня слышать, хоть и воспринимал все по-своему.

— Вот я и окажу ему эту поддержку лично, — зло прорычала она себе под нос. — Погоди здесь, я сейчас вернусь.

Но вместо одежды она принесла из спальни планшет.

— Раздевайся, — скомандовала. — Бесят меня эти «повелители мира»! Не знаю, чем Зул думал, когда просил тебя одеть! — она кинула на меня взгляд. — Неужели не заметно, что грудь у тебя больше?

— И попа, — усмехнулась я, демонстрируя давящую бедра резинку ее спортивного костюма.

Мы рассмеялись.

— У них быстрая доставка, — азартно застучала пальцами по планшету Алиса, — успеем до выезда в Цюрих… Сейчас только сфотографирую тебя и отправлю параметры…

Это ее «успеем» будоражило. Алиса не собиралась сдаваться.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})* * *

— Горевич!

По тону Киры в трубке я узнал о себе все и сразу, но, несмотря на грустный повод, улыбнулся:

— Кира, здравствуй…

— Ты приедешь? — ее голос вдруг дрогнул. Она судорожно втянула воздух, будто… сдерживала слезы.