Истинная для дракона. Противостояние (СИ) - Владимирова Анна

В груди неожиданно потеплело, а губы сами растянулись в улыбке. Никита спал настоящим мужским сном, и дела ему не было до перипетий реального мира. Дыхание малыша было еле слышным, но на виске вдруг блеснула капелька испарины. Я спохватилась, что ему, должно быть, жарко. Никогда меня не волновала эта тема, но иногда приходилось приглядывать за детьми надир, и я помнила, что они плохо переносили жару.

Уложив малыша на кровать, я осторожно расстегнула и стащила комбез, с удивлением обнаруживая, что Никита лишь в хлопковом боди.

— Оборотни, — фыркнула еле слышно, и малыш закряхтел.

От опасений, что сейчас он проснется и разразится криком, меня бросило в холодный пот, но у Ника были свои планы. Почувствовав свободу, он разметал ручки и ножки, порывисто вздохнул и затих.

— Так-то лучше…

Я осторожно улеглась рядом и втянула запах. Ребенок ярко пах молоком, и от этого в районе пупка что-то болезненно потянуло. Я улыбнулась, сама не ожидая такой реакции. Положила голову чуть ближе, почти уткнувшись носом в его макушку, и уснула.

***

Кира, завернутая в плед, сидела на диване с чашкой кофе. Когда я вошел, врач уже собирался уходить.

— Как она?

— Думаю, в вашей юрисдикции напомнить ей о технике безопасности, связанной со спецификой ситуации.

Вышло неожиданно. Я прищурился, посмотрев сначала на молодого на первый взгляд парня, замечая, что он не в медицинской форме, потом на Киру.

— Мой ученик, — поджала она губы.

— Понятно, — заметил сурово.

— Доброй ночи, — "врач" направился к выходу.

Когда двери за ним закрылись, я перевел взгляд на Киру, и та вжала голову в плечи, ожидая трепки. А я вдруг усмехнулся, опускаясь на диван и откидывая голову на спинку.

— Зул?

— То есть полуведы-полузвери у вас в Совете уже ходят без прикрытия?

— Да, — растянула она губы в улыбке, — ты многое пропустил.

Прозвучало укоризненно. С намеком на то, что мог бы и поспособствовать принятию таких «смешанных» Правящих в Совете. А ей пришлось бороться самой.

Да, я предпочел это пропустить.

— Ты все сделала правильно, — выдохнул устало.

— Как ты? — наклонила она голову. — Тебя не было десять лет…

Я кивнул:

— Все могло бы быть хорошо, если бы не все это…

Кира опустила глаза:

— Это давно зрело. Оборотным везде нелегко, но на востоке было особенно напряженно, — она судорожно вздохнула. — Хорошо, что ты, наконец, здесь… — подняла на меня глаза и закусила на секунду губы: — Зул… вернись ко мне, пожалуйста, — голос едва заметно дрогнул, но чувствовалось — она готовилась сделать мне это предложение. — Я… не могу больше. Я устала одна.

— Кира… — нахмурился я, но она мотнула головой:

— Послушай, пожалуйста, — потребовала нервно. — Я помню, что ты говорил, помню, почему ушел… Да, мы решили, что оба — бездушные расчетливые твари, что никаких чувств между нами не будет, только секс…

Я смотрел на нее, и глаза просто резало от «этих чувств, которых не будет». Только двадцать лет назад она просто кивнула и закурила сигарету, исключив любые мои угрызения совести и сомнения. Как только смогла? Я приезжал еще несколько раз, виделся с ней, проводил ночи, а она ничем не давала понять. Да мне и незачем это было. Я никогда не привязывался к женщинам и искал таких, которым это не нужно.

— …Я больше так не хочу, Зул. — Она перевела взгляд в окно, и только тут я заметил, что на ней лишь нижнее белье — плед сполз, открывая моему взгляду голые плечи. Кружевная лямка передавила кожу, оставив чуть розоватый след. — Позволь мне быть с тобой, я никем не могу заполнить пустоту, что ты оставил.

Казалось, куда уж хуже?

— Кира, — начал я с равнодушием, которое напугало самого, но сил на эмоции уже не было, — причиной этого конфликта являюсь я.

Она вернула на меня настороженный непонимающий взгляд:

— Что значит — ты?

— Десять лет назад Повелитель джиннов украл у меня истинную…

Я видел в ее глазах, что так просто эта фраза не усвоится. Не так быстро, по крайней мере. Кира раскрыла глаза и тяжело задышала:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Истинная? — сощурилась на меня, будто я излучал какой-то свет, что слепил ее.

— Да. Я вернулся и отобрал ее. Из-за этого джинны сейчас и развязывают эту войну.

Она все еще не верила:

— Повелитель джиннов? Забрал у тебя… истинную?

— Да.

Сложно себе признаться, но те секунды, что требовались ей для осознания, казались мне последними перед бурей. Хотелось, чтобы они не истекали. Показалось даже, что бури не случится — так долго она молчала.

— У тебя есть истинная? — прошептала, наконец, вглядываясь в мое лицо.

— Да, есть, я приехал с ней. Она ждет меня в гостинице.

Ноздри женщины затрепетали, взгляд подернулся влажной пеленой. Она сцепила челюсти, обозначая жесткую линию скул, переставая быть ранимой и хрупкой… оборачиваясь «мороженной скумбрией».

— Понятно, — глухо прозвучал ее голос. — Тогда тебе нужно вернуться к ней.

Я не стал больше ничего говорить. Даже не попрощался. Молча поднялся и вышел.

На часах три утра. В обед сюда приедет Коловрад, и начнется стратегическое совещание. Нужно будет встретиться с главведом заранее, но сидеть тут всю ночь нужды нет.

— Мирослав, — кажется, на то, чтобы набрать номер, ушли последние силы, — поехали спать…

Попрощавшись с Мирославом в холле, я ускорил шаг. Не верилось, что у меня есть несколько часов, чтобы побыть с Мирой. Чувствовал, что этого катастрофически мало, что зверя все сложнее сдерживать. Ему нужно больше, каждая секунда со своей женщиной, дышать с ней, есть, пить, заниматься любовью каждый раз, как взгляд упадет на ее губы, шею, живот… Сейчас меня могло сорвать все, что угодно!

Но у дверей номера ждал сюрприз. В ближайшем кресле дремал Алекс, а на его руках… издалека я не сразу понял, кого он держит, и грудь едва не разодрало от такой волны яростной ревности, что я зарычал. Девушка в его руках подскочила и сонно заозиралась.

— Алиса? — изумленно выдохнул я и протер глаза. — Этот день когда-нибудь кончится?

— Зул, — спустила она ноги на пол и осторожно глянула на хмурого Алекса, — прости, но мы не могли уйти…

— Да, я просил за ней присматривать…

— Мира уснула с Никитой, пока я, — Алекс бросил злой взгляд на жену, — едва не выпорол кое-кого…

— Что от меня требуется? — я безбожно тупил, не понимая, почему до сих пор не могу обнять Миру.

— Открой номер, нас не пустили, — развела руками Алиса. — Надо разделить имущество…

В номере было тихо, но, прислушавшись, я улыбнулся. Посапывание слышалось четко: одно быстрое, другое — чуть медленнее. Несмотря на усталость, я улыбнулся, не в силах оторвать взгляд от открывшейся в спальне картины. Мира прижимала к груди ребенка, а тот сжимал в ручках прядь ее спутанных волос.

— Ну и как?.. — Алиса переступила рядом с ноги на ногу.

— Хватаем одновременно и тянем в разные стороны, — хохотнул я. — Что ты тут делаешь?

Алекс остался в коридоре, предоставив нам самим проводить «раздел».

— Что-что, к мужу примчалась! — тряхнула она волосами, обнимая себя руками.

— Все нормально? — покосился на нее. — А то, может, закрыть быстренько двери и спрятать тебя?

Она рассмеялась:

— Вот только этого тебе сейчас не хватало!

Мира вздохнула глубже и открыла глаза. Мы с Алиской застыли, затаив дыхание, пока ее взгляд обретал осмысленность.

— Азул, — прошептала она. — Уже день?

— Нет еще, — одного взгляда на ее заспанное лицо хватило, чтобы с плеч съехала гора со всеми легендарными сокровищами. — Алиса за Никитой пришла…

— Алиса, — Мира поднялась на руках, принимаясь выпутывать свои волосы из ладошек мальчика, — тебя не надо спасать?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Поздно уже, — вздохнула та. — Ник и со мной так спит, утром расчесать не могу. Достанется же кому-то счастье!

Моя девочка широко улыбнулась, а я не мог отвести взгляд…

Никита раскапризничался во сне, но я уже не обращал ни на что внимания, даже не ответил на прощание Алисы — так хотелось скорее прижать Миру к себе. Наконец, когда щелкнула дверь, она перевела взгляд на меня: