Истинная для дракона. Противостояние (СИ) - Владимирова Анна

Или это я?

— Азул, но все же позади? — нахмурилась, ворочаясь в его объятьях, а на самом деле — в новых эмоциях. Пыталась найти острые углы, что всегда готовы ранить. С Аршадом было так…

Он вздохнул:

— Мне нужно ввязаться в это все, как бы я не хотел. Я должен взять Аршада под контроль, договориться и остановить его… — в его голосе не осталось ничего, кроме такой усталости, что горло сдавливало от спазма чужого отчаяния.

— Он не умеет идти на компромиссы, — глухо возразила я.

— Это да, — горько усмехнулся он мне в висок, а я закусила губу от внезапного прилива желания вжаться в Дракона, отвлечь от мыслей, покусать за шею, погрызть ключицы…

— Черт…

— Что такое? — усмехнулся он и будто прислушался. — Зверь шалит?

— От тебя ничего не скрыть, — проворчала я, с наслаждением утыкаясь носом ему в ложбинку между ключицами. Рот наполнился слюной, пришлось шумно сглотнуть.

— Поверь, так безопаснее…

— Азул, тебе не помогло это сегодня в лесу.

— М? — опешил мужчина.

— Ты слишком много думаешь о других, а, ошибаясь, готов «отгрызть себе хвост».

Он долго и напряженно молчал, прежде чем набрал в грудь воздуха:

— На мне слишком большая ответственность…

— Скажи, ты отдал меня за безопасность других, да? — приподнялась я на локте и нависла над ним.

Впервые не чувствовала обиды, осознавая, что Дракон уже искупил передо мной вину.

— Да, — тяжело сглотнул он, настороженно хмурясь. Сейчас он казался очень уязвимым и невероятно притягательным. — Я… не успел тебя защитить, сдался, слишком долго был всесильным, думал, что справлюсь…

— То есть ты бы оставил меня Аршаду, если бы справился… — вздернула я брови, прищурившись.

— Черта с два, — прорычал он и рывком уложил меня на лопатки. — Драконы ничего никому не оставляют, если это принадлежит им.

И он сомкнул зубы на моей шее…

* * *

Я уже и не хотел, чтобы этот день кончался. Невозможная! Игла! Входила под кожу, жалила, будоражила, вскрывала меня безжалостно! Кажется, я даже умудрился ничего не порвать из одежды, добираясь до ее тела. Мира смотрела на меня широко раскрытыми глазами, но не боялась. Я чувствовал — была очень даже не против закончить разговоры самым надежным способом. Только ждала снова, что я наброшусь на нее как с голодухи. Сжалась, даже дыхание задержала…

Горько, но на фоне Аршада выделяться было не так уж и сложно. Я раздумывал совсем недолго, потом подхватил ее на руки и усадил сверху:

— Я весь твой…

Мира прерывисто вздохнула и прикрыла глаза, соображая, что я от нее хочу. Не верила, что я не загнул ее и не трахнул жестко, как, видимо, привыкла, и от этого бессильная злость скрутила внутренности тугим узлом. Но вместо того, чтобы зарычать, я плотоядно улыбнулся. Ее взгляд дрогнул, соблазнительный ротик приоткрылся, но больше доводов против в ее головке не нашлось. И это радовало. Вдохновленный ее капитуляцией, я представил, что она уже садится на мой член и медленно опускается. Спазм удовольствия прошелся от пупка к паху, член под ней дернулся, и Мира застонала.

Не сказать, что нечестно — я просто подтолкнул ее к инициативе, а по блеску во взгляде прочитал столько всего, что даже дракон внутри дрогнул. Не ручная. И никогда не будет. Только заслужить доверие, чтобы приручить — и никак иначе.

Вторая волна спазма ударила по нашим телам уже без моего посыла, и я запоздало понял, что ее инициатор — она. Первой решила попробовать провокацию… Не особенно нужный элемент на пути к доверию. Детский восторг от того, что у нее получалось трахать меня мысленно, я уже стерпеть не мог.

Зарычал на экспериментаторшу и уложил обратно на лопатки:

— Тебе, значит, можно? — надула она губы.

— Я большой и голодный, — куснул ее за лодыжку и медленно втиснулся в нее…

Наверное, не было зрелища лучше, чем ее лицо в этот момент. Осознание, что она сдается на этот короткий миг, становится послушной и податливой, сводило с ума дракона. Как он любил подчинение! Тупая похотливая ящерица…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Ррр… — вырвалось из груди.

Согласен. Это действительно выносило мозг. Но только на короткий миг. Я навис над ней, любуясь:

— Посмотришь на меня? — толкнулся на всю длину, чтобы ее эмоции раскрылись до конца. Она, кажется, даже не услышала меня. Выгнулась так, что напряженные соски коснулись моей груди, и я уже забыл, что спрашивал. Захотелось еще… и больше не останавливаться. Но «контроль на грани разорванных жил» был моим вторым именем. — Посмотри на меня.

Ее ресницы дрогнули, и меня затопило теплым изменчиво-серым, как предгрозовое небо, взглядом.

— Смотри на меня…

Нам не нужны были грубые резкие движения, чтобы срывало крышу. С ней — каждый вдох рвал внутренние струны до сладкой боли. С каждым движением — все чувствительней, все болезненнее, сдирая защиту, оставляя сверкать лишь оголенные нервы. Мира бесновалась подо мной, выгибаясь, дрожа, вскрикивая и двигаясь навстречу… Казалось бы — вот она, моя, вся, но это ложь. Она лишь позволяла брать ее. Привычно отвлекая покорностью, пряча за ней сердцевину, к которой доступа мне никто не выдал. Не трахни я ее сейчас — не полезла бы на стенку в судорогах, в отличие от меня.

Да, ей нравилось, я это чувствовал. Чувствовал ее настороженность и даже страх, когда окунал в новые ощущения. И зверю во мне это бы вполне сгодилось. А вот мою душу топило в боли, по-особенному оттеняя желание. Звериную необузданную жажду вбиваться в свою женщину до опустошения. И я сделал то, что нам двоим так хотелось — отпустил все. Подхватил под бедра, закинул ее ноги себе на плечи и под восторженно-испуганный стон сделал так, как привычно ей. Жестко, звонко, с рычанием и ее громкими ответными криками.

Вознес ее в небо… и безжалостно сбросил с высоты.

В ее глазах дрожали слезы, когда она уже знакомо застыла, пытаясь справиться, прийти в себя.

Да, я объяснил ей разницу. Только что с ней делать — и сам не знал.

* * *

Сегодня зверь затих, бросив меня одну со своими мыслями и эмоциями. А может вчера набегался. Я долго лежала в объятьях Дракона не шевелясь, пытаясь понять, что чувствую и как быть дальше. Его притяжение не давило, не пережимало кровь, как я боялась. И это радовало. Пугала только сила отдачи. Я не чувствовал себя с ним спокойно, уютно, наоборот — за каждым поворотом тайна, за каждым словом столько скрытого смысла, что голова кругом. В этом плане, конечно, Аршад недалеко ушел. Тут они как две капли воды, только в Аршаде меня это не особо беспокоило. Он не подпускал к своим тайнам, и без них мне жилось неплохо.

Азул будто втягивал меня в темный омут. Только вцепиться в него крепче и попытаться удержаться.

— Сегодня без утренней пробежки? — серьезно спросил он, вздохнув глубже. Когда его руки исчезли, стало холодно. — Мира…

Я молчала. Он тяжело вздохнул, поднялся и направился в ванную. Когда услышала шум воды, решительно направилась следом, залезла под душ и обняла Дракона со спины. Азул тут же накрыл мои ладони, сплетая пальцы.

— Почему ты сам не говоришь и не делаешь то, что считаешь нужным?

— Боюсь тебя сломать… — его голос прозвучал глухо.

— Ты хрупкая, маленькая, нежная…

— Я вчера чуть не убила тебя, Азул, помнишь? — улыбнулась, чувствуя, как потеплело в солнечном сплетении.

— А что тебе оставалось?

— Слушай, спаситель мира, — уже откровенно потешалась над его угрызениями, — прекращай хандрить. Если тебе меня вручили, значит… должно как-то срастись все. Давай разберемся с проблемами поважнее, потом уже решим, что делать с нами…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Он повернулся ко мне и сгреб в объятия:

— Ты — важнее.

— Нет, и ты это знаешь, — я вдруг поняла, что именно рвет его на части.

— Когда я так думал — проиграл и потерял тебя. Если я ввяжусь сейчас в разборки с джиннами…

— А как по-другому?

— Я не хочу ошибиться снова.