Спиноза и его друзья в Древней Руси - Юлия Георгиевна Семенова

Степан Тимофеич? – растерялся пожилой казак. – Побойся бога! Места тут дикие, пустынные… А монастырь мужской.

– Ты видел? – Разин схватил памятник за плечо.

– Была тётка, – подтвердил Петуля. – А потом раз – и нету!

– Она не зря приходила, Степан Тимофеич, – негромко сказал Пушкин.

Разин в бешенстве бросился к железным воротам и затарабанил что есть мочи.

– Открывай, поп! – кричал он. – Открывай немедля! Не то спалю!

Заскрипели петли. Стенька оттолкнул послушника и ворвался в монастырь. Но на его пути встал Варлаам.

– Остановись! – настоятель поднял над головой крест. – Ты же слово дал!

– И слово сдержу! – глаза у Разина сверкали. – Покажи, поп, свои иконы. Все, какие есть.

– Ладно, – согласился настоятель, немного помедлив. – Но оставь своих головорезов за воротами.

– Возьму с собой двоих, – атаман знаком подозвал поэта и мальчика. – Они не из моих ребят. Странники, прибились.

Варлаам покосился на памятник и посторонился.

В дальней ризнице лежали старинные книги, громоздились подсвечники и чаши для причастия, вдоль стен стояли вынутые из иконостаса иконы, укрытые чёрными покровами. Воск со свечи стекал по Стенькиной руке, обжигая пальцы, но он ничего не чувствовал.

– Другую, – скомандовал Разин молодому монаху.

– Святой Николай Чудотворец московского письма… – пояснил Варлаам.

– Да сдался мне твой чудотворец! – раздражённо бросил Стенька. – Баб показывай!

– Святая Варвара Великомученица, привезена из Византийской земли, – поднёс икону молодой.

– Не та!

– Софья Премудрая…

– Нет. Дальше давай!

– Казанская Божья Матерь, – тем же ровным голосом продолжал монах.

– Эта приходила! – узнал Петуля.

– Держи! – Разин сунул свечу Пушкину и вырвал у монаха икону.

Из серебряного оклада на него строго и печально смотрели запавшие глаза, губы были сурово сжаты.

Ни слова не говоря, Разин прижал икону к груди, повернулся и пошёл прочь.

– Подымай народ, – сказал он дозорному, выйдя из стен монастыря. – Отчаливаем.

– Степан Тимофеич, ты чего? – удивился щуплый. – Неужто передумал?

– Я здесь хозяин, – отрезал атаман. – Делай, что велено. Да притащите со струга два сундука с самоцветами и оставьте здесь, у ворот. Смотри, если хоть камушек утаишь…

Сборы были столь поспешными, что, когда Пушкин и Петуля, распрощавшись с отцом Варлаамом, вышли на берег, они увидели только скользящие вниз по течению тёмные силуэты судов. Флотилия Разина уходила.

– Стойте! – заорал Бонифаций. – А мы как же?!

Но его никто не слышал.

Пушкин проводил ладьи взглядом.

– Ну что, брат Петуля, – сказал он, опускаясь на землю рядом с догорающим костром. – Мы дочитали этот сюжет. Дождёмся утра.

* * *

– Передаем Богатырскую симфонию композитора Бородина, – сообщили по радио. – Исполняет большой симфонический оркестр. Дирижёр – Игорь Мухудинов.

Василий Иванович аккуратно выскреб ложечкой из скорлупы остатки яйца всмятку и просмотрел утреннюю газету. Там напечатали большое интервью со скульптором Зурабом Левензоном, который выражал обеспокоенность по поводу загадочного исчезновения памятника Пушкину с одноимённой площади. В заключение ваятель выражал надежду, что бесценное культурное достояние будет возвращено народу.

– Хм, – скептически хмыкнул пенсионер. – Вернут они, как же… Небось давно уже переправили за границу. Это сколько Пушкина ищут-то? С тех пор, как 187 квартиру ограбили?

Он взглянул на календарь.

Под портретом принцессы Дианы значилось: понедельник, 26 июня.

Часть 4. Богатырская застава

Глава 1. Клёк и ба-бах!

Не снижая скорости, птица бросила Геракла и Спинозу в гнездо и понеслась дальше. Шаткое сооружение из огромных сучьев балансировало на острие скалы. При каждом движении оно опасно раскачивалось. Судя по запаху, внутри было очень грязно. Кто-то громко клюнул президента в шлем.

– Пошёл вон! – Катя обеими руками отпихнула мокрого вонючего птенца. – Кыш отсюда!

Птенец послушно отодвинулся от ребят, немного поворочался и уснул.

– Поразительный интеллект! – воскликнул Витя. – Он понимает человеческую речь и выполняет команды!

– Конечно, – согласилась Катя. – Если он людей жрёт вместе с их мозгами и умом… – Она ощупала гнездо. – Вот и косточки тут…

– Не может быть, – усомнился научный руководитель, трогая гладкую поверхность чего-то, что сунула ему Геракл. – У пернатых, Катя, нет зубов. Они пищу проглатывают, не жуя.

– Пусть только попробуют! – девочка потрогала правый бицепс. – Ещё посмотрим, кто кого проглотит.

Светало. Птенец сонно пошевелился и всхрапнул.

– Тут какая-то ошибка, – побледнел Спиноза. – Птенцы не храпят и не бывают такими огромными.

– Здоровый конь, – оценила противника Катя. – У бабушки телёнок и то меньше. И без перьев.

Птенец снова зашевелился и открыл глаза. Каждый из них был размером с суповую тарелку.

– Клёк! – он распахнул жёлтый клюв. – Клёк! Клёк!

– Катя, – шёпотом спросил Спиноза, – почему он так на меня смотрит?

Птенец кокетливо склонил голову набок. Вытянул тощую голую шею и игриво ущипнул научного руководителя за рукав белого халата.

– Ой! – пискнул Спиноза. – Кажется, у него есть зубы.

– Закрой рот, хищник! – подала команду Геракл.

Птенец заинтересовано повернулся к девочке и радостно заклёкотал. Поёрзал и неуклюже пополз к ней. Гнездо закачалось и съехало набок.

– Осторожнее! – Витя вцепился в сучья. – Вывалимся!

– Клёк-клёк-клёк! – птенец постучал зубами над Катиным ухом.

– Ах, вот ты как?! – ловким движением Катя ухватилась за клюв и сжала его обеими руками. Птенец помотал головой, пытаясь освободиться. Гнездо накренилось ещё сильнее.

– Отпусти его, Катя, отпусти! – Одной рукой продолжая держаться за сучья, другой Спиноза потащил птенца на себя для сохранения равновесия. – Мы разобьёмся!

– Лучше разбиться, чем быть сожратой! – гордо ответила девочка. – Ой! – дно под ее ногами затрещало. – Связать бы его чем-нибудь!

Птенец бешено бился.

– Катя! – крикнул научный руководитель. – Суй ему голову под крыло!

– Легко сказать! У меня руки заняты! Сам крылья ищи!

– Они по бокам, Катя! – оторвавшись от стенки, Спиноза зажал птичий хвост между ногами. – Вот, кажется, одно.

Изловчившись, он потянул за большое серое перо. Птенец забился еще сильнее и расправил над оранжевым шлемом крыло размером со школьную доску. Развернувшись вместе с клювом, Катя залезла под этот парашют и притиснула голову птенца к его боку.

– Отпуска-ай! – заорала она. И школьная доска больно хлобыстнула её по спине.

– Уф, – девочка выползла из подмышки и навалилась на крыло с наружной стороны. – Надо поприжимать, чтобы привык.

– Что ты, Катя, – Спиноза поправил шлем и отряхнул руки от пуха. – Он теперь в состоянии гипноза. И никакой опасности не представляет. Помнишь, мы с Петулей такой же опыт с петухом проводили. Только… – замялся он немного, – куриные, оказывается, гипнозу не поддаются.

Катя отошла от птенца и полюбовалась своей работой. Детёныш не шевелился.

– Какой ты умный, Витя! – восхищённо вздохнула Геракл. – Если бы не ты… А он ещё долго будет так сидеть?

– Как тебе сказать… – научный руководитель протер очки. – Точными данными учёные ещё не располагают. Более того, мы с тобой, вероятно первые провели эксперимент с представителями подвида э-э-э…

– Надо слезать отсюда, – Катя опасливо выглянула из гнезда. Далеко внизу заманчиво зеленела трава. – Ты не боишься?

– Нет, естественно, – ещё больше побледнел Спиноза. – Жаль, у нас нет никакого снаряжения. Альпенштока, например…

Геракл перевалилась через край и зацепилась за гнездо снаружи. Нащупала кроссовкой выбоину в камне и протянула Спинозе руку:

– Держись за меня.

Мальчик мужественно зажмурился и сделал шаг вперёд. Катя едва успела поймать его на лету и прижать к скале.

Спуск проходил тяжело. Над головами угрожающе раскачивалось гнездо. Ребята не успели пройти