Жена на миллион - Айрин Лакс

с пуфа на пол. Чего мне стоило сдержаться… Почти святошей стал!

— Провокаторша мелкая.

— Я думала, скажешь, жена.

— И это — тоже.

Телефон снова дает о себе знать. Серафима смотрит мимо меня задумчивым взглядом.

— Наверное, праздник закончился. Пора возвращаться к реальной жизни.

— Ты это брось… — говорю глухим, севшим голосом. — Сомнения.

— Это не сомнения. Я очень хочу верить. Очень… Ты же знаешь, как я люблю сказки. Но то, что я чувствую, даже сомнением сложно назвать. Это словно затаенное ожидание, и оно проходит через все мои чувства, вне зависимости от того, хочу я сомневаться или нет. Извини… Я хотела быть честной, — добавляет. — Тебе нужно ответить, Тимур.

Звонит брат. Амир. Надо же!

— Чего тебе в такую рань не спится, Амир?

— Рано? — зевок. — Я еще даже не ложился спать.

— Уже утро. В курсе?

— Ага. А ты в курсе, какие дети бывают горластые? — снова зевает. — Мы со Светой двое суток по очереди дежурим. Сейчас очередь Светы спать, а я…

На заднем фоне слышится какое-то ауканье, и я даже на расстоянии чувствую, как широко улыбается Амир.

— Моя дочка будет самой красивой! — говорит с гордостью.

— И?

— И еще она любит бывать у меня на руках!

— Заметно, что ты уже под двойным каблуком. Только у одной дамочки шпилька острая, а вторая еще даже ползать не умеет, но уже под пятку тебя загнала. Няньку найми, пусть сидит с ребенком… Или ты заделался сиделкой? — спрашиваю иронично.

— Няньку? Да после того, что было, я никаких нянек не подпущу! — объясняет воинственно.

— Это временно. Напряжение пройдет, и тебе придется делегировать часть своих родительских обязанностей кому-то другому. Иначе никак. У тебя бизнес. Все равно что еще один ребенок, требующий ухода и внимания. И если на него болт забить, сам знаешь, куда это может привести.

— Знаю, — вздыхает. — Но тебе просто незнакомо это чувство. Когда свою малышню заведешь, поймешь в полной мере.

— У Динки есть дети. Если ты забыл. Я в курсе, что такое детишки.

— Нет. Быть отцом — это другое. Короче, не спорь. Родит твоя жена — поймешь. Только если ребенок желанен. Вообще-то я звоню тебе узнать, как она там… — ухмыляется. — Зубастенькая твоя. Выдумщица. Дама, осмелившаяся подарить Багратову цветочек, засушенный…

— Моя.

Оборачиваюсь на Серафиму, которая уже вошла в комнату и глазеет на меня, прислушиваясь к разговору. Ни черта не понимая. Я же не на русском с Амиром общаюсь.

— Слышу, ты доволен. Неужели объездил кобылку? Долго ломалась?

— Подробностей не услышишь.

— А что так? — усмехается. — Помнится, раньше ты не стеснялся делиться некоторыми подвигами. Вообще ничего не стеснялся.

— А я и сейчас не стесняюсь. Но просто знаю, что в наши дела посторонним свой любопытный нос совать не следует. Болтливый язык — тоже.

— Ну-ну… — хмыкает. — Меня аж напополам рвет от любопытства. Кое-какие сведения я уже добыл. Хочу вживую посмотреть на ваш симбиоз.

— На что-на что ты хочешь посмотреть?

— На зубастую, — лыбится. — Скоро приеду в гости. Со Светой и дочерью.

— У тебя, кажется, дочка совсем крохотная.

— Да. И нам надо встряхнуться. У дочки скоро пройдут колики. Как только это закончится… — слышится недовольное покряхтывание младенца. — Королевишна-младшая недовольна, что я уделяю разговору по телефону больше внимания, чем ей. В общем, как только колики пройдут, жди нас со Светой в гости!

— Я тебя не приглашал.

— А я сам приеду. И припомню, как ты в мой дом пролез, минуя охранную систему! — отрезает Амир. — До скорого!

* * *

Мы возвращаемся домой в тот же день. Но не с самого утра, а чуть позднее — после завтрака, ближе к обеду.

— Я могу оставить тебя в доме и быть уверенным, что любопытство не толкнет к сестре? С Ксаной тебе лучше пока не видеться.

Серафима кивает согласно. Не противится моим решениям.

— Пошли.

— Куда? — настораживается.

— Открою твою лавку начинающей ведь… Ведуньи!

— Ты же не то хотел сказать?

— Не то. Но ты и так поняла.

Спускаемся по лестнице. Беру большие металлические кусачки и цепляю ими дужку замка.

— Только с одним условием.

— Не травить тебя?

— Так точно. Ты понимаешь меня уже с полуслова. Симбиоз получается крайне удачный.

— Симбиоз, значит!

— Слова моего брата. Не мои. Я думаю немного иначе.

— Открывать будешь? — нетерпеливо дергает меня за рукав.

— Да. А ты сразу туда, с головой?

— Просто хочу зайти и убедиться, что ты ничего не сжег. Мирон сказал, что ты хотел все сжечь… — волнуется.

Вижу, что беспокоится, но пытается не подать виду.

— Со мной можешь быть откровенна.

Кусачки перещелкивают дужку замка. С громким металлическим лязгом снимаю цепь, понимая, что у меня самого сердце в оковах крепче и надежнее, чем все эти замки.

— Говори, как есть. Хорошо?

— Хорошо, — привстав на цыпочки, целует в щеку.

— И все же. Что значил тот засушенный цветок?

— Узнаешь, позднее. Наверное, в свое время все узнаешь.

— Так не пойдет.

Снова телефон разрывается трелью.

— Багратов, у тебя много дел. Пора тебе ими заняться.

* * *

Пора заняться. Вернее не скажешь. Ныряю в дела с головой. К вечеру посещаю Ксану, которая в ожидании меня истомилась, едва ли не все ногти сгрызла!

— Тимур Дамирович! — бросается ко мне с порога. — Почему так долго? — заламывает руки в отчаянии и смахивает несуществующие слезинки.

— Дела. Говорила, что хотела.

— Здесь не получится, — опускает глазки в пол. — В другом месте покажу… все.

— Конкретнее. Дела Баженова меня интересуют.

— Я могу показать тайники, которые ваши люди не смогли обнаружить. Отец спрятал кое-какие ценности в банковских ячейках. Документы на недвижимость, ценные и редкие камни! — затараторила.

— Меня интересует, где он сам.