Великий вождь Арис (СИ) - Эм Рина

— Через три дня я решил пойти в амбары и кладовые. Все эти дня я боялся туда пойти. Оттуда должны были в эти дни вывозить продукты телегами. Я боялся, что служащие начнут спрашивать меня, когда будет пополнение, и не знал, что ответить.

«Как я, только что», — подумал Арис.

— Я заложил повозку вечером и сам сел на козлы. Выехал со двора и удивился — город был необычно тих и пуст. По ночам у нас гуляет молодежь, даже в самые плохие времена, а тут я думал будет и побольше народу — солдаты, девушки… однако было как-то пустовато. Иногда пробежит редкий прохожий и все. Впрочем, это я тогда заметил только, а думал я о пустых полках, которые увижу. Я приехал и обнаружил, что стражник спит. Тогда я прошел сам и никто меня не видел. И вдруг…

Господин Кронтос на миг прервал свою речь и развел руки в обе стороны:

— Вдруг я увидел, что продуктов вроде бы и не убавилось. Все полки были полны. Я даже не поверил своим глазам, подошел и потрогал, но нет, все было реально, мешки с мукой полны, крупа тоже на месте. А между тем я знал, что царь Лаодокий не привез с собой продовольствия, я спрашивал об этом.

— Итак, — отдышавшись, продолжил он, — Я некоторое время стоял и смотрел на полки и продукты и пытался понять, откуда все это взялось, но не смог. И вдруг я услышал шорох. Очень тихий и отдаленный. Сперва я не предал ему значения — все-таки склад продуктов, от мышей и крыс не было отбоя, хотя мы держали десяток котов.

— Я все стоял и разглядывал полки, но вскоре отвлекся от мыслей — шорохи стали ближе и я понял, что это не мышь, нечто гораздо большее кралось ко мне, — он содрогнулся и продолжил:

— Нечто большее. Сам не знаю почему, меня вдруг охватил ужас. От страха я перестал дышать и прирос к месту. Но тут я услышал еще и клацанье, будто бы две фарфоровых палочки часто-часто стучали друг об друга. Это был жуткий звук! От него у меня мурашки пошли по коже и я наконец отмер и побежал к выходу. Некоторое время мне казалось, что я слышу за спиной чьи-то мелкие шаги, но оглядываться я боялся. Только когда я впрыгнул в свою повозку, и погнал коня, я почувствовал, что в безопасности.

— Дома мне показалось, что все мои страхи — глупость и я убедил сам себя, что мне послышались все эти звуки. Я говорил себе, что это просто кот охотился на мышь, а у меня разошлись нервы из-за всех неприятностей. С тем я лег спать, а на утро снова поехал в ратушу, чтобы увидеть царя и поговорить с ним о продуктах.

— Но царя я не смог увидеть, зато по дороге встретил соседа и он сказал мне, что в городе творится странное. По его словам по ночам теперь что-то происходит. Он сказал, что в первую ночь после того, как приехал царь, в городе было гуляние, но как-то слишком быстро стихло. А на вторую ночь никакого гуляния уже не было. Сам он человек тихий, семейный, и я сказал, что ему бы радоваться тишине, но он не улыбнулся.

— Мой дом выходит в проулок, там всегда очень тихо, хотя это и центр города. Мы спим спокойно, пока в городе идет гуляние. А вот окна соседа выходят как раз на улицу. И он не раз говорил, как мне повезло, и что он тоже хочет жить как я — в тишине. И вот он недоволен!

— Когда я изумился, он рассказал мне, что по ночам слышит странные вещи — будто бы в соседние дома кто-то тихо стучит, а потом он слышит крики, только как бы приглушенные, но страшные. А еще большинство наших соседей болеет.

— Я не придал всему этому значения, мне нужно было спешить на склад, я наскоро попрощался и ушел. И заметил, что на складах слишком мало народу. Мало грузчиков, мало учетчиков, мало уборщиков. Я нашел вот его, — господин Кронтос кивнул на Деметрия, который переминался с ноги на ногу рядом с ним, — и он сказал, что многих нет потому, что они болеют, а те, кто еще приходит на работу, едва двигаются, будто сонные мухи. И началось это через день после того, как приехал царь Лаодокий…

Он вздохнул и продолжил:

— Я тогда решил, что солдаты привезли с собой какую-то болезнь, вроде лихорадки, но гораздо больше меня удивило другое. Я спросил Прискола, когда и кто привозил на склады все эти продукты, и почему я не слышал об этом, а Прискол сказал, что никто ничего не привозил, и все это лишь остатки того, что было.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— И тогда я спросил, сколько же продуктов забирают солдаты? И Прискол сказал, что они не берут ничего. Ничего. И не брали ничего с самого первого дня. Вот тогда-то я и испугался!

Старейшины кочевников переглянулись. Все тут знали, сколько продуктов нужно брать с собой для того, чтоб солдаты в пути не голодали, и что порой обозы растягиваются за войском на многие меры пути и сперва даже длиннее, чем кавалькада воинов.

— В тот день я так и не добился ничего, — развел руками господин Кронтос, — никто мне не хотел ответить, что едят солдаты, которых привел царь Лаодокий. Никто не знал, где их кухня и где их повара и где они держат продукты. Я так и уехал домой ни с чем. А ночью…

Тут он снова сглотнул и Арис приказал подать ему воды. Благодарно отхлебнув несколько глотков, толстяк продолжил:

— А ночью в нашу дверь постучали… Я встал, вернее меня разбудила жена. Она сказала, что в дверь стучат. Стучали тихо. Я понял, это не воры, и не стража, и не вестник, с дурной вестью… Я спустился вниз и зажег свечу. Тихий стук повторился, я открыл первую дверь и остолбенел. В ту ночь сияла полная луна и ошибки быть не могло, мне не показалось. На моем крыльце стоял… сам царь! Его милость, царь Лаодокий!

— «Я слышал, ты искал меня, мой верный слуга, Кронос? — сказал он тихим голосом, но от него у меня мурашки побежали по коже. — 'Позволишь мне войти?»

Я отворил дверь — как во сне. Он сделал шаг и замер прямо передо мной. Он стоял в одном шаге от меня, стоило протянуть руку и я бы коснулся его… но он так и не сделал шага, хотя ноги его были уже у порога. Он повторил: «Позволишь мне войти?» и я хотел было уже ответить, «да», но вдруг в моей голове промелькнуло как молния все, что было в эти дни: полные склады, отсутствие кухонь и продуктов, странная болезнь, которая поражает горожан и слова соседа: 'сперва в двери тихо стучат, а потом хозяева кричат. он слышит крики. Тихие, но страшные…

— И я вдруг сказал: «Я не стану приглашать вас». Царь Лаодокий удивился и посмотрел мне прямо в глаза. От его взгляда у меня мурашки прошли по телу: я увидел, что глаза его пусты, и в них отражается серебряная луна.

— «Нет, не стану», — повторил я. «Я не открою вам двери. Если хотите, я завтра приду сам.»

— «Я твой царь!» — сказал он сердясь. — «Пригласи меня и не гневи!» Но я уже знал, что ни за что не стану этого делать и лишь покачал головой. На лице царя Лаодокия отразилась такая ярость, что я невольно попятился от него. Мне привиделось, что лицо его исказилось, как маска. Будто кто-то другой надел на себя маску царя. Жена тоже испугалась, вскрикнула и тут он сказал:

— «Если не сейчас, то завтра!» Я увидел, как его глаза исказились, и будто бы сверкнули изнутри алым. Жена упала на пол и свеча погасла. Теперь только лунный свет освещал его и я увидел, что кожа на его лице прозрачна, а под ней… Под ней ползают черви. Я упал на колени и заплакал от ужаса, а он некоторое время смотрел на меня, а потом развернулся и ушел.

Толстяк глотнул еще. Старейшины тревожно переговаривались, и поглядывали на толстяка. Хотя Арис и рассказал уже им, что Лаодокий — колдун, меняющий лица, он не смог передать весь страх и ужас. А вот толстяк был хорошим рассказчиком.

— Я был как не в себе, — продолжил толстяк. — Подполз к жене, обнял ее и всю ночь мы с ней пролежали, обнявшись. А на утро я встал и велел ей ехать к матери. Ее мать живет в другом конце города и бог знает, о чем я тогда думал! — досадливо сморщился он. — Только мне в тот момент показалось, что там безопасно!

— Нужно было в тот же день бежать из Дарина с женами и детьми, — проговорил Таврос тихо, и Прискол ответил ему:

— Кто ж мог тогда поверить в такое…

— На другой день я снова поехал на склады, — продолжал тем временем господин Кронос. — Там было как в могиле — никого, только изредка увидишь, как мимо пройдет тихая тень с пустым взглядом. Продукты пылились и портились. Я позвал было уборщиков, чтобы вынесли испорченное и задумался — когда же такое было прежде? Ведь никогда не портились продукты в таких количествах! Дарин большой город и люди всегда голодны, но теперь никто будто не хотел есть. Не приезжали торговцы и лавочники, на дворе разгрузки было тихо и пусто, а ведь сейчас осень, пора сбора урожая!