Как я как бы забеременела (сборник) - Антонина Глушко

Лиля на вопросы сослуживцев, почему она, такая умная и приятная девушка, а до сих пор не замужем, отвечала: нет жениха. Уличное знакомство она отвергала, ходить по дискотекам уже поздно, а «принц на белом коне», видать по всему, дорогу к её окошку запамятовал, шутила она. Отсутствие кандидата в мужья, по всем приметам, оставляли Лилю Власову вековухой.

Вот и задумала мудрая женщина свести два одиночества путём случайного соприкосновения вдали от «родного дома», то есть в санатории. От Лили она узнала, что та приобрела для себя путёвку в «Синегорье» с пятого числа.

Таисия, разбившись в лепёшку, напрягла кого только можно из своих знакомых и достала-таки путёвку для сына в этот самый санаторий, с «Лилиного» числа.

Девушке, вроде бы с безразличием, сказала:

– Лиличка, а ты знаешь, мой-то Гришаня тоже едет в тот же санаторий, куда и ты, и на тот же срок. Ты уж там присмотри за ним, если станет отчаянно скучать. Я побаиваюсь, кабы он не рванул домой ранее положенного.

Таисия не стала прямым текстом открывать девушки своего замысла, однако в её просьбе явно промелькнул намёк на желательное знакомство между молодыми людьми.

Девушка обещала присмотреть за молодым человеком. На всякий случай Таисия показала ей фотографию сына. На том и расстались.

Проводив сыночка, Таисия радостно потирала руки от предвкушения осуществления задуманной ею операции под кодовым названием буквы «Ж». Она даже в выходные дни смоталась к сестре в Осиновку и в подробностях рассказала той о своей авантюре.

– Это ты правильно сделала. Тем более говоришь, что девушка хорошая, не разбалованная. Да и постоянно у тебя на глазах. Вот женится Гриша, а ты ко мне переедешь в деревню жить, пойдут у них дети, и мы заберём их к себе, пусть пасутся на травке, – размечталась крёстная о будущей семейной жизни крестника.

На Григория санаторий произвёл ошеломляющее впечатление. Прямо-таки настоящий дворец, с колоннами, высокими потолками и красивым центральным входом, хотя у Григория санаторно-сравнительного опыта не было, да это и неважно. Главное – «Синегорье» ему понравилось.

Соседом в его двухместной палате оказался бодренький старичок-лесовичок. Не в смысле замшелости, а в добродушно располагающей внешности.

– Семён Михалыч Казявкин, – представился тот, едва Гришка переступил порог в сопровождении дежурной сестры. – Но ты зови меня просто Михалычем, меня все так зовут.

– Ветеран Великой Отечественной войны, орденоносец, Гвардии ефрейтор, – уточнил он для полного собственного представительского знакомства с новосёлом. – Местный, Сахалинский, с Южного, – добавил он.

– Сразу говорю: люблю молодёжь. Она сейчас у нас жуть какая умная. Не то, что мы были в своё время, дубы-дубами. Семь классов тогда, считай, нынешний институт. Вот у меня всего два класса. Но я свободно читаю, пишу, правда, с ошибками, но написанное всё же можно прочесть.

Все эти подробности «лесовичок» без «пересадки» выложил парню, пока тот распихивал по шкафам и полкам свои нехитрые пожитки. Видать, ветеран был словоохотливым.

Дед взял со стола положенный Гришкой корешок путёвки, надев очки, прочёл:

– Петрушкин Григорий, значит, Гришаня. Хорошее имя Тёзка Георгию Победоносцу. Слыхал о таком?

– Слыхал, – ответил новоявленный курортник. Гришке сделалось весело и легко рядом с гвардии ефрейтором, ветераном и орденоносцем, со своим неожиданным соседом по комнате.

– Собирайся, пойдём подзаправимся. Время к обеду. Война войной, а обед по расписанию, – резюмировал Михалыч.

Столовая, обслуга, как и сам санаторий, Гришке понравились. Пройдя необходимые формальности по легализации курортником, малый почувствовал себя раскованно и свободно. О своём приезде в «Синегорье» он уже не жалел.

Санаторная Гришкина жизнь покатилась по расслабляющему курортному руслу, всё здесь для него было в новинку. Что ни день, то новое открытие.

– Ты, Гришаня, молодой человек. Тебе требуются не только лечебные процедуры, но и развлечения с девчатами. А этого добра здесь навалом, – раскрывал Казявкин перед молодым курортником приятную сторону санаторной жизни. Парень по всему видать, ветерану понравился: в споры со старшим не вступал, советы слушал внимательно, не перебивая. По натуре оказался спокойным и доброжелательным.

– Только с бабами надо держать ухо востро, неровен час какая забияка запросто может подставить тебе подножку. От этих баб одни заморочки. И без них, правда, нельзя, но и с ними не очень-то закайфуешь. Недаром сказано в Библии: Бог создал мужика, и… отдохнул. Затем создал бабу и отдых закончился.

– Это, Михалыч, не в Библии сказано, это анекдот, – рассмеялся Григорий.

– Неважно, где сказано, главное, ты смотри, чтобы тебя какая баба не сбила с панталыка. Вот мне ни одной из них не удалось запудрить мозги, а я был шесть раз женат, а ухажёрок и не счесть.

– Выходит, не они вам пудрили мозги, а вы им, – смеясь, сказал Гришка. Ему ещё никогда не было так легко и весело, как с этим забавным стариканом.

– Да, было по-всякому, но, выходит, что в основном я им. Я, Гришаня, научу тебя, как общаться с бабами, чтобы не захомутали, не сели тебе на хребтину. Ты женат, али как? – поменял он русло рассуждений.

– Нет, я не женат.

– И ни разу не был?! – ахнул орденоносец, словно тот сказал ему, что проживает на Луне и только что с неё свалился. – Ну, ты, хлопец, даёшь! У вас, что, во Владивостоке девки перевелись? Али ты не способный по мужской линии?

– Нет, девки у нас есть, и я способный, но считаю себя ещё не готовым к семейной жизни. Правда, мамка уже загрызла меня, что не женюсь, даже отправила сюда, в санаторий, чтоб я познакомился с какой девушкой.

– Правильно говорит твоя мамка. Не дело ходить в бобылях, когда кругом столько баб и все юбками метут. Сегодня же займёмся поисками для тебя подходящей невесты. Я это возьму в собственные руки. У меня по этому делу имеется большой опыт.

– Я не хочу пользоваться вашим опытом, – впервые не согласился молодой с предложением старшего. – Я не хочу шесть раз жениться. Думаю, если женюсь, то на одной и на всю жизнь.

– А я о чём толкую!? – закричал «наставник», словно только и ждал подобного заявления от подопечного. – Ты не смотри на меня. У меня было шесть законных баб, и все они были гадюками. А тебе мы отыщем голубку.

– А как её определишь, голубка она или гадюка, как вы говорите? – озаботился кандидат в женихи. – Вы когда женились на очередной женщине, тоже считали её хорошей. А, по вашим словам, потом оказывалась она плохой.

– Не, я ещё до женитьбы понимал, что она казюля.

– Так зачем же женились?

– А что оставалось делать? Где искать хорошую? А жениться-то охота, вот и женился. Ты думаешь, почему я сейчас в санатории? – и сам же ответил: – А потому, что последняя моя шестая змея вытурила меня из дому, видите ли, заявила: глаза б мои на тебя больше не глядели. Но дело не в её глазах, а в моей квартире. Откровенно говоря, я по доброй воле и собственному заявлению в собесе получил эту путёвку, – перешёл он от рассуждения о коварных супружеских взаимоотношений к социальному вопросу. – Я пошёл в собес и говорю там: отправляйте меня в санаторий, сильно переболел радикулитом, и мне, дескать, требуется санаторно-курортная реабилитация.

Но коза крашеная, восседающая там, за столом, говорит: вам, дедушка, ещё не вышла очередь на получение санаторной путёвки, и тычет моим заявлением в моё собственное рыло. Вы писали его два месяца тому назад, говорит она, значит, путёвка вам положена только через четыре месяца. Это как же так, говорю, а мой радикулит? Давайте тогда мне, на худой конец, Дом отдыха. А она засмеялась, паршивка, и ляпнула: в Доме отдыха, дедуля, с худым концом делать нечего.

Гришка смеялся от души, он знал этот анекдот, и понял, что старикан просто над ним прикалывается. Гвардеец всё больше и больше нравился парню.

– Проводив меня в санаторий, – натягивая брюки, продолжал рассказывать Михалыч, – моя гадюка надеется, что здесь я найду себе новую бабу с жилплощадью, женюсь, а ей достанется моя кровно полученная жилплощадь лично от Президента. Вот такие они, бабы, – закончил он эпопею о женском коварстве, застёгивая ширинку.

– Вот видите, какие коварные женщины, а вы сватаете меня на женитьбу.

– А, Гришаня, выброси ты из головы мои рассказы Я человек совсем другой формации. Сам виноват, что у меня бабы такие коварные. Много гулял на стороне. Тайно от жены ходил в клуб «Кому за тридцать» и там знакомился с бабами, вешая им лапшу на уши. Дескать, я несчастный сиротинка, и что меня бедного бросила жена, ушла к другому, одним словом, дурил бабам головы, а те верили. А потом за всё это делали мне пакости.

Особенно их злило, что не удавалось им оттяпать у меня квартиру. А я не дурак, понимал, что не я им нужен, а моя жилплощадь, и в отместку делал им пакости. Гулял налево – направо. Догулялся до санаторной жизни.