Грации солнца. Приманка для зверя - Андрей Шулятьев

   -- Я не думала, что мыйо полезет в воду! -- парировала Йоко.

   -- А я просила тебя думать, дитя? -- осведомилась древняя.

   Дева смолчала.

   -- А ещё ты слишком плохо владеешь боцьеном, надеясь на силу удара. Я уже не заикаюсь о выборе позиции, -- продолжила старейшая.

   -- Мне не показывали других техник! Да и где было взять время на их изучение!? -- перебила Темноокая. Пресветлая поймала себя на мысли, что давно не слышала столь возбуждённого голоса родича, однако продолжила:

   -- Скажешь это мыйо, когда они навалятся стаей, дитя. Может тогда серенькие не сожрут Маниуса, а подождут пару остановок, пока ты не научишься правильно сражаться?

   -- Причём здесь это!?

   -- Охота на мыйо не игрушки. Здесь нет места для обидчивого ребёнка, мечтающего самоутвердиться. Жизнь человека -- тем более. Ты для чего его спасала, дитя? Чтобы всё так закончилось?

   Повисла пауза.

   -- Отвечай! -- голос Анэ, неожиданно мощный и властный, ударил собеседницу.

   -- Нет, -- сорвалось с уст Йоко.

   -- Или, дитя, ты скажешь, что без меня он остался бы в живых? -- продолжала давить старейшая, сохраняя интонацию.

   -- Нет, -- поникший сопрано предпочло поскорее раствориться в ночной тиши, так что Пресветлая едва расслышала ответ.

   -- Другими словами, боцьен сломался, потому что ты -- неумеха, -- меццо-сорано вновь зазвучало обыденно.

   -- Неумеха? Да какая априка моего возраста убила столько мыйо?

   -- Если такая искусная, зачем носишь волосы на груди?

   Молчание.

   -- Отвечай!

   -- Что в этом плохого?

   -- Боишься обрезать лезвием?

   -- Я...

   Анэ утвердительно кивнула, решив выдержать паузу; на губах древней застыла ухмылка.

   -- Твой дар чувствовать мыйо -- большая удача для охотника. Но он не заменит мастерства, -- глаза древней блеснули жалостью. -- Сколько жестокости было у старейших, пославших тебя сюда.

   -- Не говори так о них, -- попросила дева.

   -- Тебя извиняет возраст, но это не меняет факты, -- резюмировала Анэ. -- Будешь и дальше отрицать очевидное, дитя?

   -- Чего ты от меня хочешь?

   -- Делай, что я говорю, и не заставляй меня повторять всё это снова, хорошо?

   -- Хорошо...

   Йоко потупила взор, глотая обиду. "Да что она знает! Грубиянка! Ах да! Ты же у нас самая точная! Если бы я столько прожила, охотилась бы куда лучше тебя!" -- подумала юная априка и с досады надула щёки. Пресветлая вновь повела группу. Йоко пошла следом, предпочтя скрыть своё состояние от глаз ромея. Довольный ролью замыкающего Примус притворился, что не слышал перебранки: всё равно изгнанник не понял ни слова.

III

   Луна всё ещё высилась на небосводе, когда Анэ вновь повела спутников через реку, но на этот раз Маниус увидел впереди нечто похожее на чёрную тропу среди воды.

   -- Похоже, цел. Хвала Атону, -- произнесла старейшая без ноток радости в голосе.

   -- Кто цел? -- спросил изгнанник.

   -- Мост, Эксул. Деревянный. Следуйте за мной шаг в шаг, -- сказала древняя, и ступила в реку. Ноги подсказали ромею, что под ступнями действительно дерево. Вскоре спутники вышли на слегка затопленные брёвна и смогли рассмотреть мост детально.

   -- Шириной в одну телегу, -- прокомментировал Маниус, -- и зачем только его тут построили? Дороги-то нет...

   -- Это сделали местные племена ещё до прихода ромеев, -- рассказала Пресветлая.

   -- Кто, варвары? Хочешь сказать, что они умели строить мосты? -- спросил отверженный смеющимся баритоном.

   -- Думаешь, не умели? Они такие же люди, как ты, -- заметила Йоко. Примус предпочёл не отвечать.

   -- Мы идём к варварскому храму, -- сказала Анэ. -- Он на холме прямо за мостом. Там сможем отдохнуть.

   Никто не удосужился ответить на реплику старейшей. Древняя безразлично продолжила вести.

   "Испугался! Обмяк! Как баба! Чертов мыйо! Ещё Йоко меч сломала: от меня никакой пользы. Жду смерти как приманка в ловушке", -- рассуждал изгнанник, по привычке шагая вслед за белой фигурой. Какими бы доводами не вооружалось сознание, мысли неизменно возвращались к этому незамысловатому выводу. Изгнанник более не озарялся по сторонам, не интересовался, что за храм будет впереди, он просто брёл за априками, душой находясь в томительном круговороте собственных дум.

   -- Очнись, Эксул! -- меццо-сопрано, несмотря на громкость, достигло сознания только через пару мгновений. Рука старейшей хлопнула изгнанника по спине.

   -- Проснулся? -- полюбопытствовала древняя. Ромей растерянно кивнул. Теперь Примус не только видел, но и осознавал, что стоит около похожего на колонну прямоугольного камня, высившегося вверх на два-три его роста. Два таких камня поддерживали плиту, образуя подобие арки. На арку уже взобралась Йоко и теперь протянула руку вниз, ожидая остальных.

   -- Готов? -- спросила Темноокая и протянула сироте руку.

   -- Не уверен, что смогу взобраться, -- признался юноша.

   -- А мы и не будем проверять, -- успокоила Анэ и взяла изгнанника за пятки, начав медленно поднимать. Маниусу оставалось только перебирать руками, упирая их о гладкий камень. Старейшей пришлось вытянуться, чтобы юноша смог-таки поймать руку Йоко. Дева не мешкая затащила ромея на плиту. Пресветлая взобралась следом.

   -- Наконец-то можно спокойно отдохнуть, -- сказала дева. Радостные нотки звонкого сопрано заразили окружающих схожими эмоциями. Темноокая тем временем достала плащи; Анэ положила один на камень, намериваясь укутаться оставшимся.

   -- Разденься и положи одежду на плиту, Эксул: пусть сохнет. Наденешь плащ Йоко, -- поторопила Анэ. Ромей быстро исполнил указание. Полы плаща касались ступней, ткань не раздражала кожу. "Большеват", -- отметило сознание, пока руки снимали сандалии.

   -- Хорошо хоть наши пиры отталкивают воду, -- прокомментировала Йоко, -- да и юбки уже высохли.

   -- Нельзя, чтобы одежда так просто промокала, -- вмешалась Пресветлая, -- иначе каждый дождь станет трагедией. Эксул, ложись посередине. Не хватало ещё, чтобы ты расшибся после сегодняшнего... Завтра лучше заново просушить твои ягоды, а то в кармане лежали.

   Примус не стал возражать и вскоре вытянулся на плите. Априки расслабили жилеты и легли рядом, прижавшись к юноше. Получилось так, что Маниус лёг лицом к Йоко, уперевшей лоб в основание шеи ромея. Анэ накрыла всех запасными плащом и обняла правой рукой, прижав грудь к спине юноши. "Ради этого стоило идти по колено в воде", -- решил изгнанник, чувствуя тепло, исходившее от спутниц. "Кезо никогда мне не поверит", -- мысль отдалась болью, но не столь сильной, как раньше. Примус закрыл глаза и почти мгновенно сдался на милость приятной дремоте.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});