Сочинения - Валерий Брюсов

1916

2. Иван-да-марья

Иван-да-марья,Цветок двойной,Тебя, как встарь, яТопчу ногой.Мне неприятенТвой вид в траве:Ряд алых пятенНа синеве.

Но ты покорен,Неприхотлив:Рой черных зеренК земле сронив,Свой стебель темныйТы низко гнешь,И снова, скромный,Потом встаешь.

Твой цвет не вянет,Ты словно нем,В лесу не занятНичем, ничем;Ты, андрогинный,Сам для себяЦветок невинныйПылишь, любя.

Нет, не случайноТы здесь таков:Ты – символ тайныйИных миров,Нам недоступнойИгры страстей,Еще преступнойДля нас, людей!

1916

3. Венок из васильков

Любо василечкиВидеть вдоль межи, —Синенькие точкиВ поле желтой ржи.За цветком цветочекНизко мы сорвем,Синенький веночекДля себя сплетем.

После, вдоль полоски,К роще побежим.Шепчутся березкиС небом голубым.Сядем там на кочке…Зной и тишина…В голубом веночкеВысь отражена.

Песенку не спеть ли,Притаясь в траве?Облачка – как петлиВ ясной синеве!Локоны в веночкеВроде облачков…Ломки стебелечкиСиних васильков!

Там, внизу, под склоном, —Нежный шум реки.Здесь, в шатре зеленом,Реют мотыльки.Мы, как мотылечки,Здесь укрылись в тень,В синеньком веночке,В жаркий летний день!

1917

Мраморная арка

В уголку далеком парка,Солнцем залитая ярко,Дремлет мраморная арка, —Память пышной старины;Вдоль по речке – ни волны;Клены – в сон погружены;Спит под ивами байдарка;Спит заброшенная барка;Полдень парит; всюду жарко;Все о прошлом видит сны.

Заросли травой аллеи;Глушь с годами – все темнее;На газон всползают змеи;Смолк иссохший водопад…А когда-то, век назад,Как был шумен летом сад!Здесь вели свои затеиДевы, с обликом камеи,Меж красавцев, а лакеиЖдали, выстроены в ряд;

Здесь, что день, звучало эхоДетски радостного смеха;За потехами потехаЗдесь меняла пестрый вид…Век прошел, и все молчит;Словно целый мир забыт,Мир веселий, мир успеха!Лишь, как сумрачная веха,Возле грецкого орехаАрка мраморная спит.

1916

Лесные тропинки

Лесные тропинки! лесные тропинки! не раз и не дваВы душу манили под тихие своды дубов и берез.Сверкали росинки, качались кувшинки, дрожала трава,И в запахе гнили плелись хороводы блестящих стрекоз…

И было так сладко – на землю поникнуть, лежать одному,И слушать, как нежно чирикают птицы напевы свои,И взглядом украдкой глубоко проникнуть, сквозь травы,во тьму,Где, с грузом, прилежно ведут вереницы домой муравьи.

А дятел далекий застукает четко о высохший ствол,И солнце в просветы сияние бросит, как утром в окно…Лежишь, одинокий, и думаешь кратко, что дух – всеобрел,И сердце привета не хочет, не просит, и все – все равно!

Май 1916

В гамаке

В небе, слабо синеватом,С легкой дымкой белизны,Любо ласточкам крылатымСеять крики с вышины.

Веток скругленные сети,Уловив сверканье дня,Сами блещут в странном светеИзумрудного огня.

Дышат ирисы чуть внятно,Дышит, скошена, трава…Зелень, блеск, цветные пятна,Белизна и синева!

Что все думы! все вопросы!Сладко зыблюсь в гамаке.Мертвый пепел папиросыЧуть сереет на песке.

Я до дна души приемлюЭтот вечер, этот миг,Словно вдруг я понял землю,Тайну вечности постиг.

Были бури, будут бури,Но теперь – лишь тихий сад,Словно сам, в бело-лазури,Я, как ласточка, крылат!

1916

По грибы

Ищу грибы, вскрывая палочкойЗелено-бархатные мхи;Любуюсь простенькой фиалочкой;Слагаю скромные стихи.

В лесу лежат богатства грудами!У корней тоненьких осинТрава сверкает изумрудамиИ под осинник, как рубин.

А боровик, в тени березовой,Чуть из земли возникнув, радК высокой, липке бледно-розовой,Прижаться, как большой агат.

И белый гриб (что клад достигнутый!)Среди дубков пленяет глаз, —На толстой ножке, пышно-выгнутый,Блестя, как дымчатый топаз.

И, как камнями-невеличкамиОсыпан в перстне бриллиант,В корзине желтыми лисичкамиЯ выстилаю узкий кант.

Лягушки прыгают расчетливо,Жужжат жуки, как в две трубы.И собираю я заботливоВ лесу – и рифмы и грибы.

1 июня 1916

Святогор

Сплошное кваканье лягушекС давно заросшего пруда, —Когда из-за лесных верхушекБлестит вечерняя звезда;

В густеющем слегка туманеСпокойный, ровный бег минут,И сладкий бред воспоминаний:Такой же час, такой же пруд…

Все то же. В тех же переливахКрая застылых облаков…И только нет былых счастливых,Дрожа произнесенных слов.

Так что ж! Признай свою мгновенность,Поющий песни человек,И роковую неизменностьПолей, лугов, холмов и рек!

Не так же ль квакали лягушкиИ был зазубрен дальний бор,Когда надменно чрез верхушкиШагал тяжелый Святогор?

И вторит голосом лягушек,Опять, вечерняя пора —Раскатам громогласных пушекНа дальних берегах Днестра.

1916

Черные вороны

Каркайте, черные вороны,Мытые белыми вьюгами:По полю старые бороныХодят за острыми плугами.

Каркайте, черные вороны!Истину скрыть вы посмеете ль?Мечет, крестясь, во все стороныЗерна по бороздам сеятель.

Каркайте, черные вороны!Выкрики издавна слажены;Нивы страданием ораны,Потом кровавым увлажены.

Каркайте, черные вороны,Ваше пророчество! В воздухеГрянет в упор, как укор, оно:«Пахарь! не мысли о роздыхе!»

Каркайте, черные вороны!Долго ль останусь на свете я?Вам же садиться на бороныВновь, за столетьем столетия!

27 мая 1917

Вдоль моря

Мы едем вдоль моря, вдоль моря, вдоль моря…По берегу – снег, и песок, и кусты;Меж морем и небом, просторы узоря,Идет полукруг синеватой черты.

Мы едем, мы едем, мы едем… ПредгорийВзбегает, напротив, за склонами склон;Зубчатый хребет, озираясь на море,За ними белеет, в снегах погребен.

Всё дальше, всё дальше, всё дальше… Мы вторимКолесами поезда гулу валов;И с криками чайки взлетают над морем,И движутся рядом гряды облаков.

Мелькают, мелькают, мелькают, в узоре,Мечети, деревни, деревья, кусты…Вот кладбище смотрится в самое море,К воде наклоняясь, чернеют кресты.

Все пенные, пенные, пенные, в мореВалы затевают свой вольный разбег,Ликуют и буйствуют в дружеском споре,Взлетают, сметая с прибрежия снег…

Мы едем… Не числю, не мыслю, не спорю:Меня покорили снега и вода…Сбегают и нивы и пастбища к морю,У моря по снегу блуждают стада.

Цвет черный, цвет белый, цвет синий… Вдоль моряМы едем; налево – белеют хребты,Направо синеют, просторы узоря,Валы, и над ними чернеют кресты.

Мы едем, мы едем, мы едем! Во взореВсе краски, вся радуга блеклых цветов,И в сердце – томленье застывших предгорийПред буйными играми вольных валов!

1917

Тусклая картинка

Под небом тускло-синеватым,Ограждена зеленым скатомС узором белых повилик,Река колеблет еле внятноПо синеве стальные пятнаИ зыби цвета «электрик».

Обрывки серых туч оселиК вершинам изумрудных елейИ загнутым плащам листвы;А, ближе, ветер – обессиленИ слабо реет вдоль извилинБолотно-матовой травы.

Черты дороги – чуть заметны,Но к ним, как веер многоцветный,Примкнули кругозоры нив:Желтеет рожь, красна гречиха,Как сталь– овес, и льется тихоЛьна синеватого разлив.

Июль 1917

Ночью

Ночь

Пришла и мир отгородилаЗавесой черной от меня,Зажгла небесные кадила,Вновь начала богослуженье,И мирно разрешился в пеньеГул обессиленного дня.

Стою во храмине безмерной,Под звездным куполом, один, —И все, что было достоверно,Развеяно во мгле простора,Под звуки неземного хора,Под светом неземных глубин.

Пусть Ночь поет; пусть мировыеВершатся тайны предо мной;Пусть благостной евхаристииТоржественные миги минут;Пусть царские врата задвинутВсе той же черной пеленой.

Причастник, прежней жизни коснойЯ буду ждать, преображен…А, сдвинув полог переносный,Ночь – бездну жизни обнаружит,И вот уже обедню служитВо мраке для других племен.

1916