Совьетика - Ирина Маленко

Хм-ммм… Таким способом? Я как-то это себе не представляю…

Нельзя приносить заключенным одежду темного цвета – вдруг сбегут в ней, и их не будет видно? Деньги можно передавать только чеком, выписанным на имя губернатора тюрьмы – с указанием номера заключенного. Коля сказал мне потом, что из 50 фунтов, посланных ему русской церковью из Лондона, он так получил только 20. Что ж, полицейским тоже нужны деньги – на чай…

После проверки сумок нас запускают внутрь (дверь открывается только при совпадении данных на карточке с отпечатком руки!), где строгого вида пожилая дама нас обыскивает. Делает она это чисто формально – выворачивая нам только внешние карманы и неожиданно помогая мне тем самым найти давно потерянную мною авторучку. Сумки, кошельки приходится оставить у неё. С собой нам дают пронести только гостинцы, да и то не все; за одежду Азиз должен будет расписаться утром в присутствии губернатора….

После проходной можно уже идти в домик самих “азилянтов”. После нескольких звонков другая дама (охранник в мужском отделении?!) открывает нам со скрипом решетчатую дверь. Мы сразу отправляемся на второй этаж – в “рекреационную”, где стоит билиардный столик и телевизор. Обстановка, если честно, мало чем отличается от хоcтелей, в которых размещены свободные “азилянты” в Ватерфорде на юге Ирландии или сбежавшие от жестоких мужей женщины в приюте. Только что те могут свободно передвигаться вне здания… Но куда особенно свободно передвинешься на 15 фунтов в неделю?

Все трое “узников” – здоровые, молодые парни вполне интеллигентного вида, совершенно не вяжущиеся с уголовным мордоворотом Джонни Адера. Мы “разбредаемся на пары”, и Коля неспешно, без прикрас рассказывает мне о себе. И о своей жизни в Лондоне – после того, как он бежал туда, напуганный первым отказом и кошмарными снами о депортации.

– Нелегалом быть страшно тяжко. Нас таких в Лондоне полным-полно. Работаешь по 16 часов в день, без всяких прав. Заболеешь – никакой страховки. На свой страх и риск. Не нравится? Подыхай с голоду… Многие спят под мостами, где придется. Самое дешевое спальное место – где два мужика вынуждены диван делить – 35 фунтов в неделю. А своя комната – уже 50-60. Обычно 1 день в неделю работаешь только на жилье (это 16 часов!), один день – только на еду, один день – толь ко на транспортные расходы. То есть 3 дня н неделю , -только для того, чтобы элементарно выжить. Ну, а уже четверг и пятницу, – это для себя, на все остальное…

Там , откуда я, русским сейчас жизни нет. Там никому жизни нет вообще.Все, у кого мало денег, пьют напропалую, чтобы забыться. А у кого много, – те в наркотики ударяются… Местный язык выучить? Да, курсы есть теперь, не как при советской власти, но знаете, каких денег это стоит? А ты пол-зарплаты за жилье отдаешь… Вот и задумываешься: то ли за жилье не платить, то ли не есть, то ли язык учить… А без языка – ни гражданства, ни работы хорошей… Замкнутый круг.

Никакой бизнес нельзя даже начать. У мафии – свои люди там, где ты приходишь регистрировать его, и не успеешь зарегистрировать, как к тебе сразу подходят рослые мальчики… Да что говорить… Вы же понимаете все это.. не то , что они здесь… Они себе этого всего представить не могут, а я не могу понять, как это они не могут себе этого представить…

Адвокат у меня хороший. Есть надежда…. здесь я уже 4 месяца. Жду вот повторного рассмотрения своего дела. Говорят, что у меня есть шанс… Некоторые ребята почти по году сидят. А вообще народ все время меняется – кого-то депортируют, кого-то привозят… Что я здесь делаю? Сплю. Научился спать по 16 часов в сутки. А что здесь ещё делать? Вот язык учу…В спортзал водят раз в неделю. Гулять во дворе можно час в день. Ну, какой это двор? Размером с две вот эти команры, голый асфальт, и в луже мячик лежит… Хорошо, телевизор есть в камере. Но смотреть нечего – все какой-то caдизм показывают, да и в новoстях все смакуют, как кто-нибудь какого-нибудь ребёнка убил – до тех пор смакуют, пока очередь следующего бедняги не подойдёт… По-моему, это нарочно людям показывают. “Дeлaй с нами, делай как мы…”

Домой звонить не могу. Цены такие, что карточки телефонной хватает только ровно на 40 секунд. Буквально : « Как дела? У меня все хорошо. Всем привет…” – и конец связи…

Нет, я не жалуюсь. Этих ребят бы в нашу тюрьму – они бы там и одного дня не выжили ! А здесь что… Вот, на Новый год даже двери нам всю ночь не закрывали. Суп гороховый принесли. А так – в 8 утра открывают, в 12:30 закрывают на два часа, потом опять отрывают на два, потом ещё закрывают, а потом уже до 8 вечера… А там – все, отбой…

Я удержалась от обычного для всех, находящихся по эту сторону решетки, вопроса “ А за что вы здесь ? », да он и не стремился оправдываться, как это обычно делают уголовники. Он знал, что « нарушил иммиграционные законы” – правда, сам того не зная. Он не задавался вопросом, не слишком ли жестоко такое наказание за это и вообще, в отличие от Кости, держался с достоинством.

На прощание я спросила его, чего бы ему хотелось в следующий раз нашего, русского, вкусненького.

– Может быть, кусочек свинины жирной – хочу сам зажарить… А вообще-то не надо, не беспокойтесь. Не люблю я просить…

На обратном пути нам в обратном порядке выдали сумки, мобильники и паспорта, отобрав пластиковые карточки. Охранники дружелюбно махали нам – мусульманке, католичке и атеистке – вслед.

А мне все виделись полные горечи глаза ещё одного из миллионов людей, которых лишил нормальной жизни на родине своими « историческими деяниями » новоявленный

«почетный гражданин Дублина» …

Глаза, которые говорили больше слов.

…Через неделю после нашего визита полицаи сообщили группе Вероник, что отныне всем им придется заполнить анкету, которая предназначается не для посетителей тюрьмы, а для тех, кто намеревается поступить в нее на работу! Анкета эта включает в себя вопросы о личной жизни не только заполняющих её, но и их родителей, и братьев и сестер ("перечислите всех, с кем вы состояли в связи за последние пять лет, с указанием полного имени, фамилии, даты рождения и адреса" – это пример только одного из вопросов).

Увидев, как запаниковала Вероник, которой совсем не хотелось делиться своим личным и наболевшим со здешними полицаями, я посоветовала ей попросить дополнительный листочек, заявив, что на одной страничке мне не хватит места, и заполнить её различными экзотическими именами, вроде Мохаммеда и Нуреддина.

Сама бы я именно так и сделала – уж если "повеселить " жандармов, так на полную катушку!

***

… Есть в жизни такие вещи, к лицезрению которых ты привыкаешь настолько, что и вовсе их не замечаешь. До тех пор, пока кто-нибудь из друзей не обратит твоё на них внимание и не позволит тебе тем самым оценить их свежим взглядом.

Мне стало бросаться в глаза то, чего я раньше не замечала: что многие ирландцы, голландцы и представители других народов, вплоть до жителей стран Карибского бассейна, не имеющие совершенно никакого отношения к Соединенным Штатам, носят одежду и обувь с американской символикой. Причем делают они это, не задумываясь, а вовсе не из-за каких-то осoбенно родственных связей с заокенской Империей Зла. Почему? И почему я, испытывающая нежные чувства, допустим, к Кубе, не так-то легко могу найти подобные предметы с её символикой, как с американской, барахлом с изображением которой завалены магазины самых отдаленных от Америки уголков нашей планеты ?

Когда сеньор Артуро прислал Лизе звездно-полосатую майку, я не обиделась на него: он, возможно, даже и не задумался над тем, что он для неё купил. Но возмутилась: у моего ребёнка есть своя страна, даже несколько стран, и ни одна из них, к счастью, Соединенными Штатами не является !

Когда я выразила свои чувства (« почему нам навязывают чужие символы ? Почему я не могу найти, например, такие же вещи: какие-нибудь джинсы с заплатами из ирландского « триколора » даже в самой Ирландии, а уж не то, чтобы за её пределами ? ») своей подруге, адвокату-правозащитнику Патриции, она поразила меня своим лаконичным и спокойным ответом , подметив то, о чем я раньше тоже не задумывалась.

– Да этого же никто не делает, ни одна нормальная страна, – только США и Великобритания! – сказала она мне. – Всем остальным это просто ни к чему .

Присмотревшись хорошенько к окружающим я поняла, что Патриция права. Вы не встретите больше нигде в мире в каталогах женской одежды свитеров с нашитыми французскими флагами или носков с изображением турецкого полумесяца. Единственное, с чем можно сравнить это болезненное выпячивание своих символов , – так это с африканскими женскими нарядами времен выборов, украшенными живописными портретами местных политических лидеров. Но – опять-таки местных. Ни одна другая страна, кроме Америки и Британии, насколько мне известно, не навязывает так назойливо “туземцам” других стран совершенно чуждые им звездно-полосатые изображения или “юнион джек” .